Дмитрий Волкогонов - Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.
Страна, погруженная во мрак, хаос, разруху, голодает, а Политбюро не только продает хлеб, но и шлет огромные суммы золота за рубеж своим коммунистическим агентам. Перечислю лишь малую часть переданных в то время ЦК РКП своим ставленникам долларов, марок, фунтов, крон для инициирования „революционного процесса".
Венгерская компартия.
Руднянскому — 250 000
Эберлейну — 207 000
Браслер Калуш — 194 000
Чехия. Ив.Синека — 288 000
подпись неразборчива — 215 000
Германия. Рейху для Томаса — 300 500
ему же — 100 000
ему же — 3000
ему же — 7500
ему же — 65 000
подпись неразборчива — 250 000
Р.Ротхегель — 639 000
Розовскому для Рейха — 275 000
Италия. Любарскому для Карло — 15 200
ему же — 331 800
ему же — 13 000
ему же — 300 000
Берзину — 487 000
Америка. Котлярову — 209 000
Хавкину — 500 000
Андерсону — 1 011 000
Джону Риду* — 1 008 000 …
Англия, Балканы, Швеция, Швейцария… Список бесконечно длинный. И так — ежемесячно… Скорбный список преступного разбазаривания национальных средств… А в это время умирают, умирают люди.
Я думаю, что Ленин никогда не любил Россию и ее народ. Он любил только власть и свои безумные идеи…
Ленин, верный своему конспиративному мышлению, видит в деятельности международных организаций по оказанию помощи голодающим не столько гуманитарную потребность, сколько „происки империалистической буржуазии". Характерна в этом отношении собственноручно написанная Лениным записка Молотову 23 августа 1921 года.
„Предлагаю ПБ постановить:
создать комиссию с заданием подготовить, разработать и провести через ВЧК и др. органы усиление надзора и осведомления за иностранцами.
Состав комиссии: Молотов, Уншлихт, Чичерин.
Ленин".
На следующий день Политбюро, естественно, приняло соответствующее постановление, и ВЧК усилило слежку за иностранцами. Сохранилось много документов за подписями Сталина, Троцкого, Каменева, согласно которым благотворительным американским организациям чинились всяческие препятствия: ограничения в объеме на передачу продовольствия частным лшцм и организациям, взимание денег за их провоз по российским дорогам, за использование складов и т.п. Складывается впечатление, что большевистским руководителям собственные идеологические принципы были неизмеримо важнее, чем жизнь российских граждан. Люди, способные на любую жестокость в собственной стране, не могут понять гуманистические мотивы, человеколюбие незнакомых людей. Они для них остаются только „буржуа", от которых ничего хорошего ждать не следует.
Эсеры, считавшиеся выразителями и защитниками интересов крестьянства, ядовито критиковали большевиков до тех пор, пока их всех не извели в лагерях и тюрьмах. В уже упоминавшейся брошюре „Что дали большевики народу" есть глава: „Власть — против крестьян".
В эсеровском документе, в частности, говорится: „Большевики с самого начала своего проклятого царства показали себя врагами крестьян. Чтобы добыть хлеба, они снарядили военные экспедиции в деревни… Крестьянин вздохнуть свободно не может: то разверстка, то трудовая повинность, то лес руби, то солдат и подводы поставляй, то последний скот веди на убой… Крестьянства в России 90 миллионов, значит, огромное большинство. А какое участие принимает крестьянство в управлении государством? Рабочих в Советы по одному выбирают от 5 тысяч, а крестьян по одному от 25 тысяч…"
Но эсеры уже не могли защитить крестьянство. Оно стало для большевиков основным „строительным материалом" в их беспощадном эксперименте.
Ликвидация восстаний в России одновременно означала и ликвидацию эсеровской партии — главной защитницы крестьянских интересов. Ведь большевики, формально примирившись с эсеровской программой о земле и фактически присвоив ее, никогда не соглашались с главным пунктом: земля — достояние трудового народа, а конкретно — крестьянской общины. У большевиков был иной взгляд: земля — собственность только государства. Разгром эсеров развязал большевикам руки. По указанию Ленина быстро принимается Земельный кодекс РСФСР, согласно которому отбрасываются эсеровские мотивы о принадлежности земли трудовому народу — тем, кто ее обрабатывает. Земля объявляется государственной собственностью.
Положение крестьян предопределено: они станут живым придатком чужой собственности. Это положение закрепляется и в российской Конституции. Фактически была подготовлена правовая почва коллективизации: непосредственные производители были отстранены от средств производства (земли). То был ленинский план огосударствления крестьянства, огосударствления сельской общины и подготовка их к новому социальному закабалению, но теперь уже на „принципах социализма". Нэп дал возможность перед долгим заточением в колхозное рабство лишь сделать несколько последних глотков свободы, и без того уже сильно ограниченной.
Эсеры не сразу сдались. Они пытались разъяснить народу пагубность большевистского курса. Хотя программа самих социалистов-революционеров во многом была ущербной, но в отношении крестьянства она значительно полнее отражали их интересы. В упомянутой выше брошюре „Что дали большевики народу" эсеры попытались дать анализ краха аграрной политики большевиков. Написанная зло и убедительно, брошюра долго ходила в России по рукам. ЧК, ГПУ, ОГПУ уже в двадцатые годы за чтение такой литературы обычно ставили человека „к стенке". Брошюра с хлесткими подзаголовками: „Царство смерти", „Царство голода", „Царство холода", „Царство нищеты", „Царство разрушения", „Война без конца" и другими подобными давала убийственную и в основном верную характеристику результатов хозяйничанья большевиков в России.
По сути, грядущая коллективизация началась на методологических устоях, сформулированных Лениным: преобразования в деревне — преобразования государственные Допустимо и неизбежно насилие. Кооперирование сельского хозяйства — только в условиях диктатуры пролетариата. Ленин и большевики смогли овладеть деревней главным образом потому, что им удалось разжечь войну внутри самого крестьянства, стравить зажиточных мужиков с безземельными, худосочными, плохими работниками. Большевики перенесли и в село гражданскую войну. Ценой гибели миллионов они усмирили российскую деревню, повели ее „по новому пути", как и учил Ленин.
Не случайно Сталин, когда коллективизация шла к концу, выступая на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 года, то и дело апеллировал к Ленину. Говоря об итогах пятилетки в четыре года в области сельского хозяйства, Генеральный секретарь партии обильно цитировал главного вождя:
Ленин говорил, что, „если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на вольной земле, нам все равно грозит неминуемая гибель" (см.: Т. XX. С.417).
Ленин говорил, что „только при помощи общего, артельного, товарищеского труда можно выйти из того тупика, в который загнала нас империалистическая война" (см.: Т. XXIV. С.537).
Ленин говорил, что „необходимо перейти к общей обработке в крупных образцовых хозяйствах; без этого выйти из той разрухи, из того прямо-таки отчаянного положения, в котором находится Россия, нельзя" (см.: Т. XX. С.418).
Сталин заявляет, что пятилетка в области сельского хозяйства перевыполнена „в три раза". При этом вопреки своей воле говорит то, что, по большевистской логике, должно находиться под особым секретом. „Партия добилась того, — повысил голос Генеральный секретарь в притихшем зале, — что вместо 500—600 миллионов пудов товарного хлеба, заготовлявшегося в период преобладания индивидуального крестьянского хозяйства, она имеет теперь возможность заготовлять 1200—1400 миллионов пудов товарного зерна ежегодно".
Что верно, то верно. Колхозы удобны для государства прежде всего тем, что из них можно изымать хоть все зерно. За символическую цену. Только дать команду. Можно организовать и „встречные планы". Можно выгрести все… Это .ленинская форма" хозяйствования стала уникальным каналом безвозмездного присвоения всего прибавочного продукта и часто — сверх того. Выступая в том же месяце того же года с речью „О работе в деревне", Сталин сформулировал главную задачу сельских коммунистов — „подгонять вовсю хлебозаготовительную кампанию". Так и сказано: именно "подгонять". А мешать могут только, говоря словами Ленина, „крестьянские хищники" — кулаки, которые, настойчиво повторял Сталин, „разбиты, но далеко еще не добиты". А это было уже более простым делом, говорил Сталин, „ибо мы стоим у власти,мы располагаем средствами государства, мы призваны руководить колхозами, и мы должны нести всю полноту ответственности за работу в деревне".
