Кризис - Генри Киссинджер
К: Вы можете рассчитывать на это.
Д: …пока мы не закончим консультации с нашими союзниками.
К: Могу я сделать Вам предложение. Ваши арабские друзья ходят по Нью-Йорку и говорят, что я ставлю им ультиматум.
Д: В Нью-Йорке?
К: Да. Я думал, что у нас есть некая договоренность, если говорить конкретно.
Д: Они пытаются отложить заседание Совета Безопасности.
К: Пока этого не происходит.
Д: Нет?
К: Заседание было отложено. Моя собственная рекомендация заключается в следующем: нам все равно, состоится оно или нет. Давайте проведем, закончим и объявим перерыв. Обещаю Вам, мы не будем вносить резолюцию.
Д: Я могу дать указания в этом ключе…
К: Посмотрим, что произойдет. Вы можете пообещать Москве, что в ближайшее время резолюции не будет. Резолюции не будет. Мы сделаем очень мягкое заявление.
Д: Я понимаю.
…
К: Давайте придем к какому-то взаимопониманию о том, что ни один из нас не будет вносить резолюцию, не уведомив другого.
Д: Точно мои инструкции из Москвы.
К: Мы не будем этого делать, я Вам обещаю, не дав Вам времени на консультации с Москвой. Вы делаете то же самое для нас.
ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР
Понедельник, 8 октября 1973 года
19:08
Н: Привет, Генри. Каковы последние новости? Я получил военные новости.
К: Да. Ну что ж, на дипломатическом фронте мы получили еще одно сообщение от Брежнева с просьбой не вносить резолюцию и обещанием, что он не станет вносить резолюцию без консультаций с нами; в послании говорится, что они прилагают большие усилия, работая с арабами.
Н: Да!
К: Во-первых, если это окажется правдой… Ну, во‑первых, мы не торопимся что-либо предлагать.
Н: Нет.
К: Мы устанавливаем рекорд. Мы единственные, кто чего-то добивается.
Н: Да, да.
К: Но, если нам удастся это сделать, к четвергу, на мой взгляд, все закончится.
Н: Да, несомненно.
К: Если мы осуществим это, г-н президент, если все закончится без какого-либо взрыва, без арабов или Советов, это будет чудо и это будет триумф.
Н: Верно. Единственное, чем мы должны быть обеспокоены и что мы с вами знаем, глядя в будущее, – это то, что с израильтянами, когда они закончат колошматить египтян и сирийцев, что они и проделают, будет еще труднее иметь дело, чем раньше. И мы с Вами должны определить в собственном сознании, что у нас должно быть дипломатическое урегулирование.
К: Я согласен с вами.
Н: Мы должны добиться такового. Мы не будем говорить им об этом сейчас, но должны это сделать. Видите ли, они могли почувствовать себя такими сильными в результате, что в итоге могли бы заявить: ну а почему мы должны мириться? Понимаете? Мы не должны, мы не должны ни при каких обстоятельствах позволять им из-за победы, которую они собираются одержать, – и они ее одержат, слава богу, – но мы не должны делать им поблажку, чтобы все это не зависло еще на четыре года, а они не оставили нас с проблемами с арабским миром. Мы больше не собираемся этого делать.
К: Я полностью согласен с этим, господин президент. Но то, что мы делаем на этой неделе, дает нам возможность сделать…
Н: Чтобы что-то сделать, и это правильно.
К: Чтобы что-то сделать.
Н: И с русскими тоже что-то делать.
К: Совершенно верно.
Н: Я не жестко отношусь к израильтянам. К счастью, израильтяне так сильно побьют этих парней, что я надеюсь, что мы сможем сделать своего рода разумное [предложение] – мы с Вами оба знаем, что они не могут вернуться к другим границам [1967 года]. Но, с другой стороны, мы не должны говорить, что, поскольку израильтяне выиграли эту войну, как они выиграли войну 1967 года, мы просто продолжаем сохранять статус-кво. Это невозможно.
К: Совершенно полностью с Вами согласен. Думаю, то, что мы делаем на этой неделе, поможет нам в следующем месяце.
Н: Может быть. Я надеюсь, что так. Но в любом случае о Брежневе, он может чего-то желать… Конечно, Брежнев может думать о чем-то другом: его подопечных разобьют в пух и прах. Вы знаете, это была единственная причина, по которой [советский премьер Алексей] Косыгин приехал к [президенту Линдону] Джонсону [после войны 1967 года].
К: Да, но в 1967 году они двигали туда свой флот, угрожая войной, подвергая нас критике в Совете Безопасности, разрывая дипломатические отношения с Израилем, угрожая нашим нефтяным объектам. И никто против нас пока не пискнул.
Н: Это здорово.
К: И это главный триумф нашей политики, и мы можем использовать его в борьбе за применение режима НБН [поправка Джексона – Вэника, которая помешала предоставлению статуса НБН для Советского Союза, если он не устранит препятствия для еврейской эмиграции].
Н: Слава богу, да. Вы привели конгресс в хорошую форму, и у Вас есть…
К: У меня состоялся хороший разговор со Стеннисом [сенатор Джон Стеннис, председатель сенатского комитета по вооруженным силам].
Н: Насколько хорошо? Считает ли он, что мы поступаем правильно?
К: О, он говорит, что отмечает это в этом календаре. Он сказал, что это отличный день.
Н: И все почему?
К: Потому что он думает, что мы контролируем ситуацию и хорошо справляемся.
Н: Верно. Хорошо, хорошо, хорошо. Это хорошо. На самом деле, однако, израильтяне действительно движутся, не так ли?
К: Ну, они будут к завтрашнему утру. Я имею в виду, что они сейчас находятся на такой позиции, из которой они…
Н: Они отсекут египтян. Бедные глупые египтяне, переходящие канал, а все мосты будут взорваны. Отрежут их всех – тридцать или сорок тысяч. Обойдут и уничтожат площадки ПЗРК. Сирийцы, вероятно, сейчас уже ринулись обратно.
К: Нет, сирийцы – к среде с ними все будет проще пареной репы, как на стрельбах, в которых в качестве цели индюшатина.
Н: Да, да – остается только сдаться.
К: Либо капитуляция, либо ужасающий разгром.
Н: Именно поэтому израильтяне не доходят до той точки, когда они скажут нам: мы не пойдем на урегулирование, кроме как на основании того, что заполучим все, что у нас есть на сей день. Они не могут этого сделать, Генри. Они не могут снова сделать это с нами. Они поступали так с нами четыре года, но так не может больше продолжаться.
К: Первое, что нам нужно сделать, это вернуть их на прежние линии, на которых они находились до
