Герман Гортер - Исторический материализм
Наши противники часто хотят опровергнуть нас таким образом, что они ссылаются на действие, оказываемое духовными причинами: религией, нравственностью, наукой. Социал–демократ не допустит, чтобы его запутывали таким способом. Он охотно признает действие духовных сил, — да и к чему бы иначе он сам так старался привести умы в возбуждение, если бы он полагал, что эти силы ни к чему не способны? Но он в то же время постарается исследовать, что привело в движение эту духовную силу, прежде чем она начала оказывать свое действие. И вот тогда причиной в последнем счете окажется развитие производства и производственных отношений.
F. Религия и философия.Каждая религия, — а различных видов религий существовало и существует целые тысячи, — и каждая религиозная секта считает себя истинной. И тем не менее ничто не зависит до такой степени от развития техники и ничто не изменяется так сильно вместе с техникой, как религия. Мы покажем это в коротком обзоре.
Когда техника еще не подчинила себе сил природы, когда, напротив, природа почти всецело господствовала над человеком и ему еще приходилось использовать в виде орудия то, что непосредственно давала ему природа, а сам он мог изготовить очень немного, он поклонялся силам природы, солнцу, небу, молнии, огню, горам, деревьям, источникам, животным, в зависимости от того, какие предметы были наиболее важны для его племени. Так еще оно и теперь остается у так называемых диких народов: например, обитатели Новой Гвинеи, которую голландцы теперь хотят открыть для капитализма, поклоняются саговой пальме, как своему богу; они полагают, что они происходят от саговой пальмы.
Но когда техника развилась дальше, возникло земледелие, воины и жрецы захватили власть и собственность и возникли господствующие и подчиненные, следовательно, классы, когда таким образом уничтожилось прежнее полное подчинение природе и власть начал осуществлять человек, прежде всего высокопоставленный человек, тогда настоящие божества природы исчезли и стали преобразовываться в существа, которых мыслили в образе могучих людей. Образы богов, с которыми мы встречаемся у древнего греческого поэта Гомера, это — сильные цари и царицы, из которых один представляет обожествленное мужество, другая обожествленную мудрость, красоту, любовь. Это — божества природы, превратившееся в сильных людей. Техника дала людям силу, и боги превратились в могучих людей.
Когда люди вследствие постоянного дальнейшего усовершенствования техники покрыли свою страну путями сообщения, моря — судами и, в особенности, берега — городами, когда начали расцветать торговля и промышленность, словом, когда возникло торговое общество, в котором все: земля, продукты, орудия, суда и колесницы, сделались предметами купли, товарами, для этого общества солнце, огонь, море, гора или дерево уже не стали представляться чем–то чудесным, наиважнейшим, всесильным, таинственно–божественным: для этого природа была уже в слишком достаточной мере во власти человека. И не представлялась уже чем–то божественным человеческая сила или человеческое искусство, мужество или красота, как было в эпоху Гомера: в обществе, построенном на конкуренции, эти физические свойства уже не имели былого значения. Но явилось нечто иное, что в этом обществе представлялось и действительно было для него наиболее важным, всеподчиняющим, наичудеснейшим. Это был дух, человеческий дух.
В товарном обществе дух — важнейший фактор. Он рассчитывает, он делает изобретения, он соображает и взвешивает, он дает барыш, он покоряет, он подчиняет людей и вещи. В товарном обществе дух стоит в центре всей жизни, как саговая пальма у папуасов и красота у Гомера. Дух, — это сильное вообще.
Сократ и Платон, первые великие философы греческого товарного общества, открыто говорят, что природа их не интересует, их интересуют только явления мышления и души.
Этот переход — ясное следствие развития техники, создавшей товарное общество.
В человеческом духе было много удивительных явлений, которых не понимали. Что такое были те общие понятия, на которые наталкивались в человеческом духе, откуда явились они? Что это такое та чудесная сила, мышление, которое так легко и поразительно оперирует этими общими понятиями? Откуда явилось оно?
Оно не могло быть земного происхождения, потому что на земле мы встречаем только особенные, конкретные, а не общие вещи. И что такое нравственные чувства, понятия о добром и злом, которые мы встречаем в духе, но которые столь мало применимы в товарном обществе? Ибо в нем хорошее для одного плохо для другого: гибель одного знаменует заработок для другого, и выигрыш одного частного лица часто означает вред для коллективности.
Все это были загадки, которые оставались неразрешимыми для тогдашних великих мыслителей: Платона, Сократа, Аристотеля, Зенона и многих, многих других, которым природа и опыт не давали объяснений; эти загадки привели названных мыслителей к тому, что они начали утверждать: дух — божественного происхождения.
Социальные побуждения и чувства имеют столь огромное значение для людей, что, если они разрываются товарным обществом, становится необходимым исследование, каково происхождение этих чувств и каким способом они могут быть восстановлены. Они столь сильны, светлы и возвышенны, сообразование с ними в своих действиях дает такое наслаждение и так повышает силы, что, если это сообразование становится невозможным, их возвышенность приобретает идеальный отблеск, и начинает казаться, как будто они ведут свое происхождение из иного, высшего мира.
Тогда для их объяснения уже нет необходимости в небе с многочисленными богами, как для объяснения многочисленных явлений природы: достаточно одного бога. А так как «добрый» и «злой» — духовные понятия, то этого бога легко начинают представлять себе духом.
В товарном обществе умственный труд господствует над физическим трудом. Регулирование, управление производством и государством — дело умственного рабочего; ремесленник если и не раб, то, во всяком случае, подчиненный. И это приводило к тому, что в духе начали видеть божественное, в боге начали видеть духа.
К этому присоединилось то обстоятельство, что в обществе товаропроизводителей каждый человек становится индивидуумом сам по себе, находящимся в конкурентной борьбе с другими. Каждый человек становится самоважнейшим объектом для самого себя, и, — так как он все чувствует, взвешивает и решает в своем духе, — его дух становится наиважнейшей частью этого объекта. Это должно было породить в людях такого общества склонность считать дух божественным, а в боге видеть индивидуалистический дух, существующий сам по себе.
Техника уже привела людей к тому, что они перестали обожествлять быка, кошку, ибиса, дерево или физическую силу человека; но она еще не привела их к пониманию сущности мышления и понятий «хороший» и «плохой». Поэтому объявили божественным то духовно–нравственное, что было могуче в том обществе, но оставалось непонятным. Так оно и осталось в товарном обществе до сего дня. «Бог есть дух», говорят еще и в настоящее время, и нравственные понятия для большинства людей еще и теперь имеют сверхъестественное происхождение.
Пока известный в то время мир еще не представлял единого экономического и политического целого, т.е. не был единым товарным обществом, в нем, конечно, все еще оставалось место для многих богов, между прочим и для богов природы. И только когда мировая торговля греков, затем Александр Македонский и, наконец, римляне создали одно царство товаропроизводителей вокруг Средиземного моря, стало достаточно одного духовного бога, одного божественного духа для того, чтобы найти объяснение всего известного в то время мира и всех заключающихся в нем трудностей и для устранения таким образом всех богов природы. Повсеместно проникавшая римская техника, римская торговля и средства сношений, римское товарное общество, повсюду оттесняли богов природы. И вот, мы встречаем единобожие, монотеизм, в двух философских миросозерцаниях, за которыми тогда осталась победа в великом мировом царстве: в учении Платона и в стоицизме.
«И потому, когда один определенный вид монотеизма, особенно приспособленный ко всеобщему великому экономическому разложению, к общественным отношениям Рима в эпоху империи, христианский монотеизм, проник в эту область, он повсюду встретил подготовленную почву: ему оставалось только воспринять в себя в качестве элемента греческий монотеизм».
Все общество вокруг Средиземного моря превратилось в одно товаропроизводящее общество, в котором повсюду были одни и те же загадки и противоречия, повсюду однородные товаропроизводящие индивидуумы. Повсюду дух был могучее, чудесное, таинственное. Повсюду дух был бог.
