Ю. Листвинов - Лунный мираж над Потомаком
Все эти высказывания не учитывали, однако, некоторых серьёзных факторов. Прежде всего Джонсон, как опытный политик, должен был понимать, что слишком поспешный отход от курса Кеннеди, который поддерживали миллионы американцев, мог бы иметь для него неприятные последствия. Определённое влияние на его линию поведения оказывали и предстоящие президентские выборы. Выступая от демократической партии и как противник ультрамилитаристов, он должен был так или иначе поддерживать «свою» программу и защищать её хотя бы словесно от яростных нападок Голдуотера и республиканцев, особенно усилившихся после полёта «Восхода», в котором они увидели «прототип космического линкора». К тому же уже сделанные в связи с программой «Аполлон» затраты были слишком велики, чтобы теперь можно было останавливаться на полпути. Джонсон тем более не мог допустить этого потому, что значительная часть заказов по космической программе была отчасти его же собственными стараниями размещена в родных ему южных штатах.
Таким образом, программе «Аполлон» не угрожала опасность быть немедленно подвергнутой чрезмерно радикальной вивисекции. Впрочем, не надо было буквально понимать и заявление Джонсона конгрессу, что он полностью разделяет мечту покойного президента Кеннеди о покорении космических просторов.
В декабре 1963 года было объявлено об отмене пяти полётов по программе «Рэнджер», хотя именно её отставание задерживало окончательное конструирование экспериментальной модели, которая должна была доставить одного из астронавтов «Аполлона» на поверхность Луны.
Одновременно ВВС и в их лице Пентагон получили разрешение приступить к разработке собственной программы по созданию пилотируемой орбитальной лаборатории (ПОЛ), которая должна была заполнить вакуум, образовавшийся после сдачи в архив проекта «Дайна-Сор», и способствовать «непосредственному выявлению возможностей использования космического пространства в военных целях».
Принятие нового проекта обосновывалось Пентагоном требованиями изменившейся обстановки, в условиях которой решение «принципиального вопроса о пригодности человека к ведению военных действий в космосе» представляет «несомненно более важный интерес», чем решение «ограниченного» вопроса о методах его возвращения на Землю.
Официально стоимость проекта ПОЛ колебалась в пределах 0,7–1,2 млрд. долл., но, по некоторым высказываниям печати, можно было ожидать, что в действительности она поглотит десятки миллиардов.
Среди близких к Пентагону специалистов по космическим исследованиям эти расчёты сразу же вызвали опасения, что из-за относительной ограниченности необходимых материалов и научно-технических кадров осуществление сразу двух программ — «Аполлон» и ПОЛ — может отрицательно сказаться на темпах выполнения последней. «Не лучше ли, — предлагала, например, газета «Нью-Йорк таймс», — затормозить работы на последних стадиях проекта «Аполлон», пока ПОЛ не будет выведена на орбиту?». Подобный же совет — заморозить космические проекты, не имеющие «практического» значения, — был подан президенту его группой по вопросам науки и техники.
Конечно, писал журнал «Эйр форс мэгэзин», правительству придётся объяснить общественности причины, которыми оно руководствуется в увеличении ассигнований для создания космических станций. Однако если будет открыто заявлено, что всё объясняется военными нуждами, то, хотя это и даст повод Советскому Союзу для «пропагандистских наскоков», преимущества, которые Соединённые Штаты получат сразу после осуществления программы, всё же «далеко превзойдут отрицательные последствия, которые её принятие может оказать на международные отношения».
Практически эти советы уже начинали проводиться в жизнь. Конгресс проголосовал за сокращение предусматривавшихся новым проектом бюджета ассигнований для НАСА, хотя его руководитель Уэбб и выступил с предупреждением, что подобная мера может значительно отодвинуть сроки окончания проекта и повысить его стоимость не менее чем на 1 млрд, долл. за каждый последующий год.
Однако, как и можно было предполагать, истинный политический курс Л. Джонсона начал принимать более отчётливые очертания только после президентских выборов 1964 года, когда он почувствовал себя более уверенно в Белом доме. Стало очевидно, что политика Вашингтона, несмотря на уверения в противном, постепенно приближается к эталону, за который ратовали Голдуотер и «бешеные». Расширение «грязной войны» во Вьетнаме, события в Конго, планы по созданию ядерных сил НАТО, Кипр — всё говорило о неуклонном сползании Соединённых Штатов назад, к позициям «холодной войны». Естественно, что этот процесс находил своё выражение и в области концепций, касающихся форм освоения космического пространства.
Если в январском послании 1964 года о положении страны Джонсон говорил ещё о необходимости добиться превосходства в мирном освоении космического пространства, то в своём докладе о космических исследованиях, представленном им конгрессу в том же месяце, он включил в это понятие и военно-космические проекты США. В свою очередь это не могло не сказаться на отношении Соединённых Штатов к американо-советскому сотрудничеству в области космических исследований. Непосредственно после смерти Кеннеди представитель Соединённых Штатов в ООН Эдлай Стивенсон, выступая по поручению нового президента, говорил о готовности развивать и дальше сотрудничество. Теперь появились новые высказывания. В феврале 1965 года доктор Хью Драйден, заместитель руководителя НАСА, счёл возможным с молчаливого одобрения Вашингтона заявить, будто результаты американо-советского сотрудничества за предыдущие годы оказались «разочаровывающими» и что в Соединённых Штатах уже подумывают о закрытии линии прямой телетайпной связи, которая в соответствии с американо-советским соглашением 1962 года о сотрудничестве в космосе была открыта в октябре 1964 года для обмена метеорологическими данными, получаемыми со спутников. Одним из факторов, препятствующих сотрудничеству США и СССР в освоении космоса, писала «Нью-Йорк геральд трибюн», является «стратегическое значение космического пространства».
Начали отходить на задний план старые споры между «теоретиками» и «практиками». Теперь надежды на достижение тотального военного превосходства открыто связывались в Вашингтоне с комплексным военным освоением космического пространства. При таком подходе далекоидущие программы типа «Аполлон» уже не противопоставлялись разведывательным или наступательным космическим устройствам, действующим в околоземном пространстве. После изменения их ориентации в сторону чётко выраженного военного характера они должны были стать составной и важной частью американских усилий по освоению космоса. Об этом говорил перед своим уходом в отставку начальник штаба военно-воздушных сил генерал Лимэй, об этом же по существу говорил в марте 1965 года и вице-президент Губер Хэмфри.
Военно-воздушным силам США было обещано, что к середине 1966 года руководство проектов «Джеминай» будет полностью передано в их ведение. «Секретными» были объявлены даже цели предполагавшегося в будущем выхода американского астронавта в космос. Не удивительно, что Пентагон встретил с молчаливым одобрением последовавшее вскоре заявление президента Джонсона о том, что Соединённые Штаты не собираются ограничиться «только визитом на Луну», но будут предпринимать попытки освоить и другие планеты Солнечной системы. Было похоже, что относительно «скромные» мечты Голдуотера об установлении военного господства Соединённых Штатов в околоземном космическом пространстве уступают место новым грандиозным планам, предусматривающим фактически превращение всех доступных человеку районов космоса в единый беспредельный военный плацдарм.
Отклики американской печати на полёт Макдивита и Уайта показывают, насколько далеко этот процесс зашёл в Соединённых Штатах. Полёт, писал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», ещё раз убедительно продемонстрировал, что космические корабли могут служить военным целям с таким же успехом, как и привычные нам боевые самолёты. Более того, достижение превосходящей военной мощи в космосе даст Соединённым Штатам не только уверенность в выигрыше там будущих сражений, но прежде всего резко изменит в их пользу сложившуюся сейчас на земле расстановку сил. «Короче говоря, — делал вывод журнал, — достигнутая США и Россией мёртвая точка в развернувшейся между ними ракетно-ядерной гонке может быть преодолена только с помощью космического оружия». «Это, — весьма многозначительно добавлял журнал, — точка зрения многих».
Для последнего утверждения у журнала было достаточно оснований. «Совершенно очевидно, — заявил член палаты представителей Дж. Уайдлер, — что мы должны создать вооружённые силы, действующие в космическом пространстве. Они так же необходимы, как морские или подводные силы, как танковые или воздушные соединения… Настало время, когда программа по созданию вооружённых космических сил должна стать нашей ударной программой». «Сейчас не стоит вопрос, — счёл нужным подчеркнуть и один из его коллег, — будем ли мы иметь космические танки, космические доты, космическую артиллерию и космические сторожевые подразделения, — вопрос заключается в том, когда… мы будем их иметь».
