Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии

Участие же в Лондонской декларации обеспечит нам одну из ведущих ролей во время будущих мирных переговоров.

В ответ на мою телеграмму относительно участия в Лондонской декларации министр иностранных дел Такаакира Като заявил приблизительно следующее:

«Я не могу представить себе, каким образом участие Японии в Лондонской декларации может принести ей большую пользу в предстоящих мирных переговорах. По условиям англо-японского союза Япония и Великобритания не имеют права начинать мирные переговоры самостоятельно и без предварительного откровенного обмена мнениями относительно условий мира. Лондонская декларация обязывает Англию, Францию и Россию соблюдать такой же порядок по отношению друг к другу, отсюда следует, что Япония будет иметь возможность советоваться и обмениваться мнениями об условиях мира не только с Англией, но также и с Францией и Россией».

Я обратил внимание барона Като на случай с Италией, или, точнее, с Сардинией, во время Крымской войны. Тогда итальянский премьер Кавур заключил официальное соглашение с Наполеоном III, но он не счел нужным оформить подобным же образом свои отношения с другими союзниками. Поэтому, когда в 1856 г. в Париже открылась мирная конференция, Кавур имел юридическое право предъявить требования только Франции. Что касается других союзников, то его руки были, так сказать, связаны, потому что не было никакого законного основания для итальянских требований. Положение Италии после Крымской войны мне казалось совершенно сходным с положением, в котором могла очутиться Япония но окончании мировой войны. Я уговаривал министра иностранных дел снова рассмотреть мое предложение присоединиться к Лондонской декларации, но он оставался непреклонным.

Год спустя, в августе 1915 г., премьер-министр граф Окума конфиденциально сообщил мне о своем намерении предложить мне портфель министра иностранных дел и спросил, соглашусь ли я занять этот пост. Я безоговорочно согласился, но перед отъездом из Парижа я послал ему телеграмму с просьбой просмотреть мою переписку с министром иностранных дел о присоединении к Лондонской декларации. Я добавил, что, если он ничего не имеет против, я желал бы перед отъездом в Японию поговорить по этому вопросу с Эдуардом Греем и Делькассе, министрами иностранных дел Англии и Франции. На этот раз я получил вполне сочувственный ответ от премьера Окума, который по совместительству исполнял тогда обязанности министра иностранных дел. Вследствие этого перед отъездом я имел несколько откровенных бесед с английскими и французскими политическими деятелями. Я дал им понять, что после моего приезда в Токио и вступления в должность японское правительство подпишет Лондонскую декларацию. Это обещание было впоследствии исполнено. Английский и французский министры горячо меня поблагодарили и заявили, что японское участие превратит Тройственный союз в гораздо более могущественный Союз четырех держав и усилит надежды на победу. Вскоре после этого Италия, возможно, по тем же причинам, что и мы, присоединилась к Лондонской декларации, и Союз четырех держав превратился в Союз пяти держав…

Таким образом возник союз Японии, Великобритании, Франции, России и Италии. Во время революции Россия выпала из него, но ее место заняли Соединенные штаты, и эти пять держав стали называться «главными союзниками». На Версальской конференции эти пять держав, действуя совместно, добились вполне удовлетворительных результатов. Наше официальное участие в Лондонской декларации дало нам юридическое право предъявлять свои требования и защищать свои права свободно и с полным авторитетом. Кроме того, будучи в силу Версальского договора одним из членов группы могущественных союзных и связанных с ними держав, мы теперь участвуем в наиболее важных конференциях, — одним словом, мы прочно занимаем положение одной из великих держав мира. Не так давно я слышал, как один известный японец, участвовавший в Версальской конференции, заметил следующее:

«В результате участия в Лондонской декларации мы пользовались большим влиянием на конференции и смогли успешно отстаивать интересы империи. Не приходится сомневаться, что, если бы мы не присоединились к декларации, наше положение во время переговоров о мире было бы чрезвычайно трудным».

В общем, наша дипломатия во время войны проводилась мудро. Она изменялась в соответствии с изменявшейся обстановкой и была рассчитана на укрепление международного положения Японии. Вызывает большое удовлетворение тот факт, что в настоящее время Япония имеет постоянного представителя в Совете Лиги наций и что не только на заседаниях Лиги, но и на всевозможных международных конференциях влияние империи возрастает.

(Примечание автора. Я глубоко сожалею, что не имел возможности узнать от покойного графа Като причины, которые побудили его возражать против японского участия в Лондонской декларации. Я предполагаю, что граф, который всегда был исключительно осторожен, был намерен свести роль Японии в войне до минимума, совместимого с ее обязательствами по отношению к Англии и соответствующего всеобщему желанию, чтобы Япония предприняла действия, доказывающие ее уважение к международным договорам. Он не решался превысить этот минимум из боязни, что Япония будет слишком сильно вовлечена в войну и вынуждена будет послать войско в Европу.

Опасения графа нельзя назвать совершенно необоснованными, но все же надо отметить, что расстояние, отделявшее Японию от Европы, делало невозможной посылку туда экспедиционного корпуса. Возможно, что мы разошлись с графом Като именно вследствие различия мнений по этому вопросу.)

19 октября 1915 г. японское правительство официально объявило о присоединении к Лондонской декларации. Событие это принесло автору большое облегчение. Однако когда действия правительства были представлены на одобрение тайного совета, неожиданно начались ожесточенные споры. Не менее яростны были нападки, которые имели место на ближайшей сессии парламента. Однажды автор дал интервью относительно этих споров члену редакции журнала «Тайкан» («Большое обозрение»). Интервью это было опубликовано в октябрьском номере 1919 г. Чтобы избавить автора от необходимости снова излагать свои взгляды, здесь будут процитированы соответствующие выдержки из этого интервью:

«Мне кажется, что причиной возникновения распространенного мнения, будто во время войны Япония имела соглашение с Германией, была возбужденная критика и запросы в парламенте относительно действий императорского правительства в октябре 1915 г. по отношению к Лондонской декларации. Лондонская декларация, подписанная Великобританией, Францией и Россией 4 сентября 1914 г., состояла из следующих двух параграфов:

«Союзные правительства Великобритании, Франции и России обязуются не заключать сепаратного мира в течение настоящей войны.

Три вышеуказанных союзных правительства обязуются во время мирных переговоров не выдвигать никаких требований без предварительного обмена мнений между союзниками».

Па первый взгляд в этой декларации как будто нет ничего из ряда вон выходящего, но на самом деле в ней заключался большой смысл. Особого внимания заслуживает второй параграф, по которому каждая из первоначально присоединившихся и каждая из впоследствии присоединившихся стран были обязаны не выдвигать условий мира без предварительного обмена мнениями и согласия держав. Этот параграф сыграл огромную роль во время мирных переговоров. Английское, французское и русское правительства с восторгом приветствовали присоединение Японии, потому что оно показало всему миру, что среди союзников не было и намека на разногласия и что союзники твердо решили продолжать совместную борьбу до тех пор, пока их цели в этой войне не будут достигнуты. Японские деятели разделяли настроения союзников, но у них были и другие основания быть удовлетворенными участием Японии в Лондонской декларации. Это участие заранее обеспечило Японии важное место на мирной конференции, т. е. оно дало Японии право участвовать во всевозможных переговорах о мире. Присоединившись к декларации, Япония показала, что она готова, согласно первому параграфу, поддерживать союзников при всех обстоятельствах, а согласно второму параграфу, она приобрела право участвовать на всех заседаниях мирной конференции. Наше правительство придавало большое значение этому праву, потому что до этого на международных конференциях все важнейшие вопросы обычно заранее решались самыми могущественными державами, затем на пленарных заседаниях эти державы сообщали свои решения более слабым государствам, у которых не было другого выхода, как согласиться.