Христианская демократия в современной Франции - Дмитрий Викторович Шмелев
Что касается положения дел во Вьетнаме, то позиция христианских демократов была следующей. В докладе, сделанном на заседании руководящего комитета «Демократического центра» Жильбером, бывшим французским послом, был дан глубокий анализ природы, истории конфликта и предложены пути его решения. Жильбер отметил характер войны, которую он трактовал не как колониальную. Она не имеет увязки с ООН, подобно войне в Корее. Это не региональный конфликт, так как в ходе него сталкиваются интересы «великих держав». Это даже не война собственно за Вьетнам из-за ее «подрывной стратегии» (которая включает движение за мир, терроризм, партизанскую войну, политическую пропаганду, психологическое давление, подготовку общественного мнения). Относительно возможных решений, то из трех наиболее реальных (первое – немедленное прекращение огня и вывод американских войск, возврат к Женевским соглашениям 1954 г., второе – продолжение войны вплоть до открытого конфликта с Китаем, третье – начало переговоров с целью мирного урегулирования конфликта при необходимых международных гарантиях), Жильбер склонялся к третьему варианту[186]. Позднее, на политическом совете «Демократического центра» было сформулировано следующее предложение: «Восстановление мира во Вьетнаме является главной заботой. Оно возможно лишь в рамках переговоров, без предварительных односторонних условий, в которых участвовали бы все заинтересованные государства. Роль Франции состоит в том, чтобы способствовать их подготовке, ассоциируясь с посреднической деятельностью, из которой она в настоящее время исключена»[187].
Во внутренней политике «Демократический центр» стремился найти некий баланс между жесткой персональной критикой де Голля и отношением к правительственной политике, которое было более сдержанным и периодически конструктивным. Например, в коммюнике политического совета «Демократического центра», состоявшегося 25 июня 1966 г., констатировалась «стагнация и болезнь» французской экономики, которая выражалась в забастовках, частичной безработице в некоторых отраслях и падении инвестиций. Чтобы выйти из такого состояния, по мнению, руководства партии, необходимо было ускорить жилищное строительство и реформировать систему образования, ввести налоговые льготы для подъема инвестирования, «постоянное согласование» и переговоры между государством и прочими экономическими агентами на всех уровнях по заключению «национального контракта социального прогресса», содействовать французскому сельскому хозяйству в продвижении на европейский рынок, привести в соответствие совместную европейскую экономическую и социальную политику[188].
Парламентские выборы 5 и 12 марта 1967 г. стали первым серьезным испытанием для новой партии. Как подчеркивала К. Исмаль, из 390 кандидатов «Демократического центра» только 320 выступали под его этикеткой (82 %). 93,1 % индивидуальных членов упоминали только ДЦ и связывали себя столько с ним, но из них 84,2 % принадлежали к бывшей партии МРП, 55,6 % имели связи с «умеренными» и 24,1 % – с радикалами. Часть кандидатов ДЦ выступала под своими этикетками, что было правилом для регионов, где некогда было сильным влияние МРП (например, Нижнего Рейна), «умеренных» (например, Иль-и-Вилен) или радикалов (например, Жиронда, Восточные Пиренеи). Это свидетельствовало о слабой связи между партией Ж. Леканюэ и кандидатами, выдвинутыми от «традиционных партий»[189].
Особенностью избирательной кампании стала ее концентрация вокруг личности Ж. Леканюэ, что выглядело прямым продолжением президентской кампании. Значительная часть пропаганды и афиш была сосредоточена на его фигуре. «Голосуйте за Демократический центр, за свободы, социальный прогресс, единую Европу», – гласила одна из афиш на фоне портрета Ж. Леканюэ. В другой афише лозунг был более прямым: «С Жаном Леканюэ стройте современную Францию». Даже избирательный манифест ДЦ, опубликованный в «Курьере демократов», открывался фотографией Леканюэ и текстом презентации, подписанным им. В телевизионном эфире Ж. Леканюэ также занимал значительное пространство, будучи единственным руководителем партии, представлявшим ее лично (тогда как остальные делегировали своих представителей). «Такая персонализация, – отмечает К. Исмаль, – находится в линии персонализации президентской кампании. Речь идет одновременно о том, чтобы напомнить слушателям, что “Демократический центр” зародился в период президентских выборов, и вызвать волну симпатии и присоединения к партии, сравнимой с волной, которая окружала кандидата Елисейского дворца. Вот почему Жан Леканюэ остается главной звездой “Демократического центра”. Однако персонализация, найденная на национальном уровне, кажется менее реальной в провинции»[190].
Но, будучи активно представленным в эфире через своего лидера, «Демократический центр» почти не обновил традиционные средства избирательной кампании. Его пресса осталась обычной, без ярких статей и заголовков, на серой бумаге, часто даже без нумераций страниц и с малым числом фотографий. В этом плане «американизация» почти не затронула кампанию центристов, вопреки относительным успехам президентской кампании 1965 г. Традиционализм и рутина – так можно охарактеризовать содержание партийных изданий в эти дни. Тем не менее, широко использовались лозунги, цвета и знамена, фильмы, «школы политического воспитания» (было организовано восемь сессий в Париже, Анже, Тулузе, Кане, Лионе, Экс-ан-Провансе, Реймсе и Лилле), «семинары кандидатов» (организованные Т. Брауном и Д. Бодуеном), брошюры (например, «1001 совет» для подготовки и ведения избирательной кампании)[191].
Главной темой национальной избирательной кампании стал голлизм. Почти отсутствовали реакции и размышления о ФДСЛС, которая виделась до этого как вероятный политический партнер христианской демократии. Голлизм в трактовке «Демократического центра» – это генерал де Голль, его правительство него политика, уходящее большинство. Такая реакция выглядела естественной с точки зрения оппозиционности партии Ж. Леканюэ и расклада политических сил. Но во время кампании проявилась уже обозначившаяся ранее тенденция: переход от жесткой оппозиции к правительственной политике к идее возможного сотрудничества с правительством голлистов как «силы предложения». Это изменение нашло отражение в лозунге «сохранить корабль и сменить курс». Что означал этот лозунг? Первая его часть трактовалась как намерение сохранить действующие институты. Причем вариативность таких намерений простиралась от желания «улучшить» конституцию (введя, например, Верховный суд или записав в нее habeas corpus) до эволюции к «подлинному президентскому режиму». Такая позиция основывалась на трех аргументах: 1) институты были одобрены народом, следовательно, никто не имеет права ни изменять их, ни присваивать себе; 2) действующие институты гарантируют стабильность; 3) парламентские выборы не являются третьим туром президентских выборов. Вторая часть лозунга интерпретировалась через требование новой политики, которая вращалась бы вокруг трех тем: диалог и демократия, новая экономическая и социальная политика,
