Геннадий Зюганов - Коммунисты – 21
– Путин два раза тоже выступал…
– А мне Ларри Кинг грамоту дал. У него такой формат: 15 вопросов за 15 минут, и оказалось, что я – первый, кто уложился. Обычно успевают ответить на 5–7…
А если серьезно, то сегодня надо всем сесть и задуматься. Неужели и дальше будем переть по дорожке, которая за 150 лет привела к 12 тяжелейшим финансово-экономическим кризисам. И никто не знает, мне кажется, чем закончится кризис нынешний? Одни ищут выход в военных авантюрах, другие думают деньгами пожар потушить, но ни на первом, ни на втором пути нет решения. Стучится в двери новая парадигма жизни и развития, слишком много накопилось всего, что требует основательного осмысления. А наша власть повторяет худшие зады, на которых Запад уже трижды обжегся. Ну не вылезем мы, идя по пути латания дыр финансовыми заплатками! Брожение нарастает. Надо думать, привлекать талантливых людей, а они с ними разговаривать не хотят! То им не нравятся с Манежной, то не нравятся с Болотной…
Я вам одну историю расскажу. Когда преподавал матанализ в университете, приехал один инспектор, ну и, мягко говоря, стал прижимать. Говорит: «завалю вашу группу!», и дал контрольную повышенной трудности. Стали проверять – все решили! Он обалдел. Я сам удивился. Но когда он спросил, в чем секрет, я объяснил. Группа была очень сильная, каждый четвертый решал задачи повышенной сложности. Рядом сидели просто толковые ребята – им подсказали путь решения, и они справились тоже. Сзади сидели студенты с хорошим зрением, они списали… А вот у нас в правительстве и списать не у кого! Я с некоторыми там разговаривал, так им и сказал: у вас списать не у кого! Был на коллегии в Министерстве обороны, так меня ужас охватил: министр обороны не может сформулировать 5 предложений, ставя задачи, касающиеся национальной безопасности. Ведь от его заказа зависит работа целых отраслей производства на 10 лет вперед, любая ошибка завтра обойдется в миллиарды и триллионы потерь! А образование? У Медведева сын сдавал ЕГЭ, и наконец вроде бы он осознал то, о чем я ему 5 раз говорил за последние годы. А толку?
– 4 декабря вы предвидели, что на улицу выйдет не 5, а 100 тысяч человек?
– Честно говоря, я очень хотел, чтобы они вышли гораздо раньше. Раньше нас судили, за ноги с участков вытаскивали. А тут пошло наблюдателями множество людей, которые раньше политикой не интересовались; увидели что творится и, возмущенные, вышли на улицы.
К тому все шло, но 4-го я такого еще не ожидал. Мы каждый месяц проводили акции протеста, но… Я бы очень хотел, чтобы все это объединилось в широкое движение. Мы внесли после парламентских выборов в Госдуму девять проектов законов о совершенствовании избирательной системы, и мне казалось, что Путин их поддержит…
– Не поддержал. Потом прошли выборы 5 марта…
– Под веб-камерами, в которых мало что видно.
– Президент снова Путин. Между декабрем и мартом многие ожидали, что власть начнет более внимательно относиться к обществу, оппозиции. Прошло 2 месяца со дня инаугурации. Сделала ли власть выводы и какие?
– (Вздыхает.) Это очень правильная и своевременная постановка вопроса. У меня было ощущение, что тот кризис, который разразился в конце 2008 года, и та лихорадка, которая царила в Кремле, когда они в одну ночь 200 млрд. долларов из резерва взяли и бросили 4 банкам (а их в России более 1200), и наконец тот нервный стресс, что поразил страну в ходе страшных лесных пожаров, когда Москва стояла в чаду и дыму, и последующие потрясения – от «Хромой лошади», шахты «Распадская», Саяно-Шушенской ГЭС до Крымска – все это вместе взятое потребует принятия целого ряда принципиальных решений. Мне казалось: соберут «круглый стол», все коллективно обсудят и такие решения примут. Ведь стране нужна левоцентристская политика, такая, которую пришлось проводить после дефолта 1998 года. Тогда, когда все рухнуло, Ельцин, с которым я не разговаривал с расстрела парламента, хотя мы жили в одном подъезде, сам позвонил, и, даже не поздоровавшись, спросил: что будем делать? Я сказал, что в Москве к вечеру появится 400 тысяч безработных, в основном молодые, толковые люди, которые все потеряли и долго терпеть не будут, и нужно правительство, которое пользуется доверием. Мы три часа уговаривали Примакова и Маслюкова, Геращенко, и сформировали первое левоцентристское по духу правительство ответственных перед парламентом профессионалов. Работали каждый день, обсуждали законы вечером, писали ночью и принимали утром… Тот опыт показал, что это – эффективно.
– Коалиция?
– Да, коалиция, но проводящая левоцентристскую линию. И я думал, что Путин поймет это. Когда его избрали президентом в 2000 году, мы с ним просидели целый день за городом, обсуждали… Я бы подписался под его первым посланием, где он много говорил о социальной политике, поддержке производства, диалоге с обществом, уважении к человеку труда, поддержке талантов, новой демографической политике. А потом – все сползло опять в эту грязную, вороватую ельцинскую колею. Свет клином для власти сошелся на свой кооператив, два-три подъезда своего дома, свои карманы… После последних потрясений мне казалось, что все-таки вспомнят тот опыт. Включаю ночью телевизор – с Селигера показывают выступление Путина. И опять: «большевики предали страну, разрушили империю»! Я ему уже отвечал через газету: ну какие большевики? В 1905 году всех запретили, фракцию в Госдуме в тюрьму посадили! Отставки царя-то требовали как раз либералы!
– Разве это сейчас так важно?
– Вот именно! А нас опять лбами сталкивают – то в оценке этого, то того, и все это – полная фигня!
– Значит, они ведут себя так, как будто зимой и весной ничего не было?
– Нет, так нельзя сказать. Что-то ищут, пытаются. Но оказались настолько повязаны старыми связями, обязательствами… Вот вступление в ВТО: столько лет вели переговоры, можно было все продумать, защитить свое производство, крестьянина…
– Может, просто никто не верил, что это случится.
– Дело не в этом. Понимаешь, если бы раньше приняли нас, когда еще живы были основные отрасли промышленности, а не сейчас, когда нам нечем торговать… В целом я не вижу принципиального поворота к новым идеям, к обществу. Хотя жизнь, казалось бы, за горло взяла. Сейчас вот продуют Олимпиаду, может, это подтолкнет… Я порадовался первой фразе нового тренера по футболу: победа, сказал он, не в ногах, а в сердце. Ты должен в это верить, и вся машина государственная должна способствовать этому, а она веру убивает. Горит лес в Сибири уже полтора месяца, но ведь толком-то не тушат! 200 человек там мыкается, полтора самолета отправили…
– Сибирь далеко от них.
– Тогда встает вопрос, твоя ли это страна. Мы все сейчас кровно заинтересованы в том, чтобы была разумная, конструктивная политика. Налицо все беды: нанюхались гари, наглотались грязной воды, надо садитсья и обсуждать срочные меры, садиться и обсуждать. Мы готовы, и у нас есть конкретные предложения. Недавно вот обсуждали в МГУ с участием Медведева наш законопроект об образовании. Я потом беседовал с Медведевым, и он сказал, что на три четверти согласен с нами. Поручения дал многие наши позиции учесть. А мы год не могли достучаться!
– Говорите, что хотели бы, чтобы протестное движение было единым. Но на Болотную не приходили, хотя приглашали…
– Приглашали… Мы проводили целую серию мероприятий, звали всех на Манежную, и всем, кто пришел, дали слово. Выступали и Удальцов, и его супруга, и Гудков. Предлагали: вот 9 законов, вносим и вместе отстаиваем. Если бы их приняли до выборов президента, это гарантировало бы жесткий контроль, невозможность удаления наблюдателей с участков и возможность пересчета голосов, проверку списков избирателей… Ну, создали они свой штаб, направили мы туда Доровина, Ющенко ездил. Наших на этих акциях было много, кстати…
Собрались, дали один раз выступить Клычкову – молодой, способный политик. А потом как отрубили! Смолин пришел с гитарой на Сахарова, два часа стоял, замерз – депутат с многолетним стажем, возглавляет общество инвалидов, казалось бы! Нет, так и не выступил… Значит, там совсем другие цели и интересы у организаторов митингов? Честно говоря, я не верю в желание того же Касьянова, того же Немцова, да и того же Рыжкова как-то объединять усилия ради достижения определенной цели. А главное – я не вижу у них четкой, ясной программы. Все их требования сводятся к одному: «давайте мы вместо них в Кремль сядем».
– Но там ведь не только они, там очень разные люди! Гражданские активисты, националисты, Удальцов туда тоже ходит…
– Да, он ходит.
– Говорили, что он может в КПРФ вступить.
– Удальцов был в нашем штабе протестных действий, участвовал во многих наших мероприятиях, сейчас он работает в том штабе. Я с ним встречался не раз, и каждый раз, когда он в застенках голодал, посылал к нему депутатов. Неоднократно говорил ему: у нас есть программа и сильная команда, и мы видим выход из положения на пути левоцентристской политики, если будешь придерживаться этой линии – мы готовы максимально взаимодействовать. Он был моим доверенным лицом в ходе президентской кампании… Выбор сегодня за ним.
