Игорь Пыхалов - Время Сталина: факты против мифов
Из некоторых пунктов высокогорного Галанчожского района остались невыселенными 6000 чеченцев в силу большого снегопада и бездорожья, вывоз и погрузка которых будет закончена в 2 дня. Операция протекала организовано и без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов.
…Проводится проческа и лесных районов, где временно оставлены до гарнизона войск НКВД и опергруппа чекистов. За время подготовки и проведения операции арестовано 2016 человек антисоветских элементов из числа чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулемётов и автоматов — 479.
…Руководители партийных и советских органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к работе освоению отошедших к этим республикам новых районов.
Для обеспечения подготовки и успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все необходимые меры. Подготовительная работа будет закончена до 10 марта и с 15 марта будет проведено выселение балкарцев. Сегодня заканчиваем здесь работу и выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию и оттуда в Москву.
29. II.1944 г. № 20. Л. Берия * * *Итак, выселение чеченцев и ингушей было завершено быстро, решительно и практически бескровно. За время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца (2,6 %), 50 человек были убиты при сопротивлении или попытках к бегству.[213]
Однако, невзирая на все факты, нынешние радетели «репрессированных народов» продолжают твердить о том, как бесчеловечно было наказывать всю нацию за преступления её «отдельных представителей». При этом, как бы «для контраста», рассказывается о патриотизме большинства чеченцев и ингушей, которые, якобы, в массовом порядке шли добровольцами на фронт и т. п.:
«Для борьбы с вражескими десантами, поддержания порядка в прифронтовой полосе к началу февраля 1942 г. было образовано 12 истребительных батальонов. Кроме того, на территории ЧИ АССР в 1942 г. были сформированы из представителей русского, украинского, чеченского и ингушского народов 242-я горнострелковая и 317-я стрелковая дивизии…
Нашлось много военнообязанных из среды чеченцев, — сообщал секретарь Курчалоевского РК ВКП(б) М. Савченко в письме на имя секретаря обкома X. У. Исаева, — которые подали заявление и идут добровольцами в Красную Армию, изъявляя свое желание с оружием в руках защищать свою родину».[214]
Ну что ж, займёмся в очередной раз арифметикой. Накануне войны в республике проживало примерно 460 тысяч чеченцев и ингушей. При мобилизации это должно было бы дать 40–50 тысяч военнослужащих (как мы помним, из 200 с небольшим тысяч крымских татар было мобилизовано в начале войны 20 тысяч). Однако, как пишет тот же самый Н. Ф. Бугай несколькими страницами спустя:
«Всего, по данным отдела спещоселений МВД СССР, возвратившихся с фронта спецпоселенцев Северного Кавказа было: офицеров 710, сержантов 1696, рядового состава — 6488».[215]
То есть меньше 9 тысяч человек, в число которых, кстати говоря, входят не только чеченцы и ингуши, но и балкарцы.
Причина столь вопиющего расхождения в цифрах проста и нелицеприятна. Достаточно еще раз перечитать приведенную выше докладную записку Кобулова и оценить масштабы массового дезертирства чеченцев и ингушей, доходившего в марте 1942 года до 93 %. Кстати, есть там и данные насчёт «чеченских добровольцев»: «в 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек». Стоит ли удивляться, что этот документ стараются не публиковать — уж больно сильно противоречат подобные факты привычной схеме «сталинских преступлений».
Ну а что же те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Как и в случае с крымскими татарами, вопреки общепринятому мнению, они отнюдь не подвергались поголовному выселению:
«Чеченцы и ингуши (военные и гражданские лица) были переселены так же из всех западных городов Российской Федерации. Многие освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались при этом права проживания на Кавказе. Так, за его боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья командира миномётной батареи капитана У. А. Оздоева. имевшего пять государственных наград. Ей разрешаюсь проживание в Ужгороде. Подобных случаев было множество».[216]
Не выселялись также чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей.[217] Кроме того, до 1 октября 1948 г. из спецпоселения было освобождено 7018 человек из числа выселенных в 1943–1944 гг. с Северного Кавказа.[218]
Глядя на сегодняшнюю непрекращающуюся войну в Чечне, остается только в очередной раз отдать должное государственной мудрости Сталина, а также его гуманности.
КАК «ПОРАБОЩАЛИ» ПРИБАЛТИКУ
Среди обильных потоков лжи и клеветы, вылитых на нашу историю с начала «перестройки», не последнее место занимают истерические завывания доморощенных российских демократов о «позорном пакте Молотова-Риббентропа», в результате которого тоталитарный сталинский режим якобы «поработил» маленькие, но свободолюбивые народы Литвы, Латвии и Эстонии. Сегодня в прибалтийских государствах судят бывших офицеров НКВД и советских партизан, в открытую проводятся сборища ветеранов легионов СС, а мечтающие о вступлении в НАТО местные политики выдвигают претензии к России о возмещении убытков за «оккупацию». И что же делать нам? Если не знать исторической правды, то остается лишь утирать плевки, каяться и посыпать головы пеплом.
Поэтому вопрос о том, каким образом происходило включение Прибалтики в состав СССР — далеко не академический. Итак, как же это было?
От крестоносцев к Гитлеру
Рассуждающие о постигшем в 1940 году несчастных прибалтов тоталитарном порабощении обычно подразумевают, что накануне прихода советских войск эти страны представляли собой белые и пушистые демократии. Однако при ближайшем рассмотрении картина оказывается прямо противоположной. Так, в Литве правил пришедший к власти в результате государственного переворота 17 декабря 1926 года профашистский режим партии «Таутининкай саюнга» (Союз националистов) во главе с Антанасом Сметоной. 12 апреля 1927 года Сметона объявил себя «вождём нации» и окончательно распустил парламент. Вплоть до 1 ноября 1938 года в стране действовало военное положение (отмененное по требованию гитлеровской Германии в связи с событиями в Клайпеде).
В Эстонии диктатура была установлена лидером Аграрной партии Константином Пятсом, совершившим переворот 12 марта 1934 года при поддержке главнокомандующего вооруженными силами генерала Йохана Лайдонера. Парламент был распущен, в марте 1935 года в стране были запрещены все политические парши, а 28 июля 1937 года принята конституция, согласно которой в Эстонии устанавливался режим, опиравшийся на единственную разрешенную общественно-политическую организацию «Изамаалийт» («Отечественный союз») и военизированную организацию самообороны — «Кайтселийт» («Союз защиты»).
Последним к веселой компании прибалтийских диктаторов присоединился возглавлявший латвийский «Крестьянский союз» Карл Ульманис, захвативший власть в ночь на 16 мая 1934 года при помощи отрядов «айзсаргов» и отдельных воинских частей, объявив военное положение, разогнав сейм и арестовав свыше 2000 человек.
Весьма своеобразным было и представление прибалтийских полипиков о том, что такое независимость. Похоже, главным для них было не оказаться в одном государстве с русскими, будь то Российская империя или СССР. А вот под немцев они были готовы лечь с большим удовольствием. Например, будущий правитель «независимой Литвы» Сметона в октябре 1917 года возглавил так называемый Литовский Совет («Летувос тариба»), принявший «Декларацию о присоединении Литвы к Германии». В ней говорилось:
«Тариба Литвы просит у Германской империи помощи и защиты… Тариба высказывается за вечную, прочную связь с Германской империей; эта связь должна осуществляться на основе военной конвенции, общих путей сообщения и на основе общей таможенной и валютной системы».[219]
Уже 3 июля 1918 года «Тариба» приняла решение о создании в Литве монархии, пригласив на престол немецкого принца Вильгельма фон Ураха, который должен был стать королем Миндаугасом II. Однако четыре месяца спустя Германия капитулировала и там вспыхнула революция, в результате чего верноподданнический порыв «отцов-основателей» литовского государства пропал втуне. Как и планы их латвийских и эстонских коллег получить теплые местечки при дворе создаваемого на территории Эстляидии, Лифляндии и Курляндии «Балтийского герцогства». Естественно, тоже во главе с немецким принцем.
