Елена Клепикова - Дональд Трамп. Сражение за Белый Дом
Республиканцы не рискуют разыграть эту карту, хотя самые ярые консерваторы вываливают все эти слухи и сплетни в Инет, эфир и прессу. «Барак Обама все еще должен доказать свое гражданство!» – неистовствует Раш Лимбо. Лиз Чейни, дочь нашего бывшего вице-президента, шепчет Ларри Кингу на его телешоу, что движение «безродообамщиков» продолжает существовать, потому что люди чувствуют себя неуверенно с президентом, который нерешителен в защите американских интересов за границей. Но большинство – это те, которым доказательства не нужны: для них нет дыма без огня.
Я видел по ящику видеозапись, на которой истеричная Birther выкрикивает свои антиобамовские лозунги и размахивает копией свидетельства о «живом рождении» Обамы и американским флагом, не давая рта раскрыть делаверскому республиканскому конгрессмену, с которым, собственно, встреча, и весь зал бурно ее поддерживает. Увы, таких митингов в последнее время все больше и больше, хотя отдадим должное выбранным республиканцам, они ведут себя осторожно и не присоединяются к этой вакханалии. Пока. Тем не менее «безродообамщиков» становится все больше, среди конспирологов есть знаменитости – маргиналы постепенно вливаются в мейнстрим американской политики. Что они еще придумают? А если дела Барака Обамы за границей и дома пойдут наперекосяк? То, что год назад было решительно отвергнуто пенсильванским судьей и казалось абсурдом и манией, неожиданно обретает под собой почву, пусть и колеблемую. Сказано же, что слухи умирают последними.
Помните, к примеру, слух о том, что летом 1993 года Хиллари Клинтон лично убила выстрелом в голову белодомовского консультанта и своего любовника (предположительного, никто со свечой не стоял, хотя их роман длился без малого двадцать лет, по утверждению ее биографов) Винса Фостера, выдала за самоубийство, а его предсмертную записку уничтожила? Теперь Хиллари заявляет, что еще на ее веку женщина станет президентом США. Кого она имеет в виду? Себя?
Мама Обамы
В обывательских – без разницы какой расы – кругах Америки, а тем более среди наших русскоязычников, Барак Обама, будущий, возможно, президент, однозначно чернокожий, афроамериканец и даже афроцентрист (по взглядам). На самом деле, он такой же черный, как и белый – по маме. Мало того что кениец-папа бросил семью, когда Бараку было два года, и уехал из Гонолулу в Гарвард продолжать образование, и мама не просто поставила его на ноги, но и воспитала в соответствии со своими принципами. А была она женщина принципиальная, продвинутая, высокообразованная, мультикультурная. Поэтому если достаточно сказать про папу Барака Обамы, что он был черный из Кении, то недостаточно сказать про маму Барака Обамы, что она была белая из Канзаса. Так о ней сказать – ничего не сказать. Возникает какая-то простушка из американской глубинки, тогда как эта рано, в 53 года, умершая от рака женщина была незаурядный антрополог, написавший 800-страничную докторскую диссертацию о крестьянах на Яве и работавший в Индонезии и Пакистане с фондом Форда, Агентством международного развития и другими американскими филантропическими организациями. Причем антрополог была талантливый и вдумчивый. Начальство ценило ее за творческий подход к работе, аборигены – за доброту, чуткость и внимательность. Она видела в них не только объект исследования, но и человеческих особей, сродни ей самой, интересовалась их жизнью, семьей, бытом. И все записывала в свой ноутбук – чтобы помочь им практически, выбивая средства из фондов, с которыми работала. Сама была бессребреницей, не скопив на палаты каменные. Когда умирала, больше, чем о приближающейся смерти, думала о неоплаченных медицинских счетах.
Оба ее замужества – за отцом Обамы и за его отчимом индонезийцем – были короткими и неудачными, но она, будучи, по-видимому, феминисткой, не ставила высоко институт брака. Это были времена, когда смешанные браки, а тем более с иностранцами, были сравнительной редкостью, и ее родители отнеслись к этим экспериментальным замужествам отрицательно, но внуков – Обаму и его сестру Майю от индонезийца – признали и полюбили. Имя мамы Барака Обамы – сложное: Стэнли Энн Данхэм Суторо. Мужское Стэнли – потому что ее родители ждали мальчика и заранее решили, как его назвать, а Суторо – фамилия ее второго мужа. Она выходила замуж не просто за людей иной расы, но за иностранцев, и, помимо естественных чувств, ее экзотические замужества объясняются любопытством к людям иной породы. Человек космополитических склонностей, эта женщина с мужским именем ненавидела предрассудки и фанатизм и в аналогичном духе веротерпимости и толерантности воспитала своего малыша – на совместных снимках эта парочка выглядит замечательно: белокожая красотка, а на ее коленях большеголовый мальчик-черныш (хотя грамотнее назвать его мулатиком).
Барак Обама родился в Гонолулу, где познакомились его родители – совсем еще юные (ей не было восемнадцати) студенты Гавайского университета, кстати, на курсах русского языка. После развода с кенийцем она быстро выскочила замуж за следующего иностранца и поехала с ним на его родину, в Индонезию, прихватив с собой Барака. Мальчик рос в иноязычном окружении, а потому мама будила его в четыре утра и заставляла учить перед школой английский. Барак сердился на нее за это, но она была непреклонна: «Если ты думаешь, что для меня вставать в такое время – это собираться на пикник, ты ошибаешься». Несмотря на развод со вторым мужем, Стэнли с двумя детьми осталась жить (и работать) в Индонезии. Что ее огорчало в своем сыне, так это отсутствие амбиций (по-английски «амбиции» положительного значения – в отличие от негативного русского значения этого слова). «Ты можешь поступить в любой колледж, стоит только захотеть, – говорила она ему. – Надо сделать усилие, ты запомнишь это?» Барак Обама вспоминает в своих мемуарах, что его поражало, насколько серьезно и уверенно она относилась к его дальнейшей судьбе. Нельзя было подвести ее, чтобы эксперимент его матери-одиночки с ним окончился провалом.
Она была не только превосходным человеком, талантливым антропологом, но и супермамой, которая определила судьбу Барака Обамы. Ее интересы не ограничивались ее профессией: все, кто знал ее, вспоминают ее серьезные разговоры о философии, о политике, о книгах – вплоть до эзотерических мотивов в индонезийском фольклоре. Эта незаурядная женщина была убеждена, что основное содержание и мера жизни – это работа, будь то ее профессия антропология или воспитание собственных детей. Во все она вкладывала живу душу, страсть, любовь. Перефразируя знаменитые слова Горького, про Бараку Обаму можно сказать, что всем лучшим в себе он обязан матери, от которой унаследовал уверенность, энергию, жизненный драйв, интернациональный взгляд на мир и даже – так говорят – склонность к сильным, принципиальным женщинам. С этим, полагаю, связана его женитба на черной адвокатше Мишель Робинсон. По крайней мере, отчасти.
Характером та походила на его белую мать, но не по взглядам – судя по ее политнекорректным высказываниям, она скорее афроцентристка. Его женитьба – это вопрос не только любви, но и самоидентификации: в детстве Барак пытался убедить своих однокашников, что он белый со смуглой кожей, но женился он на женщине из замкнутого афроамериканского клана. Это Мишель сказала, когда пара штатов на праймериз проголосовали за ее мужа, что впервые горда за Америку, за что получила втык и в дальнейшем держала язык за зубами. Я уж не говорю о священнике церкви, где Барак Обама женился и крестил двух своих девочек. Тому вообще следовало бы отрезать язык за нецензурные высказывания о белых и евреях. Барак Обама уже отмежевался от него и осудил, а то стали было припоминать общеизвестное мотто: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Что верно, но только отчасти, да и то не всегда. Нести ответственность за своих друзей, а тем более за их высказывания – нет уж, извините! В нашем случае больше подходит вариант: скажи, кто твоя мать, и я скажу, кто ты.
Скажи, кто мама Обамы, и я скажу, кто Обама.
Многие свои качества он впитал, что называется, с молоком матери, унаследовал генетически. Плюс ее отличное воспитание. Поразительно, как эта работящая мать-одиночка находила время, чтобы сделать из своих детей то, что она сделала. (Майя пошла по ее стопам и стала антропологом.)
Из Индонезии Обама вернулся на Гавайские острова, чтобы, получив сколаршип, продолжать образование в престижной школе на родине, а потом и вовсе улетел на материк – в отношениях между матерью и сыном настали тяжелые времена, между ними пролегли океаны, они скучают друг без друга, между ними оживленная переписка, он украшает свои письма забавными рисунками, и чем реже встречи – в летние и рождественские каникулы, – тем больше они обнаруживают родство душ. Так, по крайней мере, выглядит с его слов, со слов его сестры и общих знакомых. Лишенная личного честолюбия, Стэнли Энн поддерживала его в детях и отодвигала личные чувства на задний план, чтобы дать Бараку качественное образование: школа в Гонолулу – Западный колледж в Лос-Анджелесе – Колумбийский университет – Гарвардская школа права, где он стал первым небелым главным редактором авторитетного издания Harvard Law Review.
