Без демократии не получится. Сборник статей, 1988–2009 - Егор Тимурович Гайдар
Союз бюрократии, буржуазии и нацистов — вот та главная опасность, которую мы должны перед собой видеть. Исходя из этого и строить свою политику.
Из сказанного, думается, абсолютно ясна моя позиция по модному ныне вопросу «просвещенного авторитаризма». Убежден: «хорошая диктатура» может быть только для тех, кто и «плохой» будет рад. Если же кто-то всерьез надеется защититься от нацизма, выстроив вокруг себя клетку «демократической диктатуры», то он горько ошибается, кидается из огня да в полымя. Диктатуру всегда выстроят без нас, против нас — здесь мы можем не тратить силы понапрасну. Как бы ни была принята сегодняшняя конституция, она дает как раз оптимальное (с учетом традиции, реального баланса сил) соотношение авторитарного и демократического векторов в нашей политической системе. Не усиливать авторитарность, а превращать написанную конституцию в действующую — вот задача.
Мы должны противопоставить союзу бюрократии и нацистов свою политическую конструкцию: союз демократии и либеральной буржуазии при нейтралитете (и, соответственно, соблюдении интересов) самых влиятельных отрядов бюрократии.
Стратегически наши интересы противоположны интересам бюрократии: мы — за уменьшение влияния государства в экономике, за демократический путь развития рыночной экономики, вне контроля бюрократической олигархии.
Но мы — по своему менталитету, по социальной группе поддержки — не приемлем «борьбы на уничтожение». Такая борьба — и то, разумеется, только политическая, идеологическая — для нас возможна и неизбежна лишь с нацистами.
С бюрократией, связанной с ней буржуазией мы можем и будем всегда искать компромиссы, проводить свою политику так, чтобы не прижимать их к стене, чтобы обеспечивать им «мирное врастание» в открытый, демократический капитализм. Самое главное — ни при каких условиях не допустить союза правящей бюрократии с нацистами как с «меньшим злом». Бюрократическая олигархия должна все время ясно понимать: лучше «потерять» с демократами, чем «найти» с нацистами. И, не надеясь на «понятливость» бюрократии, мы постоянно должны ей это объяснять.
Если союза бюрократических «верхов» и нацистских «низов» удастся не допустить, нацистская угроза для нашей страны так и останется лишь угрозой.
Говоря о чисто политических условиях, при которых реальна опасность переворота, весь опыт российской истории учит, что главное условие — два параллельных центра власти. Так было в 1917-м, в августе 1991, в октябре 1993 года. «Третья сила» всегда рвется наверх по спине одной из ветвей власти. Поэтому важная задача демократических сил — не допускать опасной конфронтации высших властных структур. Только так можно сохранить стабильность, целостность государства.
Лозунги государственников и националистов сегодня в цене. Нам нет нужды лгать и примерять чужую шкуру. Не из-за конъюнктуры, а по существу мы были и остаемся государственниками. Наша цель — эффективное, не самоедское государство. Конечно, мы не считаем, что чем наглее бюрократия, тем сильнее государство. Если не путать государство с Держимордой, то очевидно, что мы — государственники.
Мы измеряем свою приверженность российским национальным интересам тем, что удается сделать для нормальной, достойной человеческой жизни русского человека, всякого гражданина России. Те, кого у нас называют «националистами», измеряют свой национализм иначе, мерой своей ненависти к «инородцам», а то и просто — циркулем для измерения неарийских черепов. С нашей точки зрения, они реальные русофобы, потому что, стараясь заразить ядом своей злобы Россию, губят ее, надеются превратить в больную страну. Такую же больную, как они сами…
Нам не надо ни лукавить, ни умалчивать о своей позиции, ни отрекаться от своих слов. Мы ясно и просто можем объяснить, почему мы — государственники и патриоты. Надо только верить в разум людей и говорить им правду. Будем помнить чудесные слова: наше достоинство — в разуме. А на свету разума исчезают призраки. В том числе и призрак нацизма, пугающий нашу Родину.
Егор Гайдар. «Сегодня», 15.07.1994
Красная осень 1993-го
16 сентября 1993 года, буквально сразу после моего звонка о согласии вернуться в правительство, президент объявил о предстоящем назначении. Вообще-то предполагалось, что он сделает это на запланированной ранее встрече с финансистами, но она по каким-то причинам не состоялась, вместо этого Борис Николаевич поехал в дивизию имени Дзержинского, объявил там. Получилось весьма воинственно.
Тем не менее указа еще не было, а я в тот вечер должен был улететь из Москвы на пару дней в регионы по делам избирательного блока «Выбор России». Решил до официального назначения поездку не отменять. В Ростове и Воронеже уже ждали люди.
18 сентября, довольно поздно вечером позвонил глава администрации президента Сергей Александрович Филатов, сказал, что указ подписан, попросил срочно вернуться в Москву и по возможности сразу повидаться.
Часам к двенадцати воскресного утра приехал к нему на дачу и здесь узнал, что президент принял решение приостановить работу Верховного Совета, объявить новые выборы и провести референдум по конституции. Филатову поручено продумать политический сценарий предстоящих событий. Сергей Александрович сказал, что все это вызывает у него серьезное беспокойство. Спросил, какова моя точка зрения.
После того как Верховный Совет открыто проигнорировал ясно выраженную апрельским референдумом волю народа к продолжению реформ и отверг одну за другой все попытки найти между двумя ветвями власти разумный компромисс, неизбежность подобного решения была очевидной. Но выбранный момент не казался подходящим.
Важный фактор внезапности, неожиданности уже отсутствовал, и создать его в сложившейся ситуации не представлялось возможным. Именно такого шага лидеры «непримиримой оппозиции» от Ельцина ждали, к нему готовились. Более того — явно на него провоцировали. Ведь невозможно иначе как сознательную провокацию, причем весьма точно учитывающую особенности характера Бориса Николаевича, расценить выходку Хасбулатова, который буквально накануне перед миллионами телезрителей лично оскорбил президента. Хасбулатов сознательно хочет вывести Ельцина из равновесия.
Так я и сказал Филатову: хотя решение и принято, с моей точки зрения, полезнее повременить, подержать команду Хасбулатова в напряжении, заставить нервничать. Вряд ли стоит делать именно то, что ожидает противник, и в тот момент, когда он максимально приготовился.
К тому же ясно, что занять сейчас, сразу, здание Белого дома, а значит, реально приостановить работу Верховного Совета, что является важнейшей предпосылкой успеха, — невозможно.
Филатов попросил меня позвонить Борису Николаевичу, встретиться с ним, поговорить на эту тему. По всему было видно, что и он разделяет мои сомнения.
Ехал домой с нелегкими мыслями. Прямое столкновение, неизбежность которого давно вырисовывалась из общих соображений, из нехитрого анализа сложившейся ситуации, готово было вот-вот превратиться
