Сергей Волков - Интеллектуальный слой в советском обществе
при сохранении этого положения резкое увеличение численности интеллигенции приведет к тому, что нынешняя интеллигенция даст
к 1990 г. из своей среды примерно лишь 1/6-1/7 всего пополнения интеллигенции. Следовательно, на долю остальных социальных
групп придется 84-86% всего пополнения интеллигенции. Доля рабочих, крестьян и служащих в населения практически выровняется с
долей их детей среди интеллигенции (449).
Когда игнорировать реальные цифры казалось неудобным, и требовалось как-то примирить их с идеологическими установками, то
"оправданием" для частичного самовоспроизводства образованного слоя служило обычно то, что оно все-таки способствует
повышению качества труда (что тоже на пользу делу коммунизма) (450). "Общество вправе гордиться не только династиями рабочих,
колхозников, но и потомственными семьями артистов и художников. Вряд ли можно считать предосудительным желание родителей
видеть своих детей продолжателями семейного занятия, если у них, разумеется, есть для этого способности". Но завершались
подобные суждения неизменно тем, что "министерствам и ведомствам" рекомендовалось обратить внимание на расширение
подготовительных отделений для выходцев из среды рабочих и крестьян (451).
Что касается наследования конкретной профессии, то для большинства массовых профессиональных групп оно как раз не было очень
типично, хотя на характер получаемого детьми образования (гуманитарное, естественное, техническое) образование родителей
оказывало весьма заметное влияние (см. табл. 170) (452). Но при наследовании семейной традиции специалисты в среднем гораздо
чаще работали в дальнейшем по полученной в вузе специальности, хотя в вузах доля таких лиц обычно не превышала 20-25% (см.
табл. 171), хотя есть сведения, что в ряде случаев дети специалистов здравоохранения составляли более 1/3 студентов медицинских
вузов, а дети специалистов сельского и лесного хозяйства - около 2/5 студентов сельскохозяйственных вузов (453). В одном из
исследований по Свердловской художественной интеллигенции отмечалось, что в общей ее численности (речь идет о контингенте,
включающем работников вплоть до учителей пения и клубных работников) во втором поколении профессию наследовали 32% (при
54% работавших в сфере материального производства), а в третьем - 8-10% (454).
Советским философам и политикам всегда хотелось, чтобы не только интеллектуальный слой пополнялся в основном из рабочих и
крестьян, но и чтобы дети интеллигенции не наследовали статуса родителей, а переходили в рабочие и колхозники. Как отмечалось
одном из трудов а эту тему: "Постоянно увеличивающийся приток выходцев из рабочего класса и выходцев из села в интеллигенцию
может привести к нехватке на производстве рабочих и крестьян и к "перепроизводству" интеллигенции. Этого нарушения не
произойдет, если наряду с увеличением пополнения интеллигенции из рабочих и крестьян интенсивно будет работать обратный
процесс: выходцы из интеллигенции и служащих будут в значительной степени пополнять рабочий класс и крестьянство" (455).
Однако из всех задач социального регулирования эта давалась им с наибольшим трудом. Выходцы из образованного слоя если и шли
в рабочие и колхозники, то, как правило, только для того, чтобы получить "стаж" для поступления в вуз, и пребывали в этом качестве
лишь временно, за исключением либо "деклассировавшихся" элементов этого слоя, либо детей лиц, попавших в свое время в состав
интеллигенции достаточно случайно и не усвоивших соответствующих традиций и психологии. Даже поборники "стирания граней"
отмечали, что молодые люди, идущие на завод на 1-2 года за стажем - никакие не рабочие (приводилась соответствующая ленинская
цитата) (456). В то же время приходилось признавать, что "темпы роста численности рабочих в 1970-е годы несколько замедлились,
вследствие чего воспроизводство рабочего класса все более становится самовоспроизводством" (457). Это вызывало огорчение
теоретиков "социальной однородности", но практические потребности экономики заставляли всячески пропагандировать рабочие
династии (458).
Встречаются данные, что старшее (довоенное) поколение рабочих на 11% состояло из выходцев из служащих, в послевоенном их
было 24%, а в 70-80-х годах - 26% (459). По данным отдельных исследований показатели эти сильно разнятся, но в целом колеблются
в пределах 10-20% (460) (см. также табл. 172, 173, 174, 175, 176, 177, 178) (461) Однако, как вскользь замечал один из авторов,
комментируя возросшую долю выходцев из интеллигенции среди неквалифицированных рабочих Ленинграда (1976 г.), "рабочие здесь
не закрепляются и в среднем через 1,5 года приобретают профессию, связанную с квалифицированным трудом или поступают в вузы"
(462). Последнее вполне естественно, поскольку это "молодое пополнение рабочего класса" из интеллигенции в основном состояло из
лиц, пришедших за "стажем": тогда многим выходцам из образованного слоя приходилось для поступления идти на завод (например, в
Свердловске в конце 60-х годов 15% детей специалистов до поступления в вуз были рабочими) (463).
Очевидно, что в 20-30-х годах в рабочие попадали часто дети из образованных семей, потерявшие родителей и лишенные средств
существования, а также поступившие с целью социальной "реабилитации", но доля их в рабочем слое была вдвое ниже, чем после
войны, так как, во-первых, численность интеллигенции была еще небольшой, во-вторых, в ее составе было много дореволюционной, а
ее еще живые традиции и воспитание не способствовали массовому добровольному переходу в низшие слои. Послевоенная
интеллигенция, уже вполне советская, насчитывавшая в своих рядах больше половины случайных лиц, недавних выходцев из рабочих
и крестьян, была лишена этих комплексов, и психологических препятствий для такого перехода в принципе не существовало. Однако
и ее представители делали это в целом неохотно, и названная цифра, по-видимому, сильно завышена. Кроме того, это, конечно, в
большинстве выходцы из низших служащих, техников, "практиков" и т.п. "пограничных" групп. Случаев окончательного перехода в
рабочие лиц с хотя бы двумя поколениями предков, принадлежавших к образованному слою, практически не встречается, кроме
случаев явного деклассирования и деградации личности. Учитывая все эти обстоятельства, реальное пополнения рабочего класса из
служащих едва ли превысит 6-7%, в т.ч. 1-2%из специалистов.
Говорить об отграниченности советского образованного слоя от остального населения в культурном отношении можно лишь условно.
С одной стороны, существовали и действовали психологические факторы, обусловливавшие, например, желание родителей сохранить
интеллигентский статус за детьми, с другой - уровень образования и общей культуры советской интеллигенции объективно был таков,
что мало отличал ее от остальной массы населения. Нивелирование культурных различий между различными слоями советского
общества (в плане общего движения к "социальной однородности") было весьма популярной темой в советской социологии, и данные,
подтверждающие этот тезис, приводились весьма охотно (464). Отмечались, в частности, незначительные различия в чтении
художественной литературы (оно занимало 13,9% свободного времени рабочих и 15,5% ИТР, по женщинам - 10,9 и 13,7%), посещении
концертов, клубов, кино, просмотре ТВ (см. табл. 179, 180, 181, 182) (465) и делался вывод, что "в сфере художественной культуры
уровень активности рабочих и ИТР сближается на основе усреднения" (466). Встречались даже утверждения, что среди "рабочих-
интеллигентов" больше читающих книги, занимающихся техническим творчеством, слушающих музыку, занимающихся ею,
посещающих театр и занимающихся художественным творчеством, чем среди ИТР, а по некоторым показателям (занятие музыкой и
посещение театров) и обыкновенные рабочие превосходят ИТР (467). На этом фоне на первый взгляд парадоксально выглядели
данные, например, о посетителях выставки "Москва-Париж" в Москве в 1981 г., среди которых лиц с высшим и незаконченным
высшим образованием было 91-84%, т.е. практически одна интеллигенция (лица со средним образованием - в основном студенты
средних специальных учебных заведений искусств) - больше, чем в Париже (81-70%) (468), о составе туристов, из которых 75% имели
высшее (41%), незаконченное высшее и среднее специальное образование (469).
Дело же здесь в той весьма значительной разнице, которая существовала между различными социальными группами, относимыми
статистикой к лицам умственного труда. В их составе, как уже говорилось выше, четко различались высшие и низшие страты -
"практиков", выпускников техникумов и низших служащих. Именно последние почти ничем не отличались от рабочих и крестьян и
