К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №18 от 04.05.2010
Американский генерал Паттон - командующий танковыми армиями прямо заявлял, что не планирует останавливаться на демаркационной линии вдоль Эльбы, согласованной в Ялте, а идти дальше. На Польшу, оттуда на Украину и Белоруссию - и так до Сталинграда. И закончить войну там, где ее не успел и не смог закончить Гитлер. Нас он называл не иначе, как «наследники Чингисхана, которых нужно изгнать из Европы». После окончания войны Паттона назначили губернатором Баварии, а вскоре сняли с поста за симпатии нацистам.
Лондон долго отрицал существование такого плана, но несколько лет назад англичане рассекретили часть своих архивов, и среди документов оказались бумаги, касающиеся плана “Немыслимое”. Тут уж отмежеваться некуда...
Подчеркну, это не спекуляция, не гипотеза, но констатация факта, у которого есть имя собственное. В ней должны были принять участие американские, британские, канадские силы, польский экспедиционный корпус и 10-12 немецких дивизий. Тех самых, что держали нерасформированными, их месяц до этого натаскивали английские инструктора.
Эйзенхауэр в своих воспоминаниях признает, что Второго фронта уже в конце февраля 1945-го практически не существовало: немцы откатывались к востоку без сопротивления. Тактика немцев состояла в следующем: удерживать, насколько возможно, позиции вдоль всей линии советско-германского противоборства до тех пор, пока виртуальный Западный и реальный Восточный фронт не сомкнутся, и американские и британские войска как бы примут от соединений Вермахта эстафету в отражении «советской угрозы», нависшей над Европой.
Черчилль в это время в переписке, телефонных разговорах с Рузвельтом пытается убедить его во что бы то ни стало остановить русских, не пускать их в Центральную Европу. Это объясняет значение, которое к тому времени приобрело взятие Берлина.
Уместно сказать, что западные союзники могли продвигаться на восток несколько быстрее, чем у них получалось, если бы штабы Монтгомери, Эйзенхауэра и Александера (итальянский театр военных действий) качественнее планировали свои действия, грамотнее осуществляли координацию сил и средств, меньше тратили времени на внутренние дрязги и поиск общего знаменателя. Вашингтон, пока был жив Рузвельт, по разным мотивам не спешил ставить крест на сотрудничестве с Москвой. А для Черчилля «советский мавр сделал свое дело, и его следовало удалить».
Вспомним, Ялта закончилась 11 февраля. В первой половине 12 февраля гости улетели по домам. В Крыму, между прочим, было условлено, что авиация трех держав будет в своих операциях придерживаться определенных линий разграничения. А в ночь с 12 на 13 февраля бомбардировщики западных союзников стерли с лица земли Дрезден, затем прошлись по основным предприятиям в Словакии, в будущей советской зоне оккупации Германии, чтобы заводы не достались нам целыми. В 1941 году Сталин предлагал англичанам и американцам разбомбить, используя крымские аэродромы, нефтепромыслы в Плоешти. Нет, их тогда трогать не стали. Они подверглись налетам в 1944 году, когда к главному центру нефтедобычи, всю войну снабжавшему Германию горючим, приблизились советские войска.
Одной из главных целей налетов на Дрезден были мосты через Эльбу. Действовала черчиллевская установка, которую разделяли и американцы, задержать Красную Армию как можно дальше на Востоке. В инструктаже перед вылетом британских экипажей говорилось: нужно наглядно продемонстрировать Советам возможности союзнической бомбардировочной авиации. Вот и демонстрировали. Причем не единожды. В апреле сорок пятого накрыли бомбами Потсдам. Уничтожили Ораниенбург. Нас оповестили - летчики ошиблись. Вроде бы целились в Цоссен, где размещалась штаб-квартира немецких ВВС. Классическое «отвлекающее заявление», которым не было числа. Ораниенбург бомбили по приказу Маршалла и Леги, ибо там находились лаборатории, работавшие с ураном. Чтобы ни лаборатории, ни персонал, ни оборудование, ни материалы не попали в наши руки, все обратили в пыль.
Почему же советское руководство пошло на великие жертвы буквально на финише войны, имелся ли простор для выбора? Помимо насущных военных задач надо было решать политические и стратегические ребусы на перспективу, в том числе и возводить препоны запланированной Черчиллем авантюре.
Предпринимались попытки повлиять на партнеров добрым примером. Со слов Владимира Семенова, советского дипломата, мне известно следующее. Сталин пригласил к себе Андрея Смирнова, бывшего тогда заведующим 3-м Европейским отделом МИД СССР и по совместительству министром иностранных дел РСФСР, для обсуждения, при участии Семенова, вариантов действий на отведенных под советский контроль территориях.
Смирнов доложил, что наши войска, преследуя противника, вышли за пределы демаркационных линий в Австрии, как они были согласованы в Ялте, и предложил де-факто застолбить наши новые позиции в ожидании, как будут вести себя США в сходных ситуациях. Сталин прервал его и сказал: «Неправильно. Пишите телеграмму союзным державам». И продиктовал: «Советские войска, преследуя части вермахта, вынуждены были переступить линию, ранее согласованную между нами. Настоящим хочу подтвердить, что по окончании военных действий советская сторона отведет свои войска в пределы установленных зон оккупации».
12 апреля посольство США, государственные и военные учреждения получили инструкцию Трумэна: все документы, подписанные Рузвельтом, исполнению не подлежат. Затем последовала команда ужесточить позицию по отношению к Советскому Союзу. 23 апреля Трумэн проводит в Белом доме заседание, где заявляет: “Хватит, мы не заинтересованы больше в союзе с русскими, а стало быть, можем и не выполнять договоренностей с ними. Проблему Японии решим и без помощи русских”. Он задался целью “сделать Ялтинские соглашения как бы не существовавшими”.
Трумэн был близок к тому, чтобы объявить о разрыве сотрудничества с Москвой во всеуслышание. Против Трумэна буквально восстали военные, за исключением генерала Паттона, командовавшего бронетанковыми войсками США. Кстати, военные сорвали и план “Немыслимое”. Они были заинтересованы во вступлении Советского Союза в войну с Японией. Их аргументы Трумэну: если СССР не выступит на стороне США, то японцы перебросят на острова миллионную Квантунскую армию и будут сражаться с таким же фанатизмом, как это было на Окинаве. В итоге американцы потеряют только убитыми от одного до двух миллионов человек
К тому же американцы на тот момент еще не испытали ядерную бомбу. Да и общественное мнение в Штатах не поняло бы такого предательства. Граждане Америки тогда в основном сочувствовали Советскому Союзу. Они видели, какие мы несем потери ради общей победы над Гитлером. В итоге, по свидетельству очевидцев, Трумэн немного поломался и согласился с доводами своих военспецов. “Хорошо, раз вы так считаете, что они должны нам помочь с Японией, пусть помогают, но мы с ними на этом кончаем дружбу”, — заключает Трумэн. Отсюда такой жесткий разговор с Молотовым, который недоумевал, что вдруг случилось. Трумэн тут уже опирался на атомную бомбу.
Кроме того, американские военные, как, впрочем, и их британские коллеги, полагали, что развязать войну с Советским Союзом проще, чем успешно закончить ее. Риск казался им слишком большим - штурм Берлина произвел отрезвляющее впечатление на англичан. Заключение начальников штабов британских войск было однозначным: блицкрига против русских не выйдет, а втягиваться в затяжную войну они не рискнули.
Итак, позиции военных США - первая причина. Вторая - Берлинская операция. Третья - сами британские военачальники были против реализации этого плана, ибо Советский Союз, как они убедились, был слишком силен.
Заметьте, США не только не приглашали Англию участвовать в этой войне, они выдавливали ее из Азии. По соглашению 1942 года линия ответственности США не ограничилась Сингапуром, а касалась также Китая, Австралии, Новой Зеландии.
Сталин, а это был крупный аналитик, сведя все воедино, сказал: “Вы показываете, что может ваша авиация, а я вам покажу, что мы можем на земле”. Он продемонстрировал ударную огневую мощь наших Вооруженных сил для того, чтобы ни у Черчилля, ни у Эйзенхауэра, ни у Маршалла, ни у Паттона, ни у кого другого не появлялось желание воевать с СССР. За решимостью советской стороны взять Берлин и выйти на линии разграничения, как они были обозначены в Ялте, стояла архиважная задача — предотвратить авантюру британского лидера с осуществлением плана “Немыслимое”, то есть перерастание Второй мировой войны в Третью. Случись это - жертв было бы в тысячи и тысячи раз больше!
Оправданы ли были столь высокие жертвы ради взятия Берлина под наш контроль? После того, как довелось в полном объеме прочитать подлинные британские документы - они были рассекречены 5-6 лет назад, - когда я сопоставил содержащиеся в этих документах сведения с данными, с которыми по долгу службы приходилось знакомиться еще в 50-х годах, многое расставилось по своим местам и часть сомнений отпала. Если угодно, Берлинская операция явилась реакцией на план «Немыслимое», подвиг наших солдат и офицеров при ее проведении был предупреждением Черчиллю и его единомышленникам.
