Андрей Караулов - Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад
О. Климчук: – Она пыталась забрать у нас чувство гордости, как мне кажется. Те, кто еще помнят, что человек без чести и без гордости – это не человек, тем было очень сложно.
А. Караулов: – Вы обсуждали события на Майдане?
О. Климчук: – Да, до этого силы, которые стоят на защите прав русскоязычного населения, были очень разобщены. А вот эти события объединили, причем даже не организации, а людей. И 23 февраля мы вышли сами, причем никто не собирал. Это было просто движение людей.
А. Караулов: – Сколько было человек на улицах? Боялись?
О. Климчук: – Пять тысяч, где-то вот так. Да, нельзя сказать, что не было страха, особенно 26 февраля, когда было столкновение во дворе бывшей Верховной Рады. И там, во внутреннем дворике, произошло столкновение где-то пяти тысяч с одной стороны и где-то пяти тысяч с другой. Там погибли люди, были раненые.
А. Караулов: – Это была первая кровь 26 февраля у стен парламента.
О. Климчук: – Там погибло три человека, и было очень много раненых. Вывозили потом «Скорые» людей. Кода это все начиналось, никто не думал, что закончится именно так.
А. Караулов: – Эта кровь испугала кого-то? Многие ушли тогда из ополчения вашего крымского?
О. Климчук: – Я видел, что 23 числа записывалось очень много людей. А вот 27 февраля вышло уже меньше.
А. Караулов: – Людей можно понять: кровь.
О. Климчук: – Наверное, да. Но все-таки самый главный костяк остался. Уже те, кто после 26 февраля остался, понимали, что вообще отступать некуда. И мы понимали, что мы идем до конца, чтобы уже ни случилось.
А. Караулов: – Костя, вот тогда февраль, начало марта, апрель, до расстрела в Мариуполе. Середина апреля – первый массовый расстрел людей в Мариуполе, о котором до сих пор мало кто что-то знает. Там больше ста человек погибло. В эти месяцы Киев не говорил о руке Москвы. Что в Крыму рука Москвы, что все это Москва организовывает, оружие Москвы – Москва-Москва-Москва. Потом уже, когда Юго-Восток уже, что называется, встал весь, то тема Москвы появилась. В феврале ее не было.
К. Кнырик: – Советы были на бытовом уровне от друзей и родственников, которые звонили и говорили: «Спасайтесь от того, что сейчас там происходит».
А. Караулов: – На Майдане?
К. Кнырик: – Тут еще нужно говорить, что крымчанами двигал естественный инстинкт самосохранения, это была вынужденная защитная реакция, от которой мы не могли уйти.
А. Караулов: – То есть 27 февраля произошел следующий всплеск событий после 26 февраля в Раде, когда, еще раз скажу, первые трупы появились?
К. Кнырик – Ситуация накалялась намного раньше. Первая стычка между промайдановскими завезенными была днем,19 февраля, возле Верховного Совета, когда просто не выдержали крымчане. И просто мужики, 60 человек, собрались.
А. Караулов: – А что, с Майдана людей перекидывали?
К. Кнырик: – Сюда привезли группу 50 человек, которые начали кричать: «Москаляку на гиляку – москаля на ножи».
А. Караулов: – 50 человек именно с Майдана?
К. Кнырик: – Именно с Майдана. Это традиционная их кричалка.
А. Караулов: – И прямо возле входа в Верховный Совет у вас такой шабаш устраивается?
К. Кнырик: — Да. И, слава Богу, правоохранительные органы не стали вмешиваться в ситуацию. Дали нам возможность оторваться по полной и поставить этих приезжих на место. Но кровопролития не было.
А. Караулов: – Сколько людей вышло тогда?
К. Кнырик: – Наших вышло 60 мужиков. Без оружия. Закончилось тем, что милиция вмешалась в тот момент, когда четыре майдановца достали огнестрельное оружие. Мы их стали теснить, и они достали оружие. И тогда наступил переломный момент и понимание того, что нас здесь скоро начнут уничтожать.
А. Караулов: – Вот я как-то упустил, честно говоря, из вида, что Майдан действительно в Крым закидывал свои бригады. Ярош там появлялся, в Крыму. И вот всю эту историю крымского сопротивления, того, как поднялся народ весь русский – весь, мы плохо знаем до сих пор. Крым, в этом смысле, остался в стороне.
Андрей Родкин, официальный представитель Донецкой Народной Республики в России, советник премьер-министра ДНР: – Не совсем в стороне. В Крыму было все быстрее. Там была военная российская база изначально. И как бы ситуация не развивалась, те действия, которые были на Донбассе, Украина вряд ли могла бы предпринять в той ситуации в Крыму.
А. Караулов: – Да, но американцы могли просто кораблями встать вокруг Крыма, и все. В феврале не успели, люди раньше поднялись?
А. Родкин: – Это важный фактор, разумеется.
А. Караулов: – Ведь люди, сами крымчане, отгоняли американцев своим протестом.
А. Родкин: – Да, это казаки. Туда пришел Стрелков и вел контрразведывательную деятельность. Изначально у него позывной «Стрелок».
А. Караулов: – И Стрелков приходит в Крым.
А. Родкин: – Это контрразведка, нейтрализация националистического подполья.
А. Караулов: – Ну, ждали американцев в Крыму?
А. Родкин: — Приказа на тот момент нет. Я думаю, что они не сориентировались.
А. Караулов: – Получается, что эти идиоты с Майдана спровоцировали вас, показывая свою силу?
К. Кнырик: – Спровоцировали. В это время у нас четыре автобуса крымчан пропали по дороге назад с Киева. Они ехали с антимайдана. Их задержали на одном из блокпостов, их пытали, их уже избивали.
А. Караулов: – Четыре автобуса, полные людей, которые были на антимайдане?
К. Кнырик: – Их задержали на выезде из Киева. Прямо на трассе их выводили в лес, над ними издевались…
А. Караулов: – А как издевались?
К. Кнырик: – Избивали, физически избивали».
А. Караулов: – И женщин тоже?
К. Кнырик: — И женщин тоже.
А. Караулов: – Кто это делал?
К. Кнырик: – Так называемая национальная гвардия, правый сектор, определенные группировки, которые стояли на этих блокпостах. Люди вернулись без денег, без мобильных телефонов.
А. Караулов: – То есть они хотели, как в Одессе запугать всех, показывая, что будет с каждым, кто против Киева, Майдана?
К. Кнырик: – И до сих пор мы не нашли одного молодого человека, который с того времени числился без вести пропавшим.
А. Родкин: – Они сунулись в Крым и встретили организованное сопротивление. Мы увидели такое количество крымских добровольцев. В Крыму, на этой территории, сакральной во многом, это зрело. Зрело много лет, несмотря на 23 года.
А. Караулов: – Еще раз. Получается, что это Майдан спровоцировал Крым подняться, невзирая на какие-то страхи…
А. Родкин: – В целом протестное движение антикиевское было ответным. Нельзя сказать, что люди сели и решили: «Мы хотим жить отдельно». Это зрело. Просто Киев доигрался до того, что не реагировать было уже невозможно.
К. Кнырик: – То есть подавить инакомыслие в Крыму идеологически, несмотря на то, что промывали мозг со школьной скамьи, переломать сознание крымчан у них не получилось. А сколько людей пророссийских за эти годы были уничтожены физически…
А. Караулов: – А сколько-то и посажено. Мы ведь не знаем этих имен.
К. Кнырик: – В масштабах Украины порядка 400 человек было физически уничтожено.
А. Караулов: – За прорусские настроения?
К. Кнырик: – И это в период незалежности Украины.
А. Караулов: – То есть с 1991 года по 2004 год несколько сот человек, политических заключенных, погибших или убитых при аресте? Даже без ареста расстреливали?
К. Кнырик: – Были случаи, как с пророссийским лидером Иваном Мирошником. Он был руководителем русского культурного центра, когда он создавался во Львове. Он закончил жизнь самоубийством – по результатам экспертизы, нанес себе четыре ножевых ранения.
А. Караулов: – Это как?
К. Кнырик: – Ну вот так. В украинском правосудии это было возможно.
А. Караулов: – В документе медицинском это было? Четыре раза бил себя ножом в живот?
К. Кнырик: —Да.
А. Караулов: – Самоубийство с четырьмя ранениями в живот. Мы себе, похоже, очень смутно представляем, что же на самом деле творилось двадцать с лишним последних лет на Украине. Сейчас узнаем новые факты. В самом деле, а вот о политических заключенных на Украине мы что-нибудь знаем? Пытки? Покушения? Убийства? Самоубийства, так называемые?
