Борис Кагарлицкий - Закат империи США: Кризисы и конфликты
Демографическая и социальная составляющие современного кризиса
Сьюзан Джорд
На заре западной цивилизации ее лидеры были справедливо озабочены контролем над численностью населения. Платон в своем «Государстве» говорит о поддержании стабильной численности народонаселения как об одной из главных обязанностей правителей. В отношении различных классов общества он дает в этой работе тщательно продуманные указания «по евгенике», направленные на «улучшение породы», сохранение стабильной численности и обеспечение политического равновесия. В соответствии с наставлениями Платона, высшим классам, обладающим наилучшими способностями, должно предоставляться больше возможностей продолжить свой род, чем низшим сословиям.
В V веке до н. э. смертность, как правило, была равна или превышала рождаемость; войны, эпидемии и другие катастрофы периодически сеяли опустошение, и лидерам требовалась хитрость, чтобы поддерживать в государстве нужное соотношение численности жителей и сословного состава общества. Для реализации этой цели, по словам Сократа, правителям «потребуется нередко прибегать ко лжи и обману ради пользы тех, кто им подвластен».
Сегодняшние правители, похоже, совсем упустили из виду свою фундаментальную обязанность поддерживать демографическую стабильность. Они лгут не только своим гражданам, они, кажется, предпочитают лгать и самим себе. Будь то от трусости или от невежества, но они притворяются, что рынок может сам по себе принести счастье, богатство и благосостояние всем, даже невзирая на ошеломляющий рост числа людей, преследующих эти цели. Элита непрерывно посылает тем людям, которыми она управляет, сигнал: неолиберальный экономический порядок может принять всех и везде. И неважно, сколь многочисленны они сегодня или сколько их станет завтра. Если, не дай бог, экономический порядок каким-то образом оставит большое количество людей за бортом, то это, конечно, вызвано какими-то сбоями и несогласованностью, которые будут скоро исправлены путем проведения должной политики. Отлучение кого бы то ни было от благ рынка, таким образом, объявляется временным явлением, которое никоим образом не должно быть приписано характеру самой системы.
Невозможно согласиться с таким обращением с массами. Несомненно, наиболее здравомыслящие из наших «правителей», если бы они дали себе труд немного поразмыслить о природе свободного рынка и избранной нами экономической системы, также не согласились бы с ним. Доктрина либерализма родственна евангельскому тезису: «Много званых, но мало избранных», — хотя вполне возможно, что рынок исповедует более открытую политику, чем Господь. Наша точка зрения состоит в том, что глобальный неолиберализм не может принять всех, даже в самых процветающих государствах. И уж, безусловно, он не может позаботиться о шести или восьми миллиардах человек по всему миру.
До начала глобализации экономические процессы носили, в сущности, национальный характер и базировались на операции сложения. При производстве и распределении увеличение стоимости определялось путем сложения различных элементов, в основном сырья, капитала и труда. Согласно формуле Генри Форда, людям «платили достаточно, чтобы они могли покупать наши машины».
В эпоху глобализации экономические процессы, носящие международный характер, зависят от операции вычитания. Стоимость (прибыль) увеличивают, используя меньше составляющих, в особенности труда, по сравнению с зарубежными конкурентами. Труд выгодно заменяется капиталом и информацией. При том что в Соединенных Штатах Америки затраты на оплату труда по-прежнему составляют 70 % всех корпоративных расходов, успех на международной арене требует снижения, сокращения и отвержения.
Чем меньше доля тех, кто, так сказать, подвергается остракизму со стороны системы, тем выше издержки производства и ниже норма прибыли. И наоборот, чем выше степень отвержения дорогостоящих человеческих элементов, тем выше норма финансовой прибыли. Эту истину каждый день отражают фондовые рынки, на которых можно увидеть, как стоимость ценных бумаг возрастает в тот самый момент, когда компания объявляет о крупном сокращении штатов.
Система не может функционировать без постоянно идущей борьбы между фирмами, производимыми ими продуктами и индивидуумами. Чем меньше людей будет иметь право претендовать на свою долю богатств, тем большее вознаграждение достанется победителям. Каждому приходится конкурировать не только со своими соседями, но и с находящимися за тысячи миль незнакомцами, которых он никогда не увидит.
Поскольку прибыль является и целью, и двигателем системы, корпорации должны иметь право к ней стремиться. Корпорация принадлежит тем, кто вложил деньги в ее акции, — своим акционерам. Что бы там ни говорили моралисты, она не принадлежит ни служащим, ни поставщикам, ни городу или стране, на чьей территории она расположена. Так и должно быть. Однако невозможно, чтобы «и волки были сыты, и овцы целы», поэтому работникам, поставщикам, местной общественности и стране придется пойти на жертвы.
Хотя богатые государства будут и впредь оставаться сравнительно богатыми, не все их граждане смогут извлечь выгоду из создания нового богатства. Многие останутся за бортом. Что касается населения более бедных и уязвимых стран, ему придется страдать от массового голода и проблем с занятостью, что приведет к возникновению взрывоопасной смеси проблем: деструктивного поведения, преступности, массовой миграции и терроризма. Большие регионы (подобное мы можем наблюдать уже сейчас) будут доведены до того, что Гоббс называл «природным состоянием». В этой «войне всех против всех» будут не способны функционировать государства, а иногда даже и рынок.
Наши нынешние лидеры не признают ничего из вышеперечисленного, возможно потому, что это потребовало бы от политиков «помыслить немыслимое». Но в результате они лгут массам и, прежде всего, — самим себе.
Мы задаем вопрос: легитимно ли право каждого человека искать максимальной выгоды для себя, используя свою способность размножаться, каковы бы ни были последствия для всеобщего блага? Понятия легитимности и нелегитимности напоминают нам о праве, власти и стандартах. За редкими исключениями численность населения и размер семьи до сих пор не были предметом национального законодательства или постановлений. Если мы попытаемся поставить этот вопрос в самый широкий контекст возможной легитимации, а именно в контекст международного права и Всеобщей декларации прав человека ООН, то мы обнаружим, что в этих документах нет почти никаких указаний на этот счет.
Статья 16 Декларации посвящена браку и семье и провозглашает равные права для мужчин и женщин, состоящих в браке. Она утверждает, что «семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства». О размере семьи здесь ничего не сказано. Не найдем мы ничего на эту тему и в Статье 25, которая провозглашает подлинную хартию государства всеобщего благосостояния: «Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, и право на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию… Материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь. Все дети, родившиеся в браке или вне брака, должны пользоваться одинаковой социальной защитой».
И вновь репродуктивная способность индивидуума здесь не учитывается. Провозглашаемые права человека относятся к нему самому и его семье. Если у этого человека восемь детей и он не в состоянии обеспечивать их пищей, одеждой, жилищем и медицинским уходом, то обязанность предоставить им все это, согласно Всеобщей декларации, ложится на общество в целом.
Когда страны встретились в 1948 году для подписания этой Декларации, численность мирового населения была меньше двух с половиной миллиардов. Положения Декларации выглядели утопично уже тогда, однако сейчас обеспечение подобных «прав» для 6 миллиардов человек, многие из которых чрезвычайно нуждаются, абсолютно невозможно. За 50 лет, прошедшие со времени ее подписания, Всеобщая декларация превратилась в документ, безнадежно противоречащий сам себе. Так, в статье 28 она провозглашает, что «каждый человек имеет право на социальный и международный порядок, при котором права и свободы, изложенные в настоящей Декларации, могут быть полностью осуществлены». Подписавшие документ государства, очевидно, и представить себе не могли, что им придется выбирать между неограниченной индивидуальной свободой размножения и «социальным и международным порядком» (не говоря уж о порядке экологическом), которые сейчас находятся под серьезной угрозой.
