Иосиф Григулевич - Инквизиция
Инквизиторы были наделены неограниченными правами. Никто, кроме папы, не мог отлучить их от церкви за преступления по службе, и даже папский легат не смел отстранить их хотя бы временно от должности без особого на то разрешения папского престола.
В 1245 г. Иннокентий IV предоставил инквизиторам право прощать друг другу и своим подчиненным все прегрешения, связанные с их «профессиональной» деятельностью. Они освобождались от повиновения своим руководителям по монашескому ордену, им предоставлялось право по своему усмотрению являться в Рим с докладом папскому престолу.
Согласно каноническому праву, всякому, кто препятствовал деятельности инквизитора или подстрекал к этому других, грозило отлучение от церкви. «Ужасная власть, — отмечает Г. Ч. Ли, — предоставленная таким образом инквизитору, становилась еще более грозной благодаря растяжимости понятия «преступление», выражавшееся в противодействии инквизиции; это преступление было плохо квалифицировано, но преследовалось оно с неослабной энергией. Если смерть освобождала обвиненных от мщения церкви, то инквизиция не забывала их, и гнев ее обрушивался на их детей и внуков».[142]
Все это ставило инквизиторов на голову выше епископов, хотя и среди последних имелось немало ревностных гонителей ереси. Обращаясь к епископу, папа называл его «брат мой», а к инквизитору — «сын мой». Таким образом, инквизитор приходился как бы племянником епископу. Так вот, эти «племянники» получили теперь такую власть над верующими, о которой раньше епископ и не помышлял.
Однако, как ни привлекательна была власть над людьми, которой обладали инквизиторы, сколь ни велики были материальные выгоды, связанные с их палаческой работой, все-таки пост епископа приносил больше почета и дохода, а главное, был пожизненной синекурой, в то время как должность инквизитора была временной, инквизиторы сменялись со сменой пап, которые долго не задерживались на «святом» престоле, поскольку избирались в преклонном возрасте. К тому же должность инквизитора была весьма беспокойной, а иногда и опасной, в особенности в начальный период деятельности инквизиции, когда было немало случаев покушений на инквизиторов. Как правило, инквизитор мечтал завершить свою карьеру получением епископской кафедры.
Инквизиторы действовали в самом тесном контакте с местным епископом, который освящал своим авторитетом их террористическую деятельность. С его разрешения и в его присутствии производились пытки, выносились приговоры. В тех случаях, когда у инквизиторов было много работы, соответствующий монашеский орден выделял в их распоряжение помощников, выступавших в роли их заместителей. Инквизитор также имел право назначать в другие города своего округа уполномоченных — «комиссариев», или викариев, которые вели слежку и осуществляли аресты подозреваемых в ереси лиц, допрашивали, пытали их и даже выносили им приговоры.
В XIV в. в помощь инквизиторам стали назначаться эксперты-юристы (квалификаторы), как правило тоже церковники, в задачу которых входило формулирование обвинений и приговоров таким образом, чтобы они не противоречили гражданскому законодательству.
По существу квалификаторы служили ширмой для беззаконий, чинимых инквизицией, прикрывали своим юридическим авторитетом ее преступления. Они были лишены возможности ознакомиться с делом подсудимого, им давалось только краткое резюме показаний его и свидетелей, часто без имен, якобы для того, чтобы «эксперты» могли высказать более объективно свое мнение, в действительности же для того, чтобы скрыть имена доносчиков, пытки и прочие преступления инквизиторов. Квалификаторы определяли, являются ли высказывания, приписываемые обвиняемым, еретическими, или от них «пахнет» ересью, или они могут привести к ереси. Соответственно квалификаторы устанавливали, является ли автор высказываний еретиком или его следует только подозревать в этом преступлении и в какой степени — легкой, сильной или тяжелой. От заключения квалификаторов зависела судьба подследственного.
Но даже если бы квалификаторы и захотели вынести объективное суждение о том или другом деле, они были лишены возможности сделать это из-за полной зависимости от инквизитора: в действительности они являлись не чем иным, как служащими трибунала инквизиции, от которого получали жалованье, принадлежали к одному и тому же ордену, что и инквизиторы, и полностью зависели от воли последних, под диктовку которых и писались ими все решения. Эти «boni viri» — добропорядочные мужи, как их называли, были сообщниками палачей инквизиции. И тем не менее церковные историки пытаются превратить их чуть ли не в прообраз современных присяжных заседателей. Такое мнение высказывает, например, Е. Вакандар. Правда, он вынужден признать, что учрежденный папами институт экспертов не дал хороших результатов. Но это не мешает ему тут же присовокупить: «И все же мы должны во имя справедливости признать, что папы делали все возможное, чтобы оградить трибуналы инквизиции от несправедливых действий отдельных судей, требуя от инквизиторов советоваться как с «boni viri», так и с епископами».[143] Приходится только удивляться «благородству» римских пап, породивших монстра в виде трибунала инквизиции и пытавшихся, правда безуспешно, превратить его в эталон справедливости и праведности!..
Инквизиторов с самого начала их деятельности обвиняли в том, что они, пользуясь отсутствием какого-либо контроля, фальсифицировали показания арестованных и свидетелей.
В ответ на эти обвинения папы римские ввели в систему инквизиции новых персонажей — нотариуса и понятых, должных якобы способствовать беспристрастности следствия.
Нотариус скреплял своей подписью показания обвиняемых и свидетелей, что делали и понятые, присутствовавшие при допросах. Это придавало следствию видимость законности и беспристрастия. Нотариус, как правило, принадлежал к духовному званию, и, хотя его должность утверждалась папой, он находился на жалованье у инквизитора, понятыми же выступали чаще всего те же монахи из доминиканского ордена, в ведении которого находилась инквизиция. Они, как и все сотрудники инквизиции, обязывались, под угрозой жестоких наказаний, сохранять в строгой тайне все, что им становилось известным о деятельности «священного» трибунала. Завися, таким образом, полностью от воли инквизитора, нотариус и понятые скрепляли своей подписью любой сфабрикованный инквизицией документ.
Другими важными чинами в аппарате инквизиции были прокурор, врач и палач. Прокурор — один из монахов на службе инквизиции — выступал в роли обвинителя. Врач следил за тем, чтобы обвиняемый не скончался «преждевременно» под пыткой. Врач полностью зависел от инквизиции и по существу был помощником палача, от «искусства» которого часто зависели результаты следствия. Роль палача в комментариях вряд ли нуждается.
Кроме этого, так сказать, руководящего аппарата трибунала имелся подсобный, состоящий из «родственников» инквизиции — тайных доносчиков, тюремщиков, слуг и другого обслуживающего персонала. Тайные доносчики, соглядатаи, шпионы рекрутировались из самых разнообразных слоев общества. Их можно было найти в королевской свите, среди художников и поэтов, торговцев и военных, дворян и простолюдинов. В число «родственников» входили также почтенные и всеми уважаемые аристократы и горожане, принимавшие участие в аутодафе. В их задачу входило уговаривать осужденных публично покаяться, исповедаться, примириться с церковью. Они сопровождали жертвы инквизиции на костер, помогали его зажечь, подбрасывали хворост. Подобная «честь» оказывалась только особо достойным и заслуженным прихожанам. Количество добровольных сотрудников инквизиции исчислялось сотнями.
«Родственники», как все служители инквизиции, пользовались безнаказанностью. К тому же им было разрешено носить оружие. Они были неподсудны светскому и духовному судам. Всякое оскорбление служителей инквизиции рассматривалось как попытка помешать ее работе в интересах ереси. Поставленные таким образом в исключительное положение, «родственники», отмечает Г. Ч. Ли, могли делать с беззащитным народом все, что угодно, и легко представить себе, какие вымогательства творили они, угрожая арестами и доносами, в то время когда попасть в руки инквизиции было величайшим несчастьем как для верного католика, так и для еретика.[144] В сельской местности роль ищеек выполняли приходские священники, которым помогали два помощника из мирян.
Инквизиция считалась высшим органом государства, ей были обязаны повиноваться все духовные и светские власти. Любое промедление в исполнении приказов инквизиции или сопротивление ее деятельности могло привести виновника на костер.
