Андрей Колесников - Раздвоение ВВП:как Путин Медведева выбрал
– Да приезжай, – уговаривал его Владимир Кулаков, – я тебе билет куплю, причем в оба конца, а не в один! Подчеркиваю, не в один!
Уже даже пара камер повернулась в их сторону, уже Виталий Мутко замолчал, и не потому, что ему нечего было сказать. Просто он скорее всего не хотел разговаривать, так как опасался сказать лишнего, а ведь в этой ситуации все, что бы он ни сказал, стало бы лишним.
А жизнерадостный Владимир Кулаков все продолжал теребить окружающих рассказами о прелестях магаданских камер, которые никто не хочет оценить по достоинству.
Наконец появился Владимир Путин, и аудитория на время потеряла интерес к камерам. Президент России, сев между Дмитрием Медведевым и Владиславом Сурковым, рассказал, что сейчас как никогда важно обеспечить преемственность курса (восемь лет назад это было, очевидно, не так важно). Он призвал членов Совета Федерации воздержаться от не обеспеченных ресурсами разорительных популистских мер. Люди, сидевшие за столом, все как один записали именно эту фразу. Причем некоторые писали так долго, что мне показалось, будто они делают это несколько раз подряд, как школьники на уроке, повторяя прописи.
Они еще не знали, что им предстоит «избавиться от стереотипа, что социалка – это нагрузка к другим делам», а также предстоит помочь «убрать избыточное госрегулирование в социальной сфере».
Господин Путин, который теперь редко на людях появляется без господина Медведева, в очередной раз дал понять, что неформальные нацпроекты, за которые отвечает первый вице-премьер, вскоре будут переквалифицированы в государственные программы. Это случится, видимо, после того, как первый вице-премьер будет переквалифицирован в президенты, а президент – в премьеры.
Владимир Путин сообщил, что хочет, чтобы Дмитрий Медведев сказал несколько слов о нынешнем состоянии нацпроектов, и дал слово спикеру Совета Федерации Сергею Миронову.
Господин Миронов, как я понял, вовсе не хотел, чтобы первый вице-премьер выступал перед членами Совета Федерации. Обратившись к господину Путину, он сказал, что сейчас, «как и договаривались, выступят члены Совета Федерации по списку», а потом, когда настанет тот долгожданный момент, когда пресса уйдет, «есть еще пара вопросов, которые надо бы поднять».
– Вы всех заинтриговали, и меня тоже, – заявил Владимир Путин.
А особенно, хотелось добавить, прессу.
После этого господин Путин дал все-таки слово Дмитрию Медведеву, который, ни разу не заглянув в лежавшую перед ним бумажку, рассказал о содержании нацпроектов настолько внятно, доходчиво и коротко, что мне на какое-то мгновение показалось, что оно стало понятно даже мне.
А главное, я теперь точно знаю, что государство не оставит меня своей заботой. Ведь я являюсь источником и составной частью одной из тех 52 миллионов российских семей, работать на благо которых «так, чтобы они это почувствовали в наступивший год семьи», пообещал господин Медведев господину Путину.
И наоборот.
* * *В это время в разгаре был еще один нацпроект: газификация всей страны и даже всей Европы. Владимир Путин и Дмитрий Медведев в январе 2008 года занимались его реализацией в Болгарии. Их уже нельзя было к этому времени представить одного без другого.
Президент России Владимир Путин и президент Болгарии Георгий Пырванов 18 января 2008 года договорились об участии Болгарии в газовом проекте «Южный поток», и в выступлении болгарского президента звучали недвусмысленные намеки на безразмерно выросшую в связи с этими договоренностями состоятельность Болгарии.
Накануне вечером болгарскую общественность взбудоражило отсутствие Людмилы Путиной на трапе самолета, которым президент России прилетел в Болгарию. Для госпожи Путиной была предусмотрена большая культурная программа, и об этом все знали. К тому же визит был официальным, и отсутствие первой леди на трапе грозило дипломатическим скандалом. Впрочем, из скупых комментариев членов российской делегации стало известно, что Людмила Путина накануне визита почувствовала себя нехорошо и что врачи не рекомендовали ей перелеты.
Впрочем, с поставленными задачами господин Путин во время этого визита справился и без жены. Он открыл Год России в Болгарии и, стоя на сцене, выслушал 20-минутную речь президента Болгарии. Господин Пырванов большую часть этого времени потратил на то, чтобы объяснить, что формула «Болгария может быть либо с Европой, либо с Россией» порочна (действительно: что ей, разорваться, что ли?).
Кроме того, он многозначительно заметил, что у Болгарии появился шанс вернуться на энергетический рынок Европы в качестве крупного игрока. Он говорил об этом так, словно Болгария была когда-то таким игроком и по трагическому недоразумению оказалась на какое-то время на скамейке запасных.
Утром стало известно, что господин Пырванов сказал все это не случайно. За ужином, на который президент Болгарии пригласил президента России, обсуждалась перспектива участия Болгарии в проекте строительства газопровода «Южный поток» (соглашение о нем недавно подписали Италия и Россия). Договоренность о присоединении Болгарии готовилась не одну неделю, но окончательное решение откладывалось до начала визита. А утром решалось, кому будет отдана честь огласить это амбициозное решение.
Дело в том, что вместе с Владимиром Путиным (но не вместо Людмилы Путиной) в Софию прилетел Дмитрий Медведев. И, конечно, для него важнее было произнести этот вслух. Но и господин Путин не должен был остаться в стороне. Проблема решилась так: было объявлено, что в какой-то момент к обедавшим господам Путину и Пырванову присоединился господин Медведев, а потом и его коллега, глава правительства Болгарии господин Станишев, и они вчетвером обо всем принципиально и договорились: Болгария становится транзитной страной для «Южного потока» (теперь эстафету из ее рук очень хочет перехватить Сербия, и «Газпром» просит за это полный контроль над государственной газовой компанией Сербии, но предлагает всего 500 млн долл. вместо 2 млрд, на которых пока находит в себе силы настаивать Сербия).
Поздним утром решение было оглашено на встрече Дмитрия Медведева и Сергея Станишева. Днем соглашение о транзите через территорию Болгарии газопровода «Южный поток» подписали министр промышленности и энергетики Виктор Христенко и министр экономики и энергетики Болгарии Петр Димитров. Владимир Путин и Георгий Пырванов выглядели при этом чрезвычайно удовлетворенными.
Чрезвычайное оживление на церемонии вызвал тот момент, когда Владимир Путин подозвал к себе Дмитрия Медведева, и тот наклонился к нему. Десятки фотокамер просто взорвались вспышками, которые, к моему удивлению, заставили сильно покраснеть первого вице-премьера, казалось, уже испытавшего себя на прочность в публичной реализации нацпроектов.
Между тем Владимир Путин на этом не успокоился и еще раз подозвал к себе Дмитрия Медведева – на этот раз только для того, чтобы тот дал ему авторучку. Судя по всему, президент России хотел продемонстрировать, что он вообще ни в каких мелочах не может обходиться без Дмитрия Медведева.
Кроме того, тогда были подписаны соглашение акционеров в отношении трубопроводного проекта «Бургас – Александруполис» и контракт между «Росатомом» и правительством Болгарии о строительстве АЭС в Белене.
После церемонии я спросил у российских переговорщиков, как все-таки удалось договориться? Замглавы Минпромэнерго России Анатолий Яновский сказал, что на самом деле закончили разговаривать только в пять утра. Виктор Христенко добавил, что в окончательном виде документы были подготовлены за 15 минут до подписания, потому что их надо было перевести на русский, английский и болгарский.
– И там надо было учесть все «дедушкины оговорки», из-за которых дело и затянулось, – добавил господин Христенко. – Это касается тарифообразования…
– Сменяющегося европейского законодательства, – прибавил Анатолий Яновский, в некоторой ажитации переминаясь со своей ноги на мою.
По мнению Виктора Христенко, Россия не пошла в переговорах ни на какие более или менее серьезные уступки.
Но так, казалось, не считал президент Болгарии господин Пырванов.
– Я высоко ценю позицию российской стороны, которая согласилась с собственностью Болгарии на газопровод на нашей территории, – заявил он на пресс-конференции.
Впрочем, правы были все-таки российские переговорщики. Позже у информированных источников в «Газпроме» удалось выяснить, что трубу по территории Болгарии «Газпром» и правительство Болгарии поделили ровно пополам.
– Считаю, что все эти проекты способствуют диверсификации энергетических потоков, – произнес Георгий Пырванов и еще одну фразу, предназначенную прежде всего для внутреннего потребления.
На самом деле очевидно, что о диверсификации, о которой говорят многие чиновники Евросоюза, то есть об избавлении от газовой зависимости Европы от России, говорить у честного человека язык в такой ситуации не повернется.
