Василий Колташов - Статьи 2008-09 гг. на "Рабкор. ру" (v.1.6)
Лето похоронило надежды собственников на бесконечное восхождение к вершинам рентабельности. Обещанное Министерством финансов сохранение дорогой нефти на долгие годы оказалось сказкой, рассказанной на ночь. Сказкой такой волшебной, что даже сам рассказчик не угадал в ней невероятного вымысла. Но пока верхи избавлялись от мечтаний, простые россияне тоже начинали отходить от дурмана надежд. Реальность явно вступила в противоречие с рассуждениями чиновников об экономических успехах страны.
Как пробудившемуся ото сна младенцу, чтобы тот не закричал, власть предложила народу победы «великой России» на Кавказе и в дипломатии. Младенец общественного сознания широко раскрыл глаза и принялся слушать. Ему говорили о новой мечте - о мечте национального триумфа в политике. Когда россиянин отправлялся после трудового дня в магазин, то старался не думать о цене моркови или мяса. Он говорил себе: это неважно, неважно, что насытит нас завтра, неважно, чем заплатим за жилье и как покроем долг за машину. Он думал: важно иное, важны успехи внешней политики, важно, куда поплыли какие-то корабли и помчались наши десантники.
Бывают мечты о настоящем. Бывают мечты о мнимом. Мечта об экономических улучшениях, о хорошем доме, новых покупках, неограниченности в пище - это мечта о настоящем. Она нереальна в сегодняшних условиях для большинства, несовместима с интересами власти и капитала. Мечта о Великой России, когда на скромный заработок покупается все меньше товаров - это химера, которую верхи предлагают низам, понимая, что реальность раздавит вскоре все иллюзии времен экономического роста. Каким бы тягостным ни было расставание - оно неминуемо.
Мировой кризис уже больно ударил инфляцией по доходам россиян. Но вместо поддержки им предложили новую мечту, без лишних слов отправив в архив старую. Теперь не нужно думать о себе, о своей семье, о том, как заработать больше, чем покрывать долг перед банком и какую необходимую покупку сделать. Пришло время великой мечты, мечты о Великой России. Надолго ли хватит предложенной с телеэкранов иллюзии для умов?
Экономические надежды, которые под давлением кризиса беззвучно предложено оставить, проистекали из самой жизни людей. Эти надежды были выгодны власти, поднимали ее престиж. Все изменилось. Изменился ли закон, согласно которому надежды, разбитые и подмененные абстрактной химерой пропаганды, оставляют неизгладимый след в сознании, многому учат? Он остается прежним. Уничтоженные надежды пробуждают, отучают бездумно верить, помогают через сомнение тверже принять собственные интересы. Размышляя, люди обязательно откроют: во имя своей мечты нужно не просто трудиться, за нее необходимо бороться.
20.09.2008 - Тень Джона Кейнса
Джон Мейнард Кейнс родился в 1883 году в Великобритании. Отец его преподавал экономику в Кембриджском университете. Сын пошел по его стопам. Закончив Кембридж, молодой Кейнс начал свою карьеру в Департаменте по делам Индии, в Королевской комиссии по индийским финансам и валюте. К началу кризиса 1929-1933 годов Кейнс уже написал несколько работ, но именно мировая «великая депрессия» открыла его идеям путь к практике.
Кейнс выступал за поддержание твердых валютных курсов и стимулирование производства за счет повышения платежеспособного спроса. Это было неотделимо от активного вмешательства государства в экономику. На основе взглядов ученого возникла целая кейнсианская школа, приобретшая наибольшее влияние уже после смерти ее основателя (1946).
Незадолго до окончания Второй мировой войны первые члены ООН договорились в Бреттон-Вудсе (США) об урегулировании глобальной валютной системы. Доллар наравне с золотом стал использоваться в качестве мировой резервной валюты (1 доллар был приравнен к 888,671 мг золота). Вслед за кризисом 1948-1949 годов началось быстрое развитие хозяйства Западной Европы. На старый континент устремились монополии из США.
1949-1968 годы оказалось благодатным временем для опиравшегося на твердые валютные курсы индустриального роста США, Японии и Западной Европы. Промышленное производство росло невиданными темпами. Поднимались зарплаты, модернизированная система образования давала массу специалистов. Поддерживались сбалансированные отношения между производством и потреблением. Главные производители, наемные работники, являлись в экономике и основными потребителями. Кейнсианские идеи регулирования торжествовали. Стимулирование платежеспособного спроса работников влекло за собой повышение национального производства.
Вопреки уверенному взгляду в будущее 1950-х годов, кейнсианская экономика оказалась в кризисе. В первую очередь, проявился этот кризис в финансовой сфере. Пущенная в оборотмасса долларов во много раз превосходила золотой резерв США. Одно за другим государства отказывались от золотого стандарта, отвязывали свои валюты от доллара, переходя к плавающему курсу. Затем пришла волна четырех общехозяйственных кризисов, накрывшая мир с 1969 по 1982 год. Кейнсианские методики с «железной гарантией» перестали давать предполагаемый результат. С 1980-х годов пришло время неолиберализма, подошедшее к концу лишь в 2008 году.
Стимулирование производства за счет поддержания растущего спроса хорошо работало в относительно замкнутых национальных экономиках при условии стабильного получения дешевого сырья из колоний. Добившись независимости, страны хозяйственной периферии начали создавать собственную индустрию. Связь их с бывшими метрополиями нарушилась или изменилась. Новые государства продолжали поставлять сырье (становившееся нередко дороже), но часть внутреннего спроса на промышленные товары они стали удовлетворять самостоятельно либо за счет товаров из таких же стран, нередко из СССР. Росло и международное разделение труда.
Государственная политика монетарного подержания роста спроса в «старых индустриальных странах» оборачивалась повышением инфляции и бюджетных дефицитов. Норма прибыли в компаниях снижалась, налоговое бремя казалось все тяжелее. Перенакопленные капиталы некуда было инвестировать: рабочая сила в Западной Европе и Северной Америке была дорогой, а потребительский рынок - насыщен. Борьба колоний и экономическая политика новых наций также не благоприятствовали росту экономик «первого мира». Поднимая покупательную способность потребителей, правительства стран центра поддерживали производство не только у себя. Принятая капиталом от безысходности, кейнсианская политика становилась обузой.
Рост доходов населения не стимулировал повышение национального производства, а наоборот, обесценивал национальные валюты. Кризис мировой валютно-финансовой системы 1960-х годов перешел в общеэкономическую дестабилизацию 1970-х годов. Еще более осложнил ситуацию резкий рост цен на нефть в 1973 году. Производство в «первом мире» падало, росла безработица, деньги стремительно обесценивались. Неудивительно, что кейнсианские методы подверглись жесткой критике экономистов, во главе которых оказался американец Милтон Фридман, один из основоположников неолиберализма. На смену потерявшему эффективность кейнсианству пришел монетаризм.
Безысходность кейнсианства для 1949-1968 годов состояла в том, что европейские и американские рабочие стали основными потребителями на рынке. Они не только производили большую часть промышленных товаров в мире, но и были их покупателями. Большой интерес США в послевоенном оживлении экономики Европы состоял не столько в страхе перед коммунизмом, сколько в необходимости открытия новых рынков. С «красной угрозой» в Европе вполне справлялись умеренные правительства за счет сотрудничества самих компартий, отнюдь не стремившихся к взятию власти в благоприятных условиях, а ориентировавшихся на укрепление демократии.
Капитализм нашел выход из кризиса 1970-х годов, который советские идеологи называли «третьим этапом общего кризиса капитализма»: вместо четвертого этапа общего кризиса капитализма наступила его продолжительная стабилизация. Механическая арифметика не сработала, капитализм изменил модель и продолжил развитие. Доминировавшие в 1950-1960-х годах идеи Кейнса понемногу трансформировались в тень, а потом и вышли из употребления. За тридцать лет неолиберализма сырьевая периферия мира превратилась в индустриальную, а сотни миллионов сельских жителей - в промышленных рабочих, бесправных и низкооплачиваемых.
Корпорации закрывали фабрики в «первом мире» и открывали их в новых индустриальных странах, бывших колониях, так и не сумевших порвать с зависимостью от мировых монополий. Правительства суверенных государств «третьего мира» изо всех сил помогали капиталу получать огромные прибыли за счет сверхэксплуатации рабочих периферии. Обилие дешевой рабочей силы создавало иллюзию бесконечности подъема. Однако неолиберальная экономика имела ахиллесову пяту: ее слабым местом были потребители производимых товаров. Ими оставались большей частью трудящиеся США, ЕС и ряда других «развитых стран». 40 % потребления приходилось на США.
