Михаил Бакунин - Избранные сочинения Том I
Есть много разных условий для того, чтобы народ замкнутый в государство мог принять участие в мировом движении; сюда принадлежит природный ум и прирожденная энергия, образованность, способность к производительному труду и самая обширная внутренняя свобода, столь невозможная, впрочем, для масс в государстве. Но к этим условиям также принадлежит непременно морское плавание, морская торговля, потому что морские сообщения по своей относительной дешевизне, скорости, а также и свободе, в том смысле, что море никем не присвоено, превосходят все другие более известные, не исключая разумеется и железных дорог. Может быть воздухоплавание когда нибудь окажется еще более удобным во всех отношениях и будет особенно важно, так что оно окончательно уравняет условия развития жизни для всех стран. Но до сих пор о нем говорить нельзя, как о средстве серьезном, и мореплавание все-таки остается и главным средством для преуспеяния народов.
Будет время, когда не будет более государств — а к разрушению их стремятся все усилия социально-революционной партии в Европе — будет время, когда на развалинах политических государств оснуется, совершенно свободно и организируясь снизу вверх, вольный братский союз вольных производительных ассоциаций, общин и областных федераций, обнимающих безразлично, потому что свободно, людей всех языков и народностей, ну тогда путь к морю будет равно открыт для всех; для береговых жителей непосредственно, а для живущих в отдалении от моря посредством железных дорог, освобожденных вполне от всяких государственных попечений, взиманий, пошлин, ограничений, придирок, запрещений, позволений и применений. Но и тогда даже морские береговые жители будут иметь множество естественных преимуществ не только материальных, но и умственно нравственных. Непосредственное прикосновение к мировому рынку и вообще к мировому движению жизни развивает чрезвычайно, и как не уравнивайте отношения, все-таки внутренние жители, лишенные этих преимуществ, будут, жить и развиваться ленивее и медленнее прибрежных.
Вот почему так важно будет воздухоплавание. Воздушная атмосфера, это океан, проникающий всюду, берег его везде, так что в отношении к нему все люди, даже живущие в самых отдаленных захолустьях, без исключения все прибрежные жители. Но до тех пор, пока воздухоплавание не заменит мореплавания, прибрежные жители останутся во всех отношениях передовыми и будут составлять род аристократии в человечестве.
Вся история, а главное большая часть прогресса в истории была сделана народами прибрежными. Первый народ, создатель всей цивилизации, греки — и что же, можно сказать, что вся Греция ни что иное, как берег. Древний Рим сделался государством могучим, мировым только с тех пор, как сделался морским государством. А в новейшей истории, кому обязаны воскресением политической свободы, общественной жизни, торговли, искусств, науки, свободной мысли, одним словом возрождению человечества? Италии, которая почти вся, как Греция, берег. После Италии, кто унаследовал передовое место в мировом движении? Голландия, Англия, Франция и наконец, Америка.
Посмотрим же, напротив, на Германию. Почему, несмотря на много несомненных качеств, которыми наделены ее народы,как напр. чрезвычайное трудолюбие, способности к размышлению и к науке, эстетическое чувство, породившее великих артистов, художников и поэтов и глубокомысленный трансцендентализм, породивший не менее великих философов — почему, спрашиваем мы, Германия отстала так далеко от Франции и от Англии во всех других отношениях, кроме одного, в котором опередила всех, в развитии бюрократического, полицейского и военного государственного порядка, почему в торговом отношении она стоит еще теперь ниже Голландии, а в индустриальном ниже Бельгии.
Скажут, потому что у ней никогда не было свободы, любви к свободе, ни требования свободы. Это будет отчасти справедливо, но это не единственная причина. Другая, столь же важная, это отсутствие широкого прибрежья. Еще в ХIII веке, именно в эпоху зарождения Ганзы, Германия не терпела недостатка в морском береге, по крайней мере, на западе. Голландия и Бельгия еще принадлежали к ней, и именно в этом столетии торговля Германии, казалось, обещала развитие довольно широкое. Но уже с XIV века, нидерландские города, увлеченные своим предприимчивым и смелым духом и своею любовью к свободе, стали видимым образом отделяться от Германии и чуждаться ее. В XVI веке это отделение окончательно совершилось и великая империя, неуклюжая наследница римской империи, оказалась государством почти совсем средиземным. Осталась у нее только узкая форточка в море между Голландией и Данией, далеко недостаточная для свободного дыхания такой огромной страны. Вследствие этого на Германию и напала сонливость, чрезвычайно похожая на китайский застой.
С тех пор все политическое передовое движение Германии, в смысле образования нового сильного государства, сосредоточилось на небольшом курфюршестве бранденбургском. И в самом деле бранденбургские курфюрсты постоянным стремлением своим овладеть берегами Балтийского моря, оказали значительную услугу Германии, создали, можно сказать, условия ее настоящего величия, сначала овладели Кеннигсбергом, а потом в эпоху первого деления Польши, взяли Данциг. Но всего этого было недостаточно, надо было овладеть Килем и вообще всем Шлезвигом и Гольштейном.
Эти новые завоевания были сделаны Пруссиею при рукоплескании целой Германии. Мы все были свидетелями с какою страстью немцы, решительно всех отдельных государственных фатерландов и северных, и южных, и западных, и восточных, и центральных следили с самого 1848 г. за развитием шлезвиг-гольштинского вопроса и ошибались глубоко те, которые обясняли себе эту страсть в смысле участия к родным братьям, немцам, будто бы задыхающимся под датским деспотизмом. Тут был интерес совсем другой, интерес государственный, пангерманский, интерес завоевания морских границ и морских сообщений, интерес создания могучего немецкого флота.
Вопрос о немецком флоте был уже поднят в 1840 и 41 г., и мы помним с каким энтузиазмом было принято целою Германиею стихотворение Гервега: германский флот.
Немцы, повторяем мы еще раз, народ в высшей степени государственный, что эта государственность преобладает в них над всеми другими страстями и решительно подавляет в них инстинкт свободы. Но она-то составляет именно в настоящее время их специальное величие; она служит и будет еще служить некоторое время неизменною и прямою подставкою для всех честолюбивых замыслов берлинского государя. На нее крепкой ногой опирается князь Бисмарк.
Немцы народ ученый и знают, что без непрочных морских границ нет и не может быть великого государства. Вот почему они, наперекор исторической, этнографической и географической истине, утверждают еще теперь, что Триест был, есть и будет немецким городом, что весь Дунай река немецкая. Они рвутся к морю. И если не остановит их социальная революция, можно быть уверенным, что прежде чем пройдут двадцать, десять лет, а может быть и еще менее — происшествия ныне идут так быстро друг за другом — можно быть уверенным, говорим мы, что в короткое время они завоюют всю немецкую Данию, всю немецкую Голландию, всю немецкую Бельгию. Все это лежит так сказать в натуральной логике их политического положения и их инстинктивных стремлений.
Один этап на этом пути уже пройден.
Пруссия, нынешнее олицетворение, голова и вместе руки Германии, крепко основалась на Балтийском море, а вместе с тем и на Северном море. Независимость бременская, гамбургская, любекская, мекленбургская и ольденбургская — пустая и невинная шутка. Все это вместе с Гольштейном, Шлезвигом и Ганновером вошло в состав Пруссии, и Пруссия богатая французскими деньгами строит два сильных флота: один на Балтике, другой на Северном море и, благодаря судоходному каналу, который ныне копают для соединения двух морей, эти два флота скоро составят один флот. И немного лет надо будет ждать для того, чтобы этот флот, превосходящий уже и датский и шведский, сделался бы гораздо сильнее русского Балтийского флота. И тогда русское преобладание на море Балтийском канет в... Балтийское море. Прощай Рига, прощай Ревель, прощай Финляндия и прощай Петербург, вместе со своим неприступным Кронштадтом!
Все это для квасных патриотов, привыкших преувеличивать всероссийские силы; покажется бредом, злою сказкою, а между тем это ничто иное, как совершенно верное заключение из осуществившихся уже фактов, на основании справедливой оценки характера и способностей немецких и русских, не говоря уже о денежных средствах, о сравнительном количестве добросовестных, преданных и знающих чиновников всякого рода, и также не говоря о науке, которая дает решительный перевес всем немецким предприятиям перед русскими.
