Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №8 от 19.02.2013
Мало того, он продолжал философствовать на эту тему и «осуждающее отношение к тем, «кто бросил землю», не прощал даже Ахматовой». Ну как она, говорит, могла написать такое!
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернялся скорбный дух.
Тут много странного. Во-первых, почему Россия названа грешной? Во-вторых, что, «голос» зовет в безгрешный святой край – где он? В-третьих, откуда и чья кровь не руках поэтессы или, если угодно, её лирической героини? В-четвертых, что за «черный стыд»? Ведь это чувство светлое, оно свидетельствует о том, что совесть жива. В-пятых, за что стыд-то? Какова его причина? В-шестых, о каких поражениях, об обидах на что тут речь? Наконец, не очень-то ясно, как можно новым именем «покрыть» старую боль – назвать её блаженством? А под стихотворением стоит: «Осень 1917 года». Но та осень 25 октября переломилась пополам на две несоединимые половины. Так в какую из них написано стихотворение? Неизвестно.
Конечно, главное здесь - решительный отказ автора слушать «утешный голос», то есть покинуть родину. И за этим проницательный критик уже ничего больше не видит, никаких недоумений у него нет, это затмевает для него всё.
И он приводит другое стихотворение Ахматовой на ту же тему:
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю
Им песен я своих не дам.
И вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник.
Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час...
Но в мире нет людей бесслёзней,
Надменнее и проще нас.
Это написано в июле 1922 года. И опять много странного. Во-первых, здесь имеются-то в виду не те, кто бросил какую-то неведомую «землю», а бросил родину, сбежал из России. Так и следовало сказать. Во-вторых, кого автор назвал врагами, терзающими родину, - царских генералов и иностранных интервентов, пытавшихся закабалить её, или большевиков, которые спасли родину? В-третьих, начав обличение с тех, кто бросил родину, автор вдруг перескочила на «изгнанников». Но это же совсем другое: первые бежали сами по своей воле, а вторые оказались за рубежом вынужденно. И многие из них, начиная хотя бы с Овидия, вовсе не заслуживают презрительной жалости. В-четвертых, такой жалости не заслуживает и заключенный, если он осуждён несправедливо, а уж о презрении к больному и говорить неприлично. В-пятых, оставив беглецов и изгнанников, автор вдруг переключила своё презрение на «странника», т.е. на путешественника. Да чем он-то провинился – хоть Афанасий Никитин, хоть Тур Хейердал, хоть нынешний наш мореход Конюхов? В-шестых, непонятно, о каком пожаре тут речь. В 1922 году Гражданская война окончилась. В-седьмых, как поэтесса могла говорить о своей гибнущей юности, когда ей шел тогда уже четвертый десяток и она была матерью десятилетнего сына? Заключительные строки стихотворения не поддаются внятному объяснению, но можно, в частности. заметить, что очень трудно представить себе, чтобы надменность и простота сочетались в одном лице.
Востроглазый критик и тут не видит ни одной странности, для него главное вот: «Я готов с уважением отнестись к тем, что в нелёгком выборе предпочел родину. Но почему надо презирать тех, кто выбрал свободу?» Ну вот получил ты свободу с доставкой на дом. Сыт?
Владимир БУШИН
(Окончание следует)
ВЕЛИКИЙ, НО ЗАБЫТЫЙ КЛАССИК ЛИТЕРАТУРЫ
Иван Александрович Гончаров родился в 1812 г. в состоятельной купеческой семье в Симбирске, его отец неоднократно избирался городской головой. Будущий писатель поступил в коммерческое училище, но не окончив его, сдаёт экзамены в Московский университет на филологический факультет, где и обращается к литературному творчеству. В 1835 переезжает в Петербург, а там посещает салон крупного поэта Майкова, в который приходили Тургенев, Достоевский, Григорович и другие литераторы.
Здесь он сотрудничает с рукописным журналом «Подснежник» и публикует в нём свои подражательные стихотворения, а затем шутливую повесть «Лихая болезнь», содержание которой построено на противопоставлении пустых восторгов примитивных обывателей и факторов из жизни того времени. В 1839 г. в альманахе «Лунные ночи» появляется «Счастливая ошибка», где автор даёт реалистическую оценку поведения человека и изображает конкретную общественную ситуацию без какого-либо надуманного романтизма. Под влиянием Гоголя пишет очерки «Иван Савич Поджабрин», но все эти произведения не принесли Гончарову известности, ибо к этому времени в центре читательского внимания уже находился социально-психологический роман.
В большую литературу Иван Александрович вошёл именно произведением аналогичного направления «Обыкновенная история», опубликованном в журнале «Наш современник» в 1847 г. и отмеченным Белинским. В ней автор последовательно отрицает абстрактные и идеалистические обращения главного героя Адуева к божественному духу и прекрасные мечтания романтика о любви, которые не подкреплены реальными чувствами, ибо мечтательность не наполняет живым смыслом даже его собственное существование. Поэтическое творчество этого персонажа безжизненно и вторично, что и констатирует его дядя Пётр Иванович, а пустопорожние разглагольствования выступают как следствие обычного барского воспитания. Писатель рассматривает идеальную жизнь в гармонии ума и сердца, а также в естественности, но отнюдь не стихийной, а сопряжённой с верным пониманием хода общественного прогресса. Романтика Адуева происходит не из творческого порыва, она является знаком духовной и умственной слепоты, а также формой ребяческой восторженности. Его постепенное отрезвление под влиянием дядюшки действительно происходит, но только в пределах работы на мелкой канцелярской службе, но дольше всего он остаётся идеалистом именно в сфере любви. Пётр Иванович указывает ему на образцы поведения современников, по его мнению, достойные подражания. Однако подобные труды и дела далеки от принципов писателя, который считает - любая практическая деятельность должна быть освещена человечностью и не должна исключать бережного отношения к тревогам и запросам личности, но последнее у дядюшки как раз и отсутствует. Тем не менее данные уроки пошли племяннику на пользу, и в конце романа появляется уже несколько другой Адуев, сияющий, румяный, с достоинством несущий орден на шее. Прошло всего четыре года после второго приезда нашего героя в Петербург, а за наградой последовала удачная женитьба, конечно, без любви, а по расчёту, и приданное - 500 душ крепостных, и вдобавок 300 тысяч рублей. Основной смысл «Обыкновенной истории» - в неприятии и осуждении романтики, а также чиновничье-коммерческой деловитости - всего, что не обеспечено высокими идеями, необходимыми человеческому прогрессу. Этот мотив получит дальнейшее развитие в «Обломове».
В 1849 г. в альманахе «Литературный сборник» был напечатан «Сон» - эпизод из неоконченного романа. Критика по-разному оценила этот отрывок, ибо сказались идейные разногласия. Славянофилы в журнале «Москвитянин» признали художественное искусство писателя, но отвергли авторский подход по отношению к патриархальному быту помещиков. «Наш современник» отметил правдивые сцены из усадебной жизни и признал творческий шаг вперёд по сравнению с «Обыкновенной историей».
Однако до создания главного произведения Гончарова пройдёт ещё много лет, насыщенных интересными событиями в жизни писателя. В 1852 г. он отправляется в кругосветное плавание, результатом чего стали очерки «Фрегат Паллада», на котором и происходило путешествие. В 1855 г. прозаик возвращается в Петербург. Его дневниковые записи не носили исследовательского характера, однако явились правдивым изображением того, что встретилось на пути наблюдательного публициста.
Описание им народов в колониальных странах сильно отличается от изложенного по этой теме в книгах западноевропейских писателей, в стиле очерков проявляется антиромантический пафос автора. Он активно полемизирует с теми путешественниками, которые действительно отображали жизнь в далеких от цивилизации краях как местных аборигенов, так и белых переселенцев в приключенческой форме. Иван Александрович сразу увидел фарисейство буржуазных культурологов, но особенно его поразила нивелировка личности в Англии, превращение человека в придаток машины. Описательные картины полны лирического чувства и замечательны ассоциациями с далёкой родной Россией; почти все журналы откликнулись на публикацию «Фрегата Паллада» одобрительными отзывами. Очерки появились в «Морском сборнике», а затем были выпущены отдельной книгой. Данное произведение много раз переиздавалось и является одной из прекрасных книг русской маринистической литературы.
