Георгий Ермолов - Путин, Россия и Запад: О чем молчит Би-Би-Си?
Можно было бы предположить, что «реформа» — один из очередных ходов «ленивого преферанса», но представляется, что существуют и другие, более весомые побудительные причины. Может быть, что-то в виде отмывания или перекачки средств, отпущенных на это крайне дорогостоящее и абсолютно непродуктивное действо. Так или иначе, цели данного мероприятия известны лишь авторам.
Не оставляют никаких иллюзий послереформенные хроники страны. По центральному телевидению прошел сюжет о молодежи Забайкалья. Маленький бурятский городок с заброшенным комбинатом по переработке вольфрама. Ближайшая цивилизация — Улан-Удэ — в четырехстах пятидесяти километрах. Единственная возможность приложения сил — палаточная торговля и извоз. Город находится под властью подростковых банд, рэкетирующих жалкие ростки убогого бизнеса. Сюжет назывался «Лагерная смена», так как большая часть коренного взрослого населения — судимые и сидевшие. Поводом для репортажа послужило зверское убийство группы предпринимателей, совершенное бандой молодежи в возрасте от 16 до 20 лет. На следственном эксперименте главарь с восторженной улыбкой в деталях смаковал содеянное, и было видно, что он испытывает неподдельную гордость.
Молодежные группировки до мелочей копируют опыт старших и говорят, что у них в городе только еще начинается то, что было в лихих девяностых в Москве. Власть в городе принадлежит им безраздельно, и то, что групповое убийство дошло до суда, — результат утечки информации в центральные СМИ. Правоохранительных органов в городе как будто нет совсем, по крайней мере, они себя никак не обозначают. Создаются какие-то карикатурные казачьи дружины, мало чем отличающиеся от самих банд, — и из тех же бывших уголовников. Подросток лет 15-16 говорит на камеру, что они плевать хотели на законы, законы для толпы, а они сами живут и будут жить по понятиям и других заставят. Сомневаться не приходится — заставят. А если учесть, что этот городок — практически срез всей провинциальной России, о которой мы, живущие в столицах, мало что знаем, то можно легко смоделировать бразильский вариант общества, но в российском масштабе, где полиция даже и не рискует совать нос в окрестные трущобы, значительно превосходящие по площадям и населению районы благополучные.
Приведенный выше сюжет — логический результат всего лишь начальной фазы программы, активно реализуемой группировкой под водительством Ясина — Кузьминова — May, а также наглядное свидетельство результативности правоохранительной реформы.
Подобный ход рассуждений вполне обоснованно может вызвать массу упреков в кликушестве и злопыхательстве, но речь идет всего лишь о тенденциях, комплексе тенденций и общем векторе их устремления. На примере всех вышеприведенных телодвижений власти мы, даже не будучи хоть сколько-нибудь обременены предвзятостью восприятия, можем сделать только один вывод: один вектор — случайность, два вектора — совпадение, три вектора, направленных к одной цели, — закономерность.
* * *
Итак, рассмотрев в совокупности «три источника, три составные части» фундамента нынешней национальной безопасности — образование, здравоохранение, правоохранительные органы, мы неизбежно приходим к выводу, что ни одна из позиций не может соответствовать канонам независимого национального государства, а скорее соответствует политике оккупационного режима.
Членство в ВТО
Исследователи вопросов глобализации сходятся во мнении, что современный ее виток после сдвига в сторону более регулируемой формы и перехода к поверхностной (поскольку протекционизм, эксклюзивный регионализм и национализм одерживают верх) затем должен перейти к более хищной форме — неолиберальной экономической. Переход к поверхностной глобализации — аналог накопления сил перед решающим броском, так как процессы сопротивления в странах третьего мира и государствах-изгоях все еще сильны. С этой целью инспирирован подрыв всего севера Африки, включающего страны не богатые, но достаточно стабильные и авторитарные. Ливия как наилучший и успешный пример социального государства всегда была костью в горле неолиберальных глобалистов. Произошедшее там, во-первых, — пример для непокорных, во-вторых — решение наболевшей проблемы, и, наконец, — один из ключевых вопросов — завоевание контроля над сырьевыми ресурсами.
Подавляющее большинство экспертов пребывают в заблуждении, что локомотивом построения глобализационной системы являются США. Они считают, что между современной глобализацией и панамериканизмом вполне допустимо поставить знак равенства. Изрядная доля логики в этом, несомненно, есть, так как «образ американского правительства как мирового жандарма сформировался не в 1960-е годы и даже не на первом этапе холодной войны, а начиная с периода советской революции и, возможно, с еще более ранних времен». Однако если мы идентифицируем роль США с ролью жандарма, то вполне уместно задаться вопросом, на страже чьих интересов стоит этот жандарм, так как данная фигура не может считаться самодостаточной. Экстраполируя на российскую историю, «цепной пес самодержавия» в современности должен кормиться с чьих-то рук.
Около 25% всех крупнейших ТНК базируются в США, поэтому вполне естественно, что эта роль отведена именно им, а не какой-то другой стране. Неолиберализм — это своего рода идеологический фундамент глобализации в сфере рынка; фундамент настолько основательный, что без преувеличения может именоваться фундаментализмом. Проводя параллели с религией, мы можем определить и «священное писание» — это так называемый «Вашингтонский консенсус» (комплекс мер, определяющих преобразование экономических систем государств). Идея эта была сформулирована в 1989 г. американским экономистом Дж. Вильмсоном и сводилась к постепенной отмене государственных мер регулирования деятельности финансовых рынков вплоть до полной их либерализации. После окончания Второй мировой войны в силу сложившихся экономических трудностей свободная конкуренция представлялась многим панацеей от всех бед, что и породило известный документ — «Генеральное соглашение о тарифах и торговле» (ГАТТ). В результате средний уровень пошлин на промышленные товары был снижен в странах ГАТТ с 40% (1948 г.) до 4% (1990-е годы), но подразумевалось, что менее развитые страны открывают свои рынки для товаров из «продвинутых» государств, которые, в свою очередь, осуществляют протекционизм в сфере аграрного, текстильного и иного импорта из слабых стран.
Данная парадигма и сегодня является основополагающим принципом деятельности ВТО, куда так самозабвенно и безоглядно уже который год ломятся наши передовые неолиберальные лидеры. Существует много смешных официальных версий, объясняющих причины проволочек с принятием России в эту глобальную экономическую мафию, все их перечислять здесь попросту лень, так как ни одна из них не выдерживает никакой критики. Достаточно лишь привести ремарку одного из руководящих функционеров Родерика Эббота: «Мы сознаем, что членство России может существенно изменить соотношение сил». Реплика туманная и, как минимум, двусмысленная. Для толпы формируется иллюзия, что членство надо заслужить. Но если заслужить, то как? Каково же содержание билетов на этих вступительных экзаменах?
К сегодняшнему дню состав международной экономической мафии выглядит следующим образом: МВФ, ВБ, ОЭСР, ВТО. С недавних времен ВТО получила неофициальный статус наднационального института власти, наделенного полномочиями, которые и не снились государственным и, извините за выражение, «демократическим» структурам. Она вправе требовать отмены любых пунктов законодательства суверенных государств, мотивируя противоречиями свободы торговли. И вот сюда мы ломимся, очертя голову, словно «задрав штаны… за комсомолом»!
* * *
Попробуем построить ситуационную модель.
Членство в ВТО очень нужно нам, но некие силы, обладая возможностями воспрепятствования, всячески противятся мерам, необходимым для вступления. Таким образом, организация блокирует все наши поползновения. С другой стороны, если все конспирологические и антилиберальные точки зрения верны, то ВТО, как хищник, должна жаждать заглотить такой лакомый кусок, как Россия. Но она отказывается. Где же истина? Она, несомненно, где-то рядом, но в связи с этим почему-то вспоминается детский, но не совсем приличный анекдот. Акула с детенышем плавает возле пляжа. Он канючит: «Мама, я есть хочу!» Мать говорит: «Видишь, человек плывет?
Сделай вокруг него два круга, а потом кушай». Он продолжает ныть: «Я не хочу два круга, я хочу сразу». Мать не выдерживает: «Ну если тебе хочется есть его вместе с дерьмом, то — пожалуйста!» Поэтому с точки зрения здравого смысла и чисто теоретического интереса нашим избранникам стоило бы испробовать один предельно простой и нехитрый прием, а именно: заявить о полном и окончательном отказе от «сдачи вступительных экзаменов». Если им интересно, то пусть принимают прямо так, вне конкурса, а если нет — живите, как дураки, без подарка. Было бы весьма интересно проследить реакцию на подобное заявление.
