Александр Беззубцев-Кондаков - Деньги, девки, криминал. Как компромат управляет Россией
— Мечется Собчак. Не спится, наверное. Да и как заснуть, когда за плечами такое…
— А что, собственно, «такое»? — не понял Ковалев.
— Ну, как же, махинации с квартирами, вывоз цветных металлов, сомнительные сделки с сомнительными иностранцами… — пояснил Скуратов.
— А как же сообщение Собчака? Оно имеет под собой основания?
— Ни в малой степени. Все это агония субъекта, попавшего в капкан…[162]
Работавшую в Санкт-Петербурге группу следователей возглавил заместитель начальника следственного управления Генпрокуратуры России Леонид Прошкин, который вел целый ряд «важняков». Под его руководством за год интенсивной работы следственная бригада собрала несколько десятков томов уголовного дела за № 18/238278-95.
По версии следствия, петербургская строительная фирма «Ренессанс», получившая в собственность несколько многоквартирных домов при условии их реставрации, расплачивалась за этот крупный контракт с сотрудниками мэрии Санкт-Петербурга натурой, то есть — отремонтированными квартирами, продавая их чиновникам и членам их семей по смешным ценам. Следствие располагало документами за подписью Анатолия Собчака, которые позволяли говорить о лоббировании интересов фирмы «Ренессанс».
Руководитель «Ренессанса» Анна Евглевская дала показания, что выплатила пятьдесят четыре тысячи долларов США за выселение жильцов находящейся в собственности города квартиры № 17 в доме № 31 на набережной реки Мойки. Эта квартира имела смежную стену с квартирой № 8, в которой проживал Анатолий Собчак, его жена Людмила Нарусова и дочь Ксения. После выселения жильцов квартира № 17 перешла Собчаку, а для прикрытия была оформлена на имя некоего гражданина Сергеева, который являлся водителем близкой подруги Людмилы Нарусовой — Нины Кирилловой, руководительницы фирмы «Матеп». «После расселения обе квартиры были объединены, и жилплощадь высокопоставленного семейства достигла трехсот метров, не считая приватизированного ранее г-жой Нарусовой мансардного этажа этого же дома. Правда, в ходе этой операции не удалось избежать некоторого шума. Не все прежние жильцы квартиры № 17 смирились с территориальными притязаниями соседей и не соглашались добровольно расстаться с прежним жильем. Для удобства бесед с некоторыми из жильцов пришлось прибегать к помощи сотрудников милиции. Часть квартир для расселяемых жильцов взяли из обменного фонда города, часть купили на деньги, любезно предоставленные г-жой Евглевской — следствие все это определило просто: “Расселение частично производилось за счет средств, полученных противоправным путем, частично — за счет средств государства в ущерб интересам города”».[163]
Следствие также установило, что благодаря «Ренессансу» улучшили свои жилищные условия племянница мэра Марина Кутина (девичья фамилия Собчак) и начальник аппарата мэра Санкт-Петербурга Виктор Кручинин.[164]
За Собчака тем временем стал ходатайствовать Анатолий Чубайс, который попросил министра Куликова отозвать из Петербурга оперативно-следственную группу по расследованию фактов коррупции. Естественно, Анатолий Куликов отказался это делать. А вскоре, «при очередном докладе председателю правительства Черномырдину, Виктор Степанович очень внимательно заглянул мне в глаза и не без участи в голосе поведал: “У меня есть бумага. Она попала к президенту, и он передал ее мне. В ней написано, что Куликов мешает проводить экономические реформы. Что нужно освободить Куликова от занимаемой должности”. Как оказалось, это было письмо Чубайса, адресованное президенту».[165] Чубайс стремился изобразить «дело Собчака» как политическую травлю, организованную Министерством внутренних дел и Генеральной прокуратурой. «Травля» Собчака якобы означала приближение диктатуры, которую собирались установить «силовые ведомства», расправляющиеся с «демократами». Министра Анатолия Куликова Чубайс готов был объявить главным врагом «либеральных реформ» в экономике, и эту мысль старательно вбивал в голову президенту Ельцину. Министр Куликов был весьма удивлен, узнав, что расследование фактов коррупции в мэрии Петербурга, оказывается, представляет угрозу демократии.
Тем временем петербургское отделение политической партии «Наш дом — Россия» обратилось к президенту, генпрокурору и премьер-министру с открытым письмом в защиту Анатолия Александровича Собчака, выражая «решительный протест против травли и клеветы, развернутой Генеральной прокуратурой». «Под предлогом “борьбы с коррупцией” Генеральная прокуратура использует свою работу в политических целях, дискредитируя власть. Следственная группа Л.Г. Прошкина дает интервью и в нарушение всех процессуальных норм публикует бездоказательные материалы в коммунистической прессе: “Советская Россия”, “Правда”, “Народная правда”, которые используются в качестве агитационных листовок в предвыборной борьбе. Обращая внимание на это обстоятельство, петербургская организация “Наш дом — Россия” требует принятия решительных мер для прекращения использования правоохранительных органов в политических целях», — говорилось в обращении.
Ситуацию можно смело назвать «классикой жанра»: обвиненный в коррупции чиновник пытается объяснить появление компромата «политическим заказом», происками врагов или спецслужб.
Из своего поражения на выборах губернатора, ставшего неизбежным, Собчак сделал совершенно нелепые выводы. Вместо того, чтобы искать причины краха в самом себе, в своих ошибках на посту мэра, он стал выискивать врагов в собственной команде. В частности, Собчак считал, что одним из главных виновников его поражения был формальный руководитель штаба Александр Владимирович Прохоренко. Позднее Собчак заявил, что Прохоренко создавал ему «антирекламу»[166] и был, по сути, «двойным агентом». Сам Александр Владимирович Прохоренко впоследствии так прокомментировал эти чересчур эмоциональные выпады Собчака в свой адрес: «Конечно, его реакция понятна, но абсолютно неадекватна. Мы все работали на выборах под таким контролем спецслужб, что любая двойная или какая-то еще игра моментально стала бы известна. Просто Собчак так и не сделал выводов из своего поражения и не захотел посмотреть правде в глаза».[167]
Как и следовало ожидать, после поражения Собчака на выборах 2 июня 1996 года «квартирное дело» не только не заглохло, но и стало набирать обороты. У Собчака больше не было «административного ресурса», который позволил бы ему искать защиту от следствия. Уже в 1997 году по делу о коррупции в Смольном были арестованы начальник планово-экономического отдела Главснаба петербургской мэрии Валентина Любина, бывший помощник мэра Собчака по жилищным вопросам Лариса Харченко и начальник аппарата мэра Виктор Кручинин. Следствие было готово предъявить обвинение и самому Собчаку. Не исключалось и взятие бывшего градоначальника под стражу.[168] Юрий Фельштинский и Владимир Прибыловский так реконструируют события: «3 октября 1997 года… Собчак был вызван на допрос в прокуратуру. Ожидалось, что ему будет предъявлено обвинение с последующим арестом. Допустить этого не могли ни демократы, символом которых был Собчак, ни Путин… По просьбе Путина спецотряд быстрого реагирования Регионального управления по борьбе с преступностью (РУБОП) вывез допрашиваемого Собчака прямо из прокуратуры в больницу, где начальник Военно-медицинской академии Юрий Шевченко, человек, близкий к семье Собчака, хороший знакомый Путина, немедленно поставил диагноз, вызвавший тогда серьезные сомнения: обширный инфаркт».[169]
В прокуратуре стали понимать, что благодаря высоким покровителям Анатолий Собчак пытается уйти от правосудия. Сомневаясь в реальности поставленного Собчаку диагноза, следователь Генпрокуратуры Николай Михеев встретился с руководством Министерства здравоохранения России и договорился о независимом медицинском обследовании Собчака.
Когда дата прибытия в Северную столицу бригады московских кардиологов была уже определена, в Санкт-Петербурге неожиданно для следователей Генеральной прокуратуры осуществилась дерзкая операция, которая фактически сделала Собчака неуязвимым для правосудия. 7 ноября 1997 года офицеры питерского РУБОПа забрали Собчака из палаты Военно-медицинской академии и вывезли его в Париж на частном самолете финской авиакомпании Jetflite, зафрахтованном известным музыкантом Мстиславом Ростроповичем. Реанимационный автомобиль с Собчаком и Людмилой Нарусовой въехал прямо на взлетное поле аэропорта «Пулково». Так Анатолий Александрович Собчак стал политическим эмигрантом и прожил в Париже до 12 июля 1999 года, когда дело против него было прекращено с примечательной формулировкой: «За отсутствием состава преступления». Это означало, что Собчак «прощен». Вернувшись на родину, Анатолий Александрович попытался восстановить свое доброе имя, вернуться в политическую и общественную жизнь. Он давал интервью, высказывался на актуальные темы, казался энергичным и здоровым. Собчак принял участие в выборах в Государственную думу в декабре 1999 года, но потерпел очередное поражение — проиграл кандидату от партии «Яблоко» Петру Шелищу.
