Александр Терентьев - Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
Требования российской стороны были вполне предсказуемы: отказ от расширения НАТО на восток и размещения крупных воинских формирований в прибалтийских республиках, закрытие американских баз в Центральной Азии и свертывание программы США по размещению элементов ПРО в Восточной Европе. «Поскольку, – отмечала The Boston Globe, – к системе ПРО накопилось немало претензий, а ключевые союзники США в Европе настроены против вступления Украины и Грузии в НАТО, у Обамы есть шанс обменять «шестерки», доставшиеся ему в наследство от предыдущей администрации, на джокера, который принесет ему сотрудничество с Россией» [301] .
О том, какую партию будет разыгрывать новый американский президент, можно было судить по визиту в Москву вашингтонских эмиссаров – сенатора Ричарда Лугара и бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера, которые в феврале 2009 года провели переговоры с президентом, премьером и думскими депутатами. Америка была готова идти на компромисс, поскольку понимала, что только России по силам вызволить ее из афганского капкана, причем как в прямом (с помощью транзитных маршрутов), так и в переносном смысле слова.
Российская сторона уверяла, что сотрудничество Москвы и Вашингтона не должно ограничиваться вопросами транзита. Россия готова была участвовать в восстановлении северных районов Афганистана, оказывать давление на своих союзников в регионе, делиться опытом ведения боевых действий на афганской территории. Она настаивала на том, чтобы Соединенные Штаты привлекали к решению афганского вопроса Шанхайскую организацию сотрудничества. Все чаще можно было услышать призывы к возобновлению деятельности контактной группы «шесть плюс два», которая с 1997-го по 2001 год добивалась примирения талибов с Северным альянсом. В группу входили Китай, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, Иран и Пакистан, а также США и Россия. «Такой многосторонний подход мог бы стать выходом из афганского тупика, – говорили эксперты. – Ведь западная коалиция не способна одержать победу в Афганистане, и увеличение воинского контингента вряд ли исправит положение».
«Афганистан, – писал редактор международного отдела The Financial Times Квентин Пил, – не поддается контролю. Это чрезвычайно раздробленная страна, в которой бушуют племенные страсти. Умение воевать заложено в афганцах самим развитием их истории, и мы, к своему стыду, в этом умении не можем с ними тягаться» [302] . Не только советское вторжение в Афганистан, но и три британских кампании закончились полным провалом, и когда Обама посылает на Средний Восток дополнительные формирования, отмечали скептики, у него перед глазами должна стоять знаменитая картина викторианской эпохи «Все, что от армии осталось», на которой изображен одинокий всадник – доктор Уильям Брайдон, единственный из 16 тыс. британских солдат, кому удалось выжить после атаки афганских повстанцев.
С другой стороны, было наивно надеяться, что НАТО обойдется небольшими формированиями, которые патрулировали различные районы страны. Даже в Ираке, который уступает Афганистану, как по территории, так и по численности населения, находилось 160 тысяч американских солдат, да и местная армия и силы безопасности значительно превосходили афганские войска, преданные президенту Хамиду Карзаю.
Стратегия Барака Обамы в Афганистане в корне противоречила образу президента-пацифиста, который пыталась раскрутить его команда. Президент, получивший авансом Нобелевскую премию мира, дважды в течение 2009 года объявлял о наращивании воинского контингента за Гиндукушем. Уже через два месяца после инаугурации он послал в Афганистан подкрепление в 20 тысяч солдат. Он распорядился также о смене командующего воинским контингентом, надеясь, что это приведет к пересмотру тактики ведения боевых действий. Вместо специалиста по общевойсковым операциям четырехзвездного генерала Дэвида Маккирнана, на ключевую должность был назначен автор армейского пособия по борьбе с партизанами генерал Стэнли Маккристал, который возглавлял объединенное командование специальных операций в Ираке и руководил розыском и захватом Саддама Хусейна и лидера иракской «Аль-Каиды» Абу Мусаба аль-Заркави.
«Маккристал – крайне колоритная фигура, – писал The Newsweek. – Он напоминает классических полководцев-аскетов: встает в 5 утра, ест один раз в день и постоянно изучает исторические труды. Заняв новый пост, он первым делом потребовал, чтобы американские солдаты соблюдали местные правила дорожного движения и закрыл сети фастфуда на военных базах в Афганистане. В Америке его называли воином-созерцателем. Он любил повторять, что «выстрел в воздух иногда намного важнее выстрела в грудь» и верил в законы «противоповстанческой математики». «Если вы столкнулись с группой из 10 талибов, – говорил он, – и убили двоих, это вовсе не означает, что у вас осталось восемь врагов: напротив, их число увеличилось как минимум до двадцати за счет родственников и друзей убитых» [303] .
Однако, несмотря на миролюбивые заявления, буквально сразу после вступления в должность Маккристал начал масштабную военную операцию против талибов под названием «Удар меча». Война шла с переменным успехом, американские потери продолжали расти, и к концу лета 2009 года новый командующий представил Пентагону секретный доклад, в котором говорилось, что если Белый дом не пришлет в Афганистан дополнительные формирования, Соединенные Штаты рискуют потерпеть военное поражение. Речь шла о 40–45 тысячах военнослужащих, которые, по мнению Маккристала, могли переломить ситуацию. Как объяснял американский военный историк Макс Бут, согласно классической теории антипартизанских действий, на 50 жителей мятежной территории требуется один солдат. В Афганистане проживает 30 миллионов граждан, причем мятежные пуштуны составляют лишь 45 % населения, следовательно, для борьбы с ними необходимо около 300 тысяч военных. Подкрепление, которого в ультимативной форме потребовал генерал Маккристал, позволило бы довести численность антиталибских сил до этого уровня.
В ответ на требования генерала Обама заявил, что не собирается принимать скоропалительных решений и несколько месяцев проводил в Белом доме совещания с силовиками. За сомнения в вопросе о том, посылать или не посылать дополнительные войска в Афганистан, консервативный обозреватель Чарльз Краутхаммер назвал президента «юным Гамлетом» и посоветовал ему «не показывать миру, что он растерялся, и понятия не имеет, что делать дальше» [304] . Айк Скелтон, возглавлявший комитет Палаты представителей по вооруженным силам призывал президента последовать совету Маккристала, который утверждал, что в отсутствие свежих подкреплений американцы рискуют оказаться запертыми в «Хаосистане» [305] .
Однако согласно результатам общенационального опроса, проведенного институтом социологических исследований Ipsos, в 2009 году 56 % американцев выступали против эскалации конфликта [306] . Их точку зрения отстаивала влиятельная группа политиков во главе с вице-президентом Джо Байденом. Они обвиняли Маккристала в желании скрыть собственную некомпетентность за счет «пушечного мяса», указывали на политическую неразбериху в Афганистане и отсутствие надежного местного партнера. «Нынешние афганские власти нелегитимны, – писал в газете The Boston Globe сенатор-демократ Пол Керк, – фактически, мы повторяем опыт Советского Союза, поддерживая непопулярное коррумпированное правительство, которое сами же привели к власти. Президента Хамида Карзая в стране никто не воспринимает всерьез: говорят, что он является «марионеткой оккупантов» даже в большей степени, чем советский ставленник Наджибулла» [307] .
Байден и его сторонники утверждали также, что усиление американской группировки в Афганистане лишь укрепит позиции талибов, которые получают огромную прибыль от логистических контрактов Пентагона. «В афганском театре абсурда, – писала The Huffington Post, – военные подрядчики США вынуждены платить талибам, чтобы защитить американские пути снабжения. Убийственная ирония заключается в том, что эти средства являются дополнением к огромным денежным суммам, которые офицеры тратят, чтобы завоевать сердца и умы населения в мятежных провинциях» [308] .
Советники Обамы призывали его отказаться от идеи построения в Афганистане «дееспособного государства», ограничившись преследованием террористов. Конгрессмен Джим Макговерн подготовил даже законопроект о поэтапном выводе американских войск из страны. Многие эксперты предлагали закрепиться в Кабуле и нескольких соседних провинциях, отдав остальную часть страны на откуп талибам. Однако генерал Маккристал выступил с критикой такого подхода, заявив, что «невозможно потушить пожар в одной половине здания, когда вторая продолжает гореть» [309] .
Все большим фарсом выглядели попытки США вмешаться во внутреннюю политику Афганистана. В Вашингтоне надеялись, что президентские выборы, которые состоялись в августе 2009 года, позволят обрести легитимность режиму Хамида Карзая. Однако крайне низкая явка и спорные результаты голосования эти надежды похоронили. Вместо того чтобы смириться с неизбежным, американские дипломаты начали зачем-то оказывать давление на независимую избирательную комиссию Афганистана, которая в итоге признала победу Карзая нелегитимной и назначила второй тур выборов. По словам наблюдателей, это решение привело афганского лидера в ярость. Через несколько дней, правда, соперник Карзая экс-министр иностранных дел Абдулла Абдулла отказался от участия в спектакле. По мнению бывшего главы Службы общей разведки Саудовской Аравии принца Турки-аль-Фейсала, который сыграл ключевую роль в формировании западной стратегии в Афганистане в период советского вторжения, «американцам не следовало портить отношения с Карзаем, представляя его в невыгодном свете. Это можно было бы делать лишь в том случае, если бы нашелся кандидат, способный составить ему конкуренцию» [310] . Но у Карзая на выборах была беспроигрышная позиция. Представитель государствообразующего пуштунского этноса он сумел заручиться поддержкой политических тяжеловесов. Кандидатом в вице-президенты он сделал таджика – маршала Фахима, за которым стояла офицерская масса Северного альянса, составлявшая костяк афганской армии. Мохаммад Карим Халили принес ему голоса хазарейцев, а генерал Рашид Дустум – узбеков.
