Александр Неклесса - Интеллектуальная мобилизация
Филиппики и инвективы по поводу бета-версии были ожидаемо агрессивны, привычно ангажированы, местами причудливы, шутливы, гротескны. Беда, однако, в том, что они порой претендовали на обладание некой скандальной “внутренней” информацией о проекте, которая, мягко говоря, не соответствовала действительности, а точнее, была откровенно лживой. Тень утратила понимание своего места, игра словами перешагнула нравственный барьер. К примеру, не особенно смущаясь, один из обозревателей достаточно авторитетного сайта позволил себе утверждать, что, скажем, 100 фамилий были просто взяты с потолка организатором проекта (“составил список в сотню имён”), а оценки проставлялись произвольно, то есть без всякого участия экспертов (“списков не было, а позиции расставлялись от фонаря”) и т. п. Множились и другие столь же далекие от истины заявления…
Конечно, ложь имеет свои, не всегда видимые миру причины и корни. Однако недобросовестная информация или, скорее, “пропаганда и агитация”, размножаясь в Сети, влияет на разговор, меняет его акценты и направление, отвлекает внимание от сути дела — в нашем случае переосмысления прежнего формата экспертного сообщества России, назревшей в нем “революционной ситуации”. И активные мероприятия по столь неоднозначному и щекотливому поводу, безусловно, сыграли определенную роль, но одновременно был все-таки сделан первый шаг на пути переоценки ценностей. Тема теперь уже открыта, и, как говаривал один небезызвестный политический лидер, “процесс пошел”.
— Как Вы сами оцениваете ход и результаты экспертизы, ее бета-версию?
— Во время работы над проектом возникало немало коллизий и сложностей, начиная от уточнения формата темы, пошагового расширения списка кандидатур, определения формулы того же Экспертного совета, математической обработки результатов и т. п. Случались и курьезы. Со временем о них можно будет рассказать поподробнее…
Однако не будем лукавить, эта хирургическая операция, деконструкция стереотипа, несмотря на всю болезненность, была, в сущности, — в той или иной форме — неизбежна. Как неизбежным было столкновение с явным и косвенным, яростным и тихим, организованным и спонтанным сопротивлением при очерчивании актуальных, внеклановых параметров профессионального сообщества, его формата, существующего за рамками партийного разделения. Ведь в ходе экспертных процедур хотя бы частично снимался привычный, инерционный образ, ставший за ветхостью фикцией, а людям сложно узреть себя в новом свете, увидев те трансформации и конфигурации, которые складываются здесь и сейчас.
Притом даже бета-версия, несмотря на ее вполне понятное несовершенство, содержит в себе некое, пока непрочитанное, “зашифрованное” послание российскому обществу, пусть и не в прямой форме. Ведь это, по существу, первая попытка кардинального пересмотра устоявшейся ситуации, отделения прошлого от настоящего, сведения под одной крышей и по иному принципу персонажей из разных помещений построенного по законам эшеровской архитектуры современного российского дома.
В результате получился своеобразный групповой портрет в интерьере, дагерротип большой семьи, собранной неким событием, члены которой, однако, сохраняют сложную систему собственных идиосинкразий и симпатий. И даже на семейном снимке смотрят в разные стороны.
Источник: "ИНТЕЛРОС", 2005 г.
