Эрик Форд - Путин и Ротшильды. Игра на миллиарды
Если Украину необходимо будет поддержать в ее попытках сопротивляться, украинцы должны знать, что Запад готов помочь им. И нет никаких причин скрывать эту готовность. Гораздо полезнее заявить о ней, сообщить украинцам и тем, кто им угрожает, что, если Украина будет сопротивляться, она получит оружие. И мы предоставим это оружие еще до того, как свершится сам акт вторжения. Поскольку в отсутствии этого оружия с искушением вторгнуться и опередить остальных будет крайне сложно бороться. Но значение имеет также и то, какое оружие мы предоставим. С моей точки зрения, это должно быть оружие, особенно эффективное в войне сопротивления в условиях крупных городов. Нет никакого смысла пытаться вооружить украинцев так, чтобы они могли противостоять российской армии на открытом пространстве: российская армия – это тысячи танков и командующие, готовые применить сокрушительную силу. Нам стоит обратиться к урокам, которые мы извлекли из эпизодов сопротивления в условиях городов во время Второй мировой войны и войны в Чечне, чья столица была местом ожесточенных боев в течение трех месяцев. Суть в том, что, чтобы попытки вторжения стали успешными в политическом смысле, необходимо захватить крупнейшие города. Если крупные города, такие как Харьков или Киев, начнут сопротивляться и боевых действий в городских условиях будет не избежать, конфликт затянется и повлечет за собой огромные расходы. И главное заключается в том – именно в этом смысле время начала этого кризиса имеет большое значение – что Россия пока не готова пойти на такого рода шаг. Такой шаг повлечет за собой серьезные человеческие потери и огромные финансовые расходы. На него нужно потратить много времени, и он вызовет усиление давления со стороны международного сообщества.
Я считаю, что мы должны дать украинцам понять, что, если они готовы к сопротивлению, судя по их заявлениям и действиям (хотя и не слишком эффективным), мы предоставим им противотанковые орудия, ручные противотанковые орудия, ручные ракеты – то есть оружие, которое можно использовать в условиях города. Речь не идет о том, чтобы вооружать украинцев для нападения на Россию. Невозможно напасть на страну, такую как Россия, имея только оборонительное оружие. Но если у вас есть оборонительное оружие и доступ к нему, если вы знаете, что оно будет у вас, вы с гораздо большей вероятностью согласитесь на сопротивление. Таким образом, это начинает действовать как средство сдерживания, позволяя также проводить более эффективные операции по прекращению насилия, спонсируемого лицами на границе между Украиной и Россией. Это, с моей точки зрения, в любом случае поможет снизить риск и избежать искушения решить этот кризис при помощи оружия. С российской стороны, учитывая эйфорию вокруг успеха операции в Крыму, которая оказалась стремительной и решающей и которая не встретила никакого сопротивления, искушение повторить этот успех может оказаться весьма серьезным для лидера, который стремится одерживать масштабные победы.
В то же время мы должны принимать участие в поиске возможных вариантов компромиссного решения. Особенно в том случае, если россиянам и г-ну Путину станет ясно, что дестабилизация Украины и ее силовой захват представляют собой серьезную угрозу и могут оказаться недостижимыми. Таким образом, сдерживание должно сопровождаться попытками принять участие в диалоге. Какова формула возможного компромисса? Думаю, она довольно проста: Украина должна продолжать движение, публично поддерживаемое подавляющим большинством украинцев, по направлению к членству в Евросоюзе. Но это длительный процесс. Турки, к примеру, ждут вступления в Евросоюз уже 60 лет. Другими словами, на это потребуется время. Таким образом, опасность для России нельзя назвать близкой, а негативные последствия не являются слишком разрушительными.
В то же время мы должны убедить Россию в том, что Украина не станет членом НАТО. Я считаю, что это важно по ряду политических причин. Если вы посмотрите на карту, то поймете, что для России это очень важно с психологической и стратегической точек зрения. Таким образом, Украина не должна стать членом НАТО. Но по той же причине Россия должна понять, что Украина не станет членом мифического Евразийского союза, который президент Путин пытается продвигать на основании идеи об особом месте России в мире. Украина не будет членом Евразийского союза, но она может заключить отдельное торговое соглашение с Россией, особенно принимая во внимание тот факт, что некоторые формы обмена и торговли между ними являются взаимовыгодными. К примеру, сельскохозяйственная продукция, поставляемая Украиной в Россию. Промышленные товары, в которых нуждается Россия, также производятся на Украине. Не многие понимают, что некоторые из новейших российских ракет, большая часть самолетных двигателей российской гражданской авиации и даже часть ракет, используемых в США, производятся на Украине. Это выгодное и успешное промышленное предприятие. И его необходимо поддерживать путем заключения отдельного соглашения между Россией и Украиной.
Я считаю, что это со временем может стать по-настоящему привлекательным. И этот аспект должен быть озвучен в контексте открытых, а не тайных, попыток убедить россиян, что любое применение силы будет иметь негативные и долгосрочные последствия для самой России, не угрожая ее безопасности, но подразумевая повышение расходов на отстаивание своего авторитета за счет независимости Украины. С моей точки зрения, в этом контексте НАТО должно тоже действовать более решительно в вопросе защиты безопасности тех членов НАТО, которые граничат с Россией и где проживают многочисленные русские сообщества, составляющие примерно 25 % их населения. В частности я имею в виду Латвию и Эстонию. Америка подтвердила свое военное присутствие там. Я считаю, что было бы гораздо лучше, если бы ведущие европейские государства, такие как Германия, Франция и Соединенное Королевство, тоже разместили там своих военнослужащих. Чтобы на регулярной основе там была не только Америка. Это станет доказательством того, что члены НАТО держатся вместе. В международной политике символизм имеет такое же значение, как и решительность, и зачастую он может предотвратить более радикальные меры.
Учитывая современные последствия масштабного расширения НАТО за последние несколько десятилетий до 28 членов, было бы правильным в свете текущих событий еще раз провести оценку структуры этого альянса. В частности, я говорю об историческом парадоксе, заключенном в важнейшей Статье 5 его устава. В Статье 5 говорится о процедуре военного ответа на агрессию, направленную против всего блока или отдельных его членов. Несомненно, вы вспомните, что в Статье 5 есть строка о том, что решения относительно участия в конфликтах должны приниматься единогласно. Другими словами, это значит, что у любой страны есть право вето. Именно США настояли на включении этого условия в устав НАТО. Правительство США настояло на этом, чтобы получить поддержку сторонников изоляционизма в американском Конгрессе. Они опасались, что альянс такого рода нарушит американскую традицию отказа от участия в конфликтах на территории иностранных государств. К сожалению, сегодня, с учетом того, что в состав НАТО входят 28 государств, в различной степени приверженных выполнению условий безопасности, ситуация оказалась обратной. Именно новые члены НАТО в определенных обстоятельствах начинают ссылаться на Статью 5. Вето одного государства не дает гарантии того, что НАТО не станет применять военную силу, потому что, я убежден, если такое произойдет после долгих дебатов, сильного возмущения и взаимных угроз, это государство будет вынуждено либо согласиться, либо выйти из состава альянса.
Одним из возможных вариантов может стать принятие условия о том, что те страны, которые систематически не выполняют обязательства, предусмотренные уставом НАТО, не могут иметь права вето. Некоторые члены этого альянса совершенно не выполняют своих обязательств, поэтому их членство в НАТО фактически представляет собой безбилетный проезд. Почему член альянса, который не выполняет своих обязательств, должен иметь право мешать другим членам НАТО осуществлять коллективную самооборону? Это аномалия и потенциальный источник проблем и путаницы. Поскольку этот кризис постепенно приближается к решению, я надеюсь, что НАТО пересмотрит свой устав и еще раз обсудит вопрос о принятии новых членов в альянс. Страна, в безопасности которой НАТО заинтересовано, вовсе необязательно должна становиться членом альянса. НАТО может принимать участие в обеспечении ее безопасности, но не принимать ее в свои ряды. Сейчас ведутся разговоры о новых членах Евросоюза. Возможно, некоторые из них захотят вступить в НАТО, и за последние несколько лет некоторым государствам удалось вступить в НАТО, несмотря на то, что территориально они удалены от возможных конфликтов на разделительной линии между Востоком и Западом. Я считаю, что дополнительное обсуждения в данном вопросе может принести определенную пользу, повысить авторитет НАТО и оказать давление на тех его членов, которые хотят быть его активными членами, чтобы они предпринимали больше усилий для выполнения своих обязательств.
