Александр Терентьев - Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
Как утверждал заместитель директора Института Дальнего Востока, профессор МГИМО Сергей Лузянин, «вместо того, чтобы сдерживать Китай, американские стратеги предлагают приблизить его, сделать равным Соединенным Штатам. И визит Клинтон можно назвать первым пробным шаром на пути выстраивания новой политики, которая предполагает привлечение Китая к решению глобальных проблем и более тесное сотрудничество с ним в урегулировании региональных конфликтов на всем евразийском пространстве – от Ближнего Востока до Северной Кореи» [237] . Правда, в самом Китае к американскому проекту изначально отнеслись скептически. «Китайцы, – утверждал Лузянин, – не будут играть в игру, придуманную в Вашингтоне. Им не нужен биполярный мир, и делить с Соединенными Штатами ответственность за кризисные регионы они не собираются. С другой стороны, в Пекине приветствуют идею разрядки в отношениях с Америкой» [238] .
В результате визита Клинтон Соединенным Штатам удалось возобновить прямые контакты с китайскими военными, прерванные по их инициативе в октябре 2008 года после продажи партии американского оружия Тайваню. Американцы утверждали, что тайваньская проблема вообще отходит на второй план, поскольку к власти на острове пришла партия «Гоминьдан», выступающая за укрепление отношений с материковым Китаем.
Во многом готовность США идти на компромисс в диалоге с Пекином объяснялась финансово-экономическими факторами. Китаю принадлежали ценные бумаги Министерства финансов США на сумму $500 млрд. и активы американских компаний на такую же сумму. В 2007 году Клинтон обвиняла администрацию Буша в том, что она слишком активно привлекает иностранных игроков на рынок государственных долговых обязательств США. Однако два года спустя сама Хиллари призывала китайцев скупать американские ценные бумаги. Как писал журнал The American Thinker, «изменения в мировоззрении Клинтон объясняются тем простым фактом, что она оказалась у власти. А федеральное правительство – это словно алкоголик, который постоянно обещает бросить пить, а затем вновь заказывает в баре двойную порцию виски в кредит» [239] .
Конечно, у США были серьезные разногласия с КНР, но обе стороны были убеждены, что в условиях глобального экономического кризиса они должны отойти на второй план. «Вы очень вовремя вспомнили старое китайское высказывание о том, что людям, которые переправляются через реку в одной лодке, не стоит воевать», – заявил китайский премьер-министр Вэнь Цзябао, обращаясь к американскому госсекретарю (речь идет о цитате из труда «Искусство войны», написанного генералом Сунь Цзы еще до нашей эры).
Клинтон попыталась убедить китайских лидеров в том, что глобальное потепление – не менее серьезная проблема, чем финансовый кризис, и для ее решения также потребуются совместные усилия Пекина и Вашингтона. «Нужно копать колодец до того, как почувствуешь жажду», – процитировала она еще одно древнее китайское изречение. В целом азиатское турне Клинтон, как, кстати, и первый зарубежный визит президента Обамы в Канаду, эксперты назвали примерами «зеленой» дипломатии, которую намеревалась проводить новая американская администрация. В поездке госсекретаря сопровождал специальный представитель по вопросам изменения климата Тодд Стерн, а посетила Клинтон как раз те страны, которые, по мнению экспертов, будут играть ключевую роль в борьбе с глобальным потеплением: Китай и Индонезия наряду с США считаются главными производителями парниковых газов, а Япония, как известно, славится лучшими «зелеными» технологиями.
Еще на слушаниях в Конгрессе перед утверждением в должности госсекретаря Клинтон заявила, что эра «жесткой идеологии» в американской дипломатии останется в прошлом, а на смену ей придет концепция «умной силы» [240] , основанная на синтезе идеалов и прагматизма. Администрация Обамы была намерена восстановить моральный авторитет Америки, используя так называемую мягкую власть, которая включает в себя традиционные дипломатические контакты и общение с народом в духе «политики стадионов», зародившейся в период предвыборной кампании Обамы. Клинтон, конечно, не могла похвастаться такой же популярностью, как ее босс, однако в Азии ей удавалось собирать толпы любопытных и разыгрывать перед ними роль поп-дивы, рассуждающей о материнстве, любви и музыке. В Индонезии она приняла участие в молодежном ток-шоу, а в Японии и Корее настолько обаяла студентов, что они признали ее самой знаменитой женщиной на земле. И хотя в результате азиатского турне не было заключено ни одного серьезного соглашения, оно оказалось очень полезным для продвижения имиджа Соединенных Штатов. Что же касается политических результатов, то сама госсекретарь назвала свое путешествие аудиотуром, во время которого она лишь прислушивалась к голосу Восточной Азии.
Через полгода в ноябре 2009-го турне по странам этого региона совершил уже Барак Обама. Он также не добился серьезных дипломатических успехов. Да это, в общем-то, и не входило в его задачи. Поездка американского президента была, скорее, визитом вежливости, который должник обязан нанести своим кредиторам. Неслучайно, Обама так легко отказывался от сформулированных в Госдепе требований, уступая во всем азиатским лидерам, и, по словам экспертов, даже несколько переборщил с реверансами в их адрес.
Выступая в Токио, он провозгласил себя «первым тихоокеанским президентом» США. «Я хочу, чтобы каждый американец знал, что мы делаем ставку на будущее этого региона» [241] , – заявил президент. «Фигура Барака Обамы, – отмечала The New York Times, – отражает серьезный сдвиг в американском мировоззрении. Этот президент вырос в тихоокеанском регионе, жил на Гаваях и в Индонезии. И если все его предшественники в первую очередь были атлантистами, то для него главным приоритетом будет Восточная Азия» [242] .
Правда, критики утверждали, что вместо того чтобы предложить азиатским гигантам равноправное сотрудничество Обама ставит себя в подчиненное положение, заранее признавая поражение Америки в борьбе за гегемонию с Китаем и другими странами Восточной Азии. Для консервативных комментаторов символом национального унижения стал поясной поклон американского президента, которым он приветствовал императора Японии Акихито.
Неоднозначную реакцию вызвал и тот факт, что на саммите АТЭС в Сингапуре Обама согласился подписать договор о свободной торговле в тихоокеанском регионе. Многие американцы начали обвинять президента в том, что он жертвует национальными интересами ради того чтобы заслужить благосклонность восточноазиатских стран, которые живут за счет экспорта в США и не желают, чтобы Америка возводила протекционистские барьеры. Сингапурский саммит вообще стал для Обамы дипломатическим провалом. Члены АТЭС отказались от первоначальных планов вдвое сократить выбросы углекислого газа к 2050 году, поставив под сомнение успешность «зеленой революции», провозглашенной администрацией США. А китайская делегация настояла на том, чтобы убрать из итогового коммюнике требование о введении рыночного обменного курса для региональных валют, продемонстрировав таким образом, что Пекин не собирается отказываться от заниженного курса юаня.
Спорными были признаны и результаты саммита АСЕАН. В июле Клинтон выполнила свое обещание и присоединилась к Балийскому договору о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии. В результате американский президент вынужден был сесть за стол переговоров с лидером военной хунты Мьянмы генералом Тейн Сейном. И что неприятно удивило многих западных наблюдателей, в итоговых документах, принятых на совместном заседании США и стран АСЕАН, не было выдвинуто требование об освобождении политических заключенных Мьянмы, которая считается политическим союзником КНР.
Восточноазиатские элиты все больше пугала склонность Обамы к компромиссам. «Соединенные Штаты нужны нам в качестве противовеса китайскому влиянию, поскольку даже, объединив усилия, страны региона не способны оказывать давление на Пекин, – объяснял американцам создатель сингапурского чуда Ли Куан Ю. – Если вы оставите нас на произвол судьбы, вы рискуете утратить роль мирового лидера» [243] .
Чтобы успокоить традиционных союзников США, Обама заявил, что, несмотря на разоруженческие инициативы, Америка не собирается отказываться от ядерного зонтика над Сеулом и Токио. Кроме того, он дал понять новому японскому правительству, которое возглавил лидер Демократической партии Юкио Хатояма, что его желание проводить независимую внешнюю политику вполне законно и сокращение воинского контингента на Окинаве не станет ударом для американской стратегической системы в Азии. И это несмотря на то, что министр обороны США Роберт Гейтс требовал от японских властей соблюдения достигнутых три года назад договоренностей, согласно которым Соединенные Штаты обещали лишь перевести военную базу на побережье, не сокращая своего присутствия на острове. Обама надеялся, что стратегия уступок позволит ему навести мосты с Демократической партией Японии и укрепить военно-политический союз Токио и Вашингтона. Однако эксперты полагали, что принимая правила игры, навязанные ему Хатоямой, американский лидер ставит крест на концепции «особых отношений». «Япония, – писала The Washington Post, – постепенно становится для США более серьезной проблемой, чем КНР» [244] .
