Исаак Дойчер - Сталин. Красный «царь» (сборник)
Традиционная отсталость сельского хозяйства СССР достаточно общеизвестна. Ни в одной из отраслей его еще не достигнуты успехи, которые хоть в отдаленной степени могли бы равняться с успехами промышленности. «Мы еще сильно отстаем, – жаловался, например, в конце 1935 года Молотов, – от капиталистических стран по урожайности свеклы». В 1934 году в СССР с гектара получено 82 центнера; в 1935 г. на Украине при исключительном урожае – 131 центнер. В Чехословакии и в Германии добывают около 250 центнеров, во Франции – свыше 300 с гектара. Жалобу Молотова можно без ограничения распространить на все отрасли сельского хозяйства, на технические, как и на зерновые культуры, в особенности же на животноводство. Правильный севооборот, селекция семян, удобрения, тракторы, комбайны, фермы племенного скота – все это подготовляет поистине грандиозную революцию в обобществленном сельском хозяйстве. Но именно в этой консервативнейшей из областей революция требует времени. Пока же, несмотря на коллективизацию, задача состоит в том, чтоб приближаться к более высоким образцам капиталистического Запада с его мелким фермерским хозяйством.
Борьба за повышение производительности труда в промышленности ведется по двум каналам: усвоения передовой техники и лучшего использования рабочей силы. Возможность воздвигнуть в немногие годы гигантские заводы новейшего типа была обеспечена, с одной стороны, наличием на Западе высокой капиталистической техники, с другой – внутренним режимом планового хозяйства. В этой области идет ассимиляция чужих достижений. Тот факт, что советская промышленность, как и оборудование Красной Армии, выросли форсированными темпами, заключает в себе огромные потенциальные преимущества. Хозяйство не вынуждено волочить за собою антикварное оборудование, как в Англии или Франции, армия не обречена донашивать устаревшие доспехи. Но тот же лихорадочный рост имеет и отрицательные стороны: между разными элементами хозяйства нет соответствия; люди отстают от техники; руководство не справляется с задачами. Все вместе выражается пока в крайне высокой себестоимости при низком качестве продукции.
«Наши промыслы, – пишет руководитель нефтяной промышленности, – располагают таким же оборудованием, как и американские, но организация работ на буровой отстала, кадры недостаточно квалифицированы». Многочисленные аварии объясняются «небрежностью, неуменьем и недостатком технического надзора». Молотов жалуется: «мы крайне отстали в организации строительного дела… Оно, в большинстве случаев, ведется по старинке, с безобразным использованием механизмов и оборудования». Такие признания рассеяны по советской печати. Новая техника далеко не дает еще тех результатов, что на своей капиталистической родине.
Валовые успехи тяжелой промышленности представляют огромное завоевание: только на этом фундаменте и можно строить; однако экзаменом современного хозяйства является производство тончайших деталей, которые требуют и технической, и общей культуры. В этой области отсталость Советского Союза еще велика.
В военной промышленности достигнуты, несомненно, наиболее серьезные, не только количественные, но и качественные успехи: армия и флот являются самым влиятельным заказчиком и наиболее требовательным приемщиком. Тем не менее, в ряде своих публичных речей руководители военного ведомства, в том числе и Ворошилов, не перестают жаловаться: «мы не всегда полностью удовлетворены качеством той продукции, которую вы даете нам в Красную Армию». Нетрудно расслышать тревогу, которая кроется за этими осторожными словами.
Продукция машиностроения, говорит глава тяжелой промышленности в официальном докладе, «должна быть доброкачественной; к сожалению, этого нет»… И далее: «машина у нас дорога». Как всегда, докладчик воздерживается от точных сравнительных данных по отношению к мировому производству.
Трактор представляет гордость советской индустрии. Между тем коэффициент полезного действия тракторов крайне низок. В течение прошлого хозяйственного года пришлось подвергнуть капитальному ремонту 81% тракторов, причем значительное количество их снова вышло из строя в самый разгар полевых работ. По некоторым исчислениям, машинно-тракторные станции станут рентабельны лишь при урожайности в 20—22 центнера зерна с гектара. Сейчас, когда средний урожай не достигает и половины, государству приходится нести миллиардные расходы на покрытие дефицитов.
Еще хуже обстоит дело с автотранспортом. В Америке грузовая машина пробегает 60—80.000, даже 100.000 километров в год; в СССР только 20.000, т. е. в 3-4 раза меньше. Из каждых 100 машин в работе только 55: остальные в ремонте или в ожидании его. Стоимость ремонта в 2 раза превышает стоимость всех выпускаемых новых машин. Немудрено, если, по отзыву государственного контроля, «автотранспорт ложится исключительно тяжелым бременем на себестоимость продукции».
Повышение провозоспособности железных дорог сопровождается, по словам председателя Совнаркома, «многочисленными авариями и крушениями». Основная причина та же: унаследованная от прошлого низкая культура труда. Борьба за содержание железнодорожных стрелок в опрятном состоянии становится в своем роде героическим актом, о котором премированные стрелочники докладывают в Кремле перед самыми верхушками власти. Водный транспорт, несмотря на успехи последних лет, далеко отстает от железнодорожного. Периодически газеты пестрят сообщениями о «скверной работе морского транспорта» о «непомерно низком качестве ремонта флота» и проч.
В легких отраслях положение еще менее благоприятно, чем в тяжелой. Своеобразный закон советской промышленности можно формулировать так: изделия по общему правилу тем хуже, чем ближе они к массовому потребителю. В текстильной промышленности, по словам «Правды», «позорно велик процент брака, небогат ассортимент, преобладают низкие сорта». Жалобы на плохое качество предметов широкого потребления периодически проникают в советскую печать: «неуклюжие скобяные изделия»; «уродливая мебель, плохо сколоченная, кое-как отделанная»; «нельзя достать пригодных пуговиц»; «абсолютно неудовлетворительно работает система общественного питания». И так далее, без конца.
Характеризовать успехи индустриализации одними количественными показателями, без качественных, почти то же, что определять телосложение человека одним ростом, без объема груди. Для более правильной оценки динамики советского хозяйства необходимо, к тому же, наряду с поправкой на качество, всегда иметь перед глазами тот факт, что быстрые успехи в одних областях сопровождаются отставанием других. Создание гигантских автомобильных заводов оплачивается малочисленностью, беспризорностью шоссейных путей. «Запущенность дорог у нас исключительная, – констатируют „Известия“, – по важнейшей магистрали Москва – Ярославль можно продвигаться на автомобиле со скоростью не свыше 10 км в час». Председатель Госплана подтверждает, что страна все еще хранит «традиции векового бездорожья».
В сходном состоянии находится и муниципальное хозяйство. Возникают в короткий срок новые промышленные города; в то же время десятки старых приходят в запустение. Столицы и промышленные центры растут и украшаются, в разных частях страны воздвигаются дорогие театры и клубы, но квартирный голод невыносим, жилые дома остаются по правилу без надзора. «Мы строим плохо и дорого, жилищный фонд изнашивается и не восстанавливается, ремонтируем мало и неумело». («Известия»).
Все хозяйство состоит из таких диспропорций. В известных пределах они неизбежны, поскольку продвигаться вперед приходилось и приходится начиная с наиболее важных участков. Тем не менее, отсталость одних отраслей чрезвычайно снижает полезное действие других. Если представить себе идеальное плановое руководство, которое обеспечивает не максимальные темпы отдельных отраслей, а оптимальные результаты хозяйства в целом, то статистический коэффициент роста оказался бы в первый период ниже, но все хозяйство и особенно потребитель были бы в выигрыше. В дальнейшем выиграла бы и общая динамика хозяйства.
В официальной статистике производство автомобилей и ремонт их складываются в общей сумме промышленной продукции; с точки зрения экономической эффективности следовало бы производить не сложение, а скорее вычитание. Настоящее замечание относится и ко многим другим отраслям промышленности. Вот почему суммарные оценки в рублях имеют лишь относительную ценность: неизвестно, что такое рубль, и не всегда известно, что за ним скрывается: постройка машины или ее преждевременная поломка. Если, по оценке в «твердых» рублях, валовая продукция крупной промышленности выросла, по сравнению с довоенным уровнем, в 6 раз, то добыча нефти, угля, чугуна, исчисленная в тоннах, выросла в 3-3,5 раза. Основная причина несовпадения показателей в том, что советская промышленность создала ряд новых отраслей, неведомых царской России. Но дополнительную причину надо искать в тенденциозных манипуляциях статистики. Известно, что органическая потребность всякой бюрократии – подкрашивать действительность.
