Вячеслав Широнин - Агенты перестройки. Рассекреченное досье КГБ
Кто возьмется подсчитать, сколько жизней было спасено благодаря быстрому прекращению насилия? В том же Баку, например, благодаря введению ЧП удалось быстро покончить с разбоями и погромами, очевидцем которых мне пришлось быть. Бакинец перестал идти с наганом или ножом на бакинца. Сколько при этом было спасено армян? Разве не погибли бы сотни, а возможно, тысячи мирных жителей, если бы армия не остановила бесчинства?
А более поздние события в Оше? К десяткам уже имевшихся жертв могло добавиться еще множество убитых взвинченной толпой, если бы беспорядкам не положили конец чрезвычайное положение и комендантский час.
Этот перечень можно продолжить, но суть остается сутью: КГБ, МВД и армия были вынуждены использовать силу против разжигавшего социальную, национальную и религиозную рознь экстремизма, ради спасения людей, которых намеренно втягивали в кровавый омут всякого рода провокаторы и нечистоплотные политиканы. Мне многократно приходилось участвовать в инструктажах оперативных работников, направляемых в горячие точки, и с чистой совестью могу сказать: главной задачей, которую всегда ставили перед своими сотрудниками руководители КГБ, была такая: «Предотвратить насилие, избежать кровопролития».
Коллеги по оружиюНа фоне многолетнего и огульного охаивания КГБ мне часто приходилось и приходится повторять и повторять эти слова, на конкретных примерах показывать, что в суровых условиях командировок для чекистов они были как бы девизом: «Предотвратить насилие, избежать кровопролития!»
В чекистской, как и в любой другой воинской среде, существует глубоко уважаемое и гордое понятие боевого братства. В него входят в первую очередь те, кто непосредственно участвовал в опаснейших операциях с риском для собственной жизни и жизни своих товарищей. Перед пулей все равны — и начальник и подчиненный. В боевых условиях каждый отвечает за свой сектор обстрела, откуда может прилететь пуля. Если ты допустишь оплошность, она может оказаться смертельной для твоего напарника, который не ждет ее, уверенный в том, что ты подстраховываешь его. Нет, совсем не в шутку актуален у чекистов вопрос времен военного лихолетья — с кем пойдешь в разведку?
Командировки в Афганистан и в горячие точки СССР внешне выглядели добровольными. Собирали оперативный состав, объявляли, что завтра к десяти ноль-ноль на спецрейс в аэропорт Шереметьево от отдела должны прибыть столько-то офицеров. О сути дела, перефразируя Твардовского, иногда говорили так: «Работа предстоит обычная, но команда нужна отважная». Добавлю также, что мне приходилось вылетать и в такие командировки, когда о пункте назначения я узнавал только в самолете, а иногда даже после приземления. Экстренные выезды и вылеты становились обычным, повседневным делом.
Много боевых друзей появилось у меня и во время командировок в Азербайджан. В моей группе были надежные офицеры, неоднократно по тревоге вылетавшие в те регионы страны, за которыми быстро закрепилось зловещее название «горячих точек». Заместителем моим был Валерий Печенкин — рассудительный, сдержанный, он умел отстаивать свое мнение, в необходимых случаях оставался непреклонным. Часто вылетал со мной Александр Соловьев, я всегда поручал ему работу, связанную с анализом, с тщательной оценкой ситуации. Сам настоял на включении в мою группу Анатолий Онучин — офицер кураторского подразделения, незадолго до этого возвратившийся из командировки куда-то на Север.
Помню, в тот раз на аэродроме в Шереметьево мне представились командиры боевых «пятерок» из спецназа: Алекандр Мирошниченко («Альфа»), Сергей Лыток («Витязь») и Александр Городилов («Вымпел»). В их небольших группах я с удовлетворением увидел Виктора Блинова и Олега Луценко, с которыми мы уже участвовали в задержании нескольких преступников. Тогда мы еще не знали, что командировка в Азербайджан растянется на много месяцев, и мне не раз придется производить смену офицеров. По первому же вызову в Баку прибывали: Борис Жирное и Михаил Платонов (ставшие позже генералами), Юрий Федоскин, Анатолий Смирнов, Николай Стебнев, Виктор Лугинин, Владимир Воскобойников, Вячеслав Пеленков, Владимир Рыбаков, Игорь Кузнецов, Евгений Батаман, Виктор Раструсин, Владимир Кашин, Владимир Васин и другие офицеры Второго Главного и Пятого управления КГБ СССР, некоторых его спецподразделений. Все мы занимались общим делом и постоянным нашим девизом, напомню, был все тот же наказ: «Предотвратить насилие, избежать кровопролития!»
Зона ответственностиО «зоне ответственности» мы узнали только в Баку, и до Нахичевани добирались вертолетами. В пути меня и моих товарищей беспокоил вопрос: почему чрезвычайное положение объявлено только в нескольких городах Азербайджана? В докладе руководству в Москве мы высказали предложение ввести его одновременно и в районах Армении, расположенных вдоль административной границы с Азербайджаном. Ведь условия для обеих сторон должны быть равными, никто не в праве иметь преимущества. Главная цель ЧП — разоружить незаконно созданные вооруженные формирования. Но если мы разоружим, например, только нахичеванских боевиков, то преимущество окажется на стороне армянских.
Ответа на прямой вопрос по этому поводу на объединенном оперативном совещании в Баку также никто дать не смог. Было лишь сказано, что МВД Союза «выходило» наверх с аналогичными предложениями. Как и следовало предполагать, этот вопрос сразу же возник в Нахичевани и его переадресовали мне. Пришлось искренне ответить:
— Будем доказывать и добиваться…
Обстановка в Нахичевани оказалась иной, чем в Баку, и это было закономерно. С одной стороны, автономная республика граничит с Ираном и Турцией, с трех других— с Арменией. С Азербайджаном же ее связывает лишь железнодорожная ветка Баку — Ереван. Если Баку установит железнодорожную блокаду, то в первую очередь будет страдать Нахичевань. У Армении же есть еще один железнодорожный выход— через Грузию.
И надо сказать, что опасения скоро оправдались. Железная дорога оказалась козырной картой в руках как нахичеванских, так и армянских националистов. Стратеги из Народного фронта Азербайджана (НФА) периодически устраивали забастовки железнодорожников, и дорога замирала. Армянское освободительное движение (АОД) для ее блокирования избрало иную тактику— боевики обстреливали и грабили поезда, едва они пересекали административную границу Армении. Азербайджанские бригады, если и не бастовали, то наотрез отказывались ехать через опасный отрезок, проходивший по армянской территории.
Как это ни покажется парадоксальным, от таких бесчеловечных «игр» выигрывали и НФА и АОД. Результатом блокады становилось то, что по обе стороны административной границы цены на все виды продовольствия и товаров подскакивали в десятки раз. Из-за дефицита представители НФА и АОД брали на себя распределение продуктов по магазинам, поселкам, районам, однако за это в Нахичевани, например, на «нужды» НФА торгующие организации обязаны были отдавать не менее 25 % от общей суммы реализации. А частные уличные торговцы — и того больше. Когда запасы истощались, обе конфликтующие стороны легко достигали согласия о взаимном прекращении боевых действий, никто не нападал на составы, и это позволяло накопить грузы. Затем блокада возобновлялась.
Как назвать подобные действия? Конечно, это было мошенничество по отношению к собственному народу. Мошенничество под лозунгами свободы и независимости. Хорошо продуманная величайшая подлость ради того, чтобы получить право заниматься поборами. В этом проявлялась сама суть националистических народных фронтов. Это были не идейные борцы, а обычные вымогатели, прикрывавшиеся громкими фразами и высокими целями. Именно с помощью такой публики иностранные спецслужбы стремились дестабилизировать обстановку в нашей стране, и это уже само по себе было предвестием великих бед.
Да, именно беспринципные «игры» вокруг блокады железной дороги оказались одним из главных факторов, будораживших социальную и политическую обстановку на границе Нахичевани и Армении. Один народ ожесточался против другого. А политические лидеры «демократических» фронтов и движений все сваливали на Москву.
Одновременно они шельмовали и армию. Воинские подразделения, дислоцированные по обе стороны административной границы, получили весьма разумный приказ не втягиваться в конфликт, ибо вынуждены были бы основную огневую мощь направлять друг против друга. Это дало повод националистам немедленно развернуть агитацию под лозунгом: «Армия, которая нас не защищает, — не народная армия».
Продолжались провокации на ирано-советской государственной границе. Нахичеванский народный фронт с завидным постоянством периодически продолжал собирать митингующие толпы у полуразрушенных погранзастав. Националисты избрали, как я считаю, подлейшую тактику: впереди толпы выставляли женщин, детей и стариков, а инспираторы провокаций прятались за их спинами, а то и вовсе ожидали «эффекта» поодаль. Пограничники, проявляя выдержку, часами уговаривали женщин разойтись по домам. А несчастные местные жители, рыдая, умоляли пограничников дать им хоть маленький кусочек колючей проволоки или телефонного провода — без таких «трофеев» они не могли вернуться назад, в противном случае боевики грозили сжечь их дома, забрать скот.
