Василий Галин - Интервенция и Гражданская война
«Стали все явственнее проявляться и националистические настроения части офицеров, главным образом украинцев,- пишет С. Волков,- что было явлением для русской армии, ранее совершенно неслыханным…»415 «Петлюра уверял, что в его распоряжении имеется 50 тысяч украинских воинов»,-вспоминал А. Деникин. А командовавший войсками Киевского военного округа полковник Обручев свидетельствует: «В то время, когда делались героические усилия для того, чтобы сломить врага (июньское наступление), я не мог послать ни одного солдата на пополнение действующей армии. Чуть только я посылал в какой-либо запасной полк приказ о высылке маршевых рот на фронт, как в жившем до того времени мирной жизнью и не думавшем об украинизации полку созывался митинг, поднималось украинское желто-голубое знамя и раздавался клич: «Пийдем пид украиньским прапором!» И затем ни с места. Проходят недели, месяцы, а роты не двигаются ни под красным, ни под желто-голубым знаменем»416. Между тем «в развитие распоряжений правительства, Ставка назначила на всех фронтах определенные дивизии для украинизации, а на Юго-западном фронте, кроме того, 34-й корпус, во главе которого стоял генерал Скоропадский»417.
Начался территориальный распад. «В течение нескольких месяцев поляки, финны, прибалты, украинцы, грузины, армяне, азербайджанцы образовали национальные парламенты и правительства, стремящиеся к независимости»418. Польша и Финляндия… потребовали независимости. Польша к тому моменту была оккупирована Германией, и Временное правительство туманно пообещало признать ее. Финляндии отказали, в июне было даже разогнано заседание сейма. В Киеве 4 марта 1917 г. была образована Центральная рада, которая потребовала территориально-национальной автономии Украины. 8-10 июня Рада провозгласила автономию, образовала секретариат (Совет министров) и начала организацию национальной армии. 2 июля меньшевистские члены Временного правительства были вынуждены подписать соглашение о предоставлении Украине автономии и одновременно разрешили организацию национальных войск.
2-9 августа в Томске было принято постановление «Об автономном устройстве Сибири» в рамках федерации с самоопределением областей и национальностей. 8 октября I Сибирский областной съезд постановил, что Сибирь должна обладать всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти. Ожесточенными противниками областничества выступили большевики. После Октября Сибирская дума не признала советскую власть, и большинство ее депутатов были арестованы. I и II Всероссийские мусульманские съезды (1-11 мая и 21-31 июля) заявили, что не помышляют о выходе из России, но обнаружили две тенденции: на национально-культурную автономию при унитарном государстве и на территориально-федеративное устройство (с созданием автономных республик). Председатель Юридического совещания Временного правительства Ф. Кокошкин разрабатывал даже проект двух Дум – Государственной и Союзной419. В сентябре начал отделяться Северный Кавказ, в Екатеринодаре возникло «Объединенное правительство Юго-восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей». 5 октября Краевая казачья рада приняла постановление о выделении края в самостоятельную Кубанскую республику, являющуюся «равноправным, самоуправляющимся членом федерации народов России». При этом право выбора в новый орган управления предоставлялось исключительно казачьему, горскому и незначительному численно «коренному» иногороднему населению, то есть почти половина области лишена у была избирательных прав420.
Деникин вспоминал: «Окончательно самоопределялись окраины. Туркестан пребывал в состоянии постоянной дикой анархии. В Гельсингфорсе открывался явочным порядком финляндский сейм, и местные революционные силы и русский гарнизон предупреждали Временное правительство, что не позволят никому воспрепятствовать этому событию. Украинская центральная рада приступила к организации суверенного учредительного собрания, требовала отдельного представительства на международной конференции, отменяла распоряжения главнокомандующего Юго-Западным фронтом, формировала «вольное казачество» (не то опричнину, не то просто разбойные банды), угрожавшее окончательно затопить Юго-Западный край…»421
Октябрьская революция и принятие большевиками 2[15] ноября 1917 г. «Декларации прав народов России», признававшей их право «на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства», по сути, лишь констатировало свершившийся факт. Уже объявили о своем суверенитете Финляндия и Украина, об автономии – Эстония, Литва, Крым, Бессарабия, казачьи области, Грузия, Азербайджан, Армения, Сибирь. «Провозглашали свою «независимость» и отдельные регионы, губернии и даже уезды!»422
Между тем принцип самоопределения народов, выдвинутый русскими революционерами, стал в начале века одним из основных демократических принципов развития общества. Уже 28 марта 1917 г. в декларации Временного правительства, составленной лидером кадетов Милюковым под давлением социалистов, говорилось об утверждении прочного мира «на основе самоопределения народа». Озвученный 8 января 1918 г. один из четырех фундаментальных принципов Вильсона провозглашал право наций на самоопределение при соблюдении принципа территориальной целостности. Даже Германия в этих условиях не могла не учитывать новых реалий. Германский историк Ф. Фишер пишет: «С русской революцией и американским вступлением в войну идея национального самоопределения приходит в мир с востока и запада; теперь Германия должна была изыскать новые формы доминирования, отличающиеся от аннексий и экономической эксплуатации безотносительно к национальным устремлениям. Именно в этом историко-мировом плане мы должны видеть переход политики от неприкрытой аннексии в Бельгии, Литве и Курляндии к более эластичным методам «ассоциации», посредством которой Германия стремилась превратить новый принцип самоопределения в инструмент косвенного достижения целей своего доминирования»423. Начальник штаба Восточного фронта генерал-майор Гофман 31 мая 1917 г. писал: «Необходима формула, согласно которой Германия отвергает аннексии, в то время как Россия подчиняется принципу свободы малых наций, освобождая земли, оккупированные ныне нами, от своего политического влияния, передавая Германии задачу регулирования, их политическую будущность»424.
Большевистская «Декларация прав народов России» шла дальше принципов, провозглашенных Рузвельтом и Временным правительством. Она представляла собой радикально-демократический подход к решению вопроса, но тем самым она подрывала немецкую тактику эксплуатации принципа самоопределения и, кроме того, полностью соответствовала сложившимся революционным реалиям текущего момента в России. При этом большевики, так же как и Рузвельт, не отождествляли принцип самоопределения с сепаратизмом, не делали их синонимами. Мало того, в отличие от немцев и других сепаратистских сил у большевиков, кроме дезинтегрирующего лозунга, была мощная консолидирующая база, основывающаяся на лозунге «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!». Его было, конечно, недостаточно для свершения мировой пролетарской революции, но на пространстве бывшей Российской империи, где общие исторические корни были еще сильны, он становился мощной объединительной идеей. Именно эту консолидирующую силу, в меру своего понимания, отмечал 17 февраля генерал Гофман в своем дневнике: «Завтра мы начинаем боевые действия против большевиков. Другого пути нет, в противном случае эти скоты загонят бичами всех вместе – украинцев, финнов, прибалтов – в новую революционную армию и превратят всю Европу в свинарник»425.
На Украине в основном только буржуазия и либеральная интеллигенция выступали за самостийность, в то время как большинство народа стояло за сохранение единой страны. Киевский Совет рабочих и солдатских депутатов в середине апреля в резких и возмущенных выражениях охарактеризовал явление украинизации как простое дезертирство и шкурничество и большинством голосов (264 против 4) потребовал отмены образования украинских полков. Интересно, что таким же противником разделения армии по национальностям явилась польская «левица», отколовшаяся от военного съезда поляков в июне из-за постановления о формировании польских войск»426. Сочетание двух разнонаправленных сил самоопределения народов и объединения на социальной почве давали большевикам большую гибкость в выборе политики, которую они осуществляли, несмотря на Гражданскую войну и интервенцию, вполне осознано, в целях сохранения русского государства1.
«Декларация прав народов России» резко снижала напряженность внутри Российской империи, а также вероятность и масштабы гражданской войны на национальной почве. Лозунг большевиков выгодно отличался от позиции Белого движения «За единую и неделимую Россию», которая неизбежно вела к разжиганию гражданской войны по национальному признаку. Кроме того, Белое движение не имело никакой консолидирующей идеи. Значит, сохранение единства можно было бы достигнуть только силой…
