План игры. Геополитическая борьба США с СССР - Збигнев Казимеж Бжезинский
Несмотря на то, что страх перед ответным атомным ударом пока еще не является тормозом для советской агрессии в том или ином регионе, растущий ядерный потенциал Советского Союза может уменьшить сдерживающий эффект американской атомной мощи в отношении периферийной агрессии. Это также может обострить реакцию СССР на то, что он посчитает провокацией со стороны Соединенных Штатов. Если одна из сторон ошибется в оценке реакции другой стороны, подобные локальные конфликты могут перерасти во в всеобщую войну, даже если к ней никто не стремится и ее не желает. Чтобы избежать этого, для Соединенных Штатов в целом было бы желательно дать понять СССР, какие акции почти наверняка приведут к такому исходу, признавая, однако, что по мере того как всеобщая война будет становиться все более разрушительной для обеих сторон, угроза прибегнуть к ней как к санкции против локальной агрессии станет менее вероятной.
СССР будет по-прежнему применять тактику раскола свободного мира и подрывной деятельности, с тем, чтобы ослабить его единство и волю к сопротивлению советской мощи. Используя и страх перед атомной войной, и надежду на мир, СССР будет пытаться эксплуатировать в этой политической войне различия между странами свободного мира, стремление к нейтрализму, антиколониальные и националистические настроения в слаборазвитых регионах. С этой целью, а также для манипулирования общественным мнением и установления контроля над правительствами, где это только возможно, будут использоваться коммунистические партии и прочие сотрудничающие с ними элементы. Этот аспект советской угрозы будет, вероятно, существовать и усиливаться неопределенно долго».
Можно выделить три важнейшие проблемы, отмеченные в документе СНБ от 1953 г. и сохранившие свое значение до нашего времени: 1) окажется ли военное равновесие между двумя странами и базирующееся на нем ядерное сдерживание под угрозой в результате появления возможности стратегического упреждения путем нанесения первого обезоруживающего удара; 2) могут ли локальные конфликты перерасти во всеобщую войну, если сверхдержавы будут с большей готовностью идти на эскалацию в ответ на очевидные провокации; 3) не создаст ли ядерный тупик условия, в которых обычные вооруженные силы Советского Союза будут играть большую роль на одном из трех главных стратегических фронтов. Другими словами, центральным вопросом является не то, какой относительной военной мощью обладает Советский Союз, а то, каким образом эту мощь можно использовать для достижения стратегически важных политических результатов. Соответственно важнейшей научной проблемой при проведении оценки угрозы в политическом плане служит не просто подсчет вооружений и определение на этой основе соотношения сил, а анализ возможных обстоятельств, при которых советская военная мощь может применяться наиболее эффективно (и опасно).
То, что советская военная мощь росла наиболее стремительно в последние два десятилетия, вряд ли нуждается в документальном подтверждении. Видно, что Советский Союз не только достиг стратегического паритета с Соединенным Штатами, но и обогнал Соединенные Штаты по темпам наращивания вооружений. Эти массированные усилия СССР создали ситуацию, в которой Соединенные Штаты и Советский Союз обладают примерно равными стратегическими силами, причем ни одна из сторон не может иметь никакой уверенности в конечном исходе обмена ядерными ударами независимо от того, начнется ли он с внезапного нападения или после приведения в полную боеготовность вооруженных сил. В этом отношении можно сказать, что сегодня существует положение спорного стратегического равновесия.
Этот вывод могут оспаривать те, кто считает, что Советский Союз уже обладает стратегическим превосходством. По количеству систем доставки ядерного оружия и по забрасываемому весу (потенциальной разрушительной мощи) Советский Союз действительно имеет преимущество. Но оно компенсируется американским превосходством по числу боезарядов, если учитывать ядерные бомбы и крылатые ракеты воздушного базирования, которыми оснащены бомбардировщики «B-52» и «B-1». В существующих условиях маловероятно, что какой-либо советский военный стратег может быть уверенным в том, что ядерный удар, нанесенный Советским Союзом, настолько обезоружит Соединенные Штаты, что предотвратит разрушительный ответный удар. За исключением ракет «СС-18» и, возможно, «СС-19», существующие советские стратегические системы не обладают достаточной точностью для нанесения действительно эффективного хирургического удара по современным стратегическим силам США.
Даже если в результате советского первого удара уцелеет лишь примерно 50 % БРПЛ на американских подводных лодках в открытом море и лишь очень небольшой процент американских межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и бомбардировщиков, то этот в остальных отношениях весьма успешный первый удар СССР не сделает его менее уязвимым для опустошающего контрудара США, хотя такой контрудар будет самоубийством для самих Соединенных Штатов.
Частичный контрудар в любом случае будет еще больше ослаблен советской стратегической обороной. Именно это сочетание значительного увеличения количества систем первого удара с постоянным наращиванием стратегической обороны и делает потенциальную советскую угрозу столь серьезной. Несмотря на начатую шумную кампанию против стратегической оборонной инициативы президента Рейгана, Москва тайно разрабатывает способы быстрого развертывания полномасштабной системы ПРО.
В прошедшем десятилетии Советский Союз осуществлял также большие капиталовложения в создание разветвленной системы противоатомных убежищ, предназначенных для защиты большей части правящей элиты даже в условиях ядерного нападения. В 800–1500 точках сооружаются огромные комплексы убежищ, до которых можно быстро добраться по специальной транспортной сети. (В некоторых местах даже построена специальная система метро.) По некоторым оценкам, в этих убежищах может укрыться примерно 175 тыс. высокопоставленных представителей правящей партии, КГБ и вооруженных сил. Такая оборона может оказаться особенно полезной в случае затянувшегося неполномасштабного ядерного конфликта.
Следовательно, не признавать возможности того, что советские военные стратеги ни при каких условиях не рассматривают вариант нанесения первого удара, было бы просто уходом от реальности. Они должны понимать, что Соединенные Штаты больше уязвимы для хирургического первого удара, потому что известно точное расположение ключевых объектов на территории США и нацеливание на них может быть осуществлено более просто, чем на советские объекты. Короче говоря, основной причиной для беспокойства является то, что растущее количество и точность ядерного оружия впервые делают для военных стратегов возможным планирование
