Василий Колташов - Статьи 2008-09 гг. на "Рабкор. ру" (v.1.6)
Страны БРИК имеют перспективы сближения - особенно это касается России и Китая. Однако для такого сближения нужна новая база: два слабых внутренних рынка не могут стать основанием для развития сотрудничества. Вопрос упирается уже не в тягу лидеров стран к поиску общего языка, а в священные неолиберальные принципы экономической политики. Кризис докажет: иного пути преодолении спада, кроме развития внутренних рынков, нет.
10.07.2009 - Отзвуки ШОС
Саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Екатеринбурге стали забывать сразу после его окончания. Эксперты почти дружно признали его безрезультатным и декларативным. Может быть, правильно назвать его и декоративным? Некоторые наблюдательные аналитики подчеркнули лидирующую роль Китая как страны с сильнейшей экономикой в ШОС. Но что же было и остается главным для участников явно не исторических встреч Шанхайской организации?
Основана Шанхайская организация сотрудничества не так уж давно. Решение о ее образовании приняли в 2001 году руководители России, Китая, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана. В ШОС имеются кандидаты в члены организации и страны-наблюдатели. С первых информационно-триумфальных шагов Шанхайской организации нашлись критики и недоброжелатели, которые подчеркивали, что такое помпезное объединение - не более чем дискуссионный клуб лидеров государств.
ШОС давно провозгласила свои задачи. Формально это «укрепление стабильности и безопасности на широком пространстве, объединяющем государства-участников», противодействие терроризму, сепаратизму, наркоторговле и экстремизму. Декларируется научное и культурное сотрудничество - видимо, насколько оно не препятствует иным заботам. Критики не без основания замечают: все это стандартные темы для общения на высшем уровне и повод для позирования перед телекамерами.
Однако ШОС провозглашает и иные задачи. Объявлено значимым развитие экономического сотрудничества и энергетического партнерства. Возможно, это не пустые слова, и у стран, входящих в ШОС, есть подобные цели, только они вряд ли создают некое единое хозяйственное пространство ШОС. Экономики дружественных государств разобщены и отдалены. Кризис принес им схожие проблемы, но не желание найти общее решение. Но нежелание перемен у «верхов» вовсе не отменяет их заинтересованности пережить мировой хозяйственный спад.
Накануне саммита ШОС в Екатеринбурге не было никаких сомнений, что главным содержанием встречи станет глобальный кризис. Политики могли сколько угодно рассуждать об ином - волновали всех, прежде всего, проблемы экономические. Из-за них власти Китая все больше испытывают страх по поводу единства страны, а возможно, и сохранения существующего строя. Похожи проблемы России и Казахстана. Убытки компаний, массовые увольнения и угроза прорыва банкротствами хрупкой валютной плотины порождены единым процессом в мире. Имя ему - системный кризис неолиберальной экономики, глобализованной по-корпоративному. Как бороться с кризисом, ничего не меняя? Как повлиять на США, чтобы учитывались интересы стран капиталистической периферии, а американская экономика опять начала расти? Может быть, стоит напугать их азиатским сотрудничеством? Об этом наверняка думала Россия, и вряд ли забывал Китай.
Всякое большое дело не требует посторонних. Неудивительно, что накануне русского саммита ШОС лидеры государств не очень хотели выслушивать напоминания общественности о кризисе для трудящихся. Екатеринбург был тщательно «упорядочен», чтобы лишние протестующие не могли помешать важным рукопожатиям. Посторонних к мероприятию не допустили. Но есть ли темы, которые всерьез могут обсуждать государства, сотрудничающие в рамках ШОС? Проблемы, вызванные кризисом в странах-участницах и наблюдателях ШОС, похожи: снижаются поставки товаров за рубеж и сокращаются продажи на национальных рынках. Перспектива еще большего сокращения экспорта беспокоит и Россию, и Китай, и Казахстан. Не менее страшна она для Индии или Пакистана.
Торговля государств ШОС преимущественно направлена вовне. Заглядывая за кулисы саммита, некоторые аналитики предрекали: в связи с кризисом может встать вопрос о необходимости скорейшего переориентирования торговли в русло взаимного обмена товарами между членами ШОС. Проблемы в экономике стран ШОС, действительно, можно было бы частично решить, если бы отношения купли-продажи между странами были межнациональными. Но за плечами правительств, готовых к сотрудничеству с соседями, стоят местные потребители со слабыми доходами. И это самое главное. Из-за слабой потребительской базы сотрудничество в рамках ШОС обречено оставаться на прежнем уровне. Саммит в Екатеринбурге это ясно показал.
Государства могут обмениваться партиями нужных товаров, теряющих европейский и американский рынки. Однако что делать с ними дальше? Кто затем их может выкупить? Валютное сотрудничество ШОС способно развиваться, но главной трудностью экономического взаимодействия останется его основание.
Ни одно из правительств государств ШОС не готово стимулировать внутренний спрос, то есть работать на повышение доходов населения. А без мер такого рода, проводимых всеми странами, сотрудничество не может получить толчок к развитию. Неудивительно, что воспетая прессой встреча так и осталась формально-декларативной и к принципиальному перелому в экономических отношениях не привела. Но так ли это беспокоило лидеров государств?
Делегация России покидала Екатеринбург с некоторым удовлетворением. Пропагандистский урожай был снят, а высокие цены на нефть делали позиции России в сравнении с Китаем относительно сильными. Прошло не так много времени, и мировые цены на нефть вновь начали пугающе снижаться. В начале июля стоимость барреля нефти опустилась до 62 долларов. Вновь стали актуальными старые вопросы. Что если нефть подешевеет еще? Что если цена опустится до 30 долларов за баррель? Что тогда будет с нефтегазовой экономикой России? Бесспорно: сырье обречено дешеветь в условиях сокращения мировой торговли. Для отечественной экономики эта перспектива готовит целую серию тяжелых ударов.
Первую половину года Россия, а с ней и другие страны ШОС прожили в приятном дурмане. Китай даже сумел высчитать себе производственный рост. Правительства впустую растратили время, а с ним и огромные деньги - экономика планеты не поднялась и не миновала дна. Кризис не был отменить красивыми речами чиновников. Он наступает под коврами больших встреч, и он запустит в ближайшие годы гигантские перемены на всем азиатском пространстве. Случится это помимо воли нынешних правительств.
20.07.2009 - Левые в плену экономических сюрпризов
Мировой экономический кризис стал полной неожиданностью как для капиталистов, так и для большинства левых. Его внезапное начало разрушило амбициозные замыслы правительств. Кризис поставил перед левыми одновременно два принципиальных вопроса: какие требования должны выдвигать антикапиталистические силы и какова природа современного кризиса?
Ответ на первый вопрос был, казалось, найден эмпирически. Массовые увольнения, сокращения заработной платы и попытки правительств ускорить неолиберальные преобразования подсказывали один путь - сопротивление. Теоретическая проблема кризиса решалась левыми еще проще. С первых месяцев промышленного спада антибуржуазные группы и партии дружно заговорили: это циклический кризис перепроизводства, мы предупреждали - он пришел.
На растерянность буржуазных верхов левые ответили гордым всезнайством, за которым скрывались непонимание сути разразившегося кризиса и отсутствие стратегии в его условиях. Разумеется, открывшийся в январе 2008 года экономический кризис имел все черты кризиса перепроизводства. Производимая масса товаров превышала возможности рынков. Однако стандартные меры не приносили эффекта. Разовые выделения средств потребителям (а позднее - и возмещение потерь корпорациям) не приводили к снятию проблем. Кризис проглатывал «помощь» и развивался дальше. Меры, прежде доказавшие свою эффективность, не срабатывали.Вместо ликвидации товарных заторов при восстановлении платежеспособности компаний, а затем после некоторой паузы возобновления роста происходило углубление индустриального спада. Сокращался сбыт. Кризис не останавливался на «дне», а входил в полосу все время углубляющегося спада. Государственные деньги пускались корпорациями в спекуляции, безработица росла, а потребительский рынок сжимался. Именно в таком положении застали левые политэкономы мировой кризис в период стабилизации первой половины 2009 года.
«Просто очень глубокий кризис капитализма», - так объясняют происходящее догматичные аналитики слева. Растерянность «красных экономистов» можно скрывать, но невозможно спрятать отсутствие вразумительных ответов на поставленные реальностью вопросы. Несложно рассуждать о короткой цикличности капитализма с кризисами перепроизводства (повторяющимися примерно раз в десять лет), но совсем не так легко объяснить, почему новый кризис развивается уже второй год, в то время как кризисы 1991, 1998-1999 и 2001 годов оказывались короткими. Есть и другие вопросы, требующие ответов. Что означает для глобального капитализма появление нового большого кризиса? Как этот кризис связан с прежними долгими спадами 1970-х годов, послевоенным кризисом 1948 года, Великой депрессией и продолжительным кризисом 1899-1904 годов, породившим Первую русскую революцию?
