Юхан Норберг - В защиту глобального капитализма

Существование такой структуры, как ВТО, может принести нам всем и другое, еще более важное преимущество: беспристрастный кодекс правил международной торговли, обеспечивающий соблюдение всеми странами заключенных соглашений. В прошлом нормой считалась ситуация, когда могущественные страны вели себя по отношению к более слабым государствам так, как им заблагорассудится. Многие страны мира выступали за создание международной торговой организации, устанавливающей единые для всех правила, прежде всего потому, что надеялись таким образом предотвратить односторонние акции Вашингтона, направленные против торговых партнеров США. Однако Соединенные Штаты с самого начала стремились к созданию слабой организации, не имеющей полномочий по урегулированию споров. Вступая в ВТО, страны-участницы обязуются не проводить дискриминационной политики в отношении зарубежных предприятий и фирм и не вводить торговых барьеров без должных оснований — по крайней мере, не увеличивать те, что уже существуют. Именно в надежде обрести подобную защиту бедные страны без промедления ратифицировали соглашение 1995 года о создании ВТО, а ЕС, США и Япония, привыкшие делать то, что им хочется, затягивали этот процесс. С тех пор могущественные страны вроде Соединенных Штатов часто оказываются в роли проигравшей стороны в спорах, разрешаемых под эгидой ВТО, чего никогда не случается в рамках ООН, где они обладают правом вето.

Еще одно преимущество ВТО связано с тем, что ее стра-ны-участницы обязуются ввести в отношении всех других членов организации режим наибольшего благоприятствования в торговле, что означает автоматическое распространение на всех снижения тарифов в отношении любой другой страны. Раньше Соединенные Штаты и ЕС проводили взаимное сокращение тарифов, не собираясь распространять эти меры на другие государства. Теперь сниженные тарифы должны действовать и в торговле с бедными странами — однако за исключением региональных торговых соглашений, например, в рамках самого Евросоюза или Североамериканского соглашения о свободе торговли.

Однако на практике препятствия для введения несправедливых тарифов не так уж и велики. ВТО не имеет прямых полномочий запрещать своим членам вводить тарифы: она может лишь предоставить пострадавшей стороне право на аналогичные ответные меры. Подобное положение дел не назовешь идеальным, поскольку каждой стране следует избавляться от тарифов независимо от того, как поступают другие. Более целесообразно было бы вынуждать государство, проигравшее подобный спор, выплачивать пострадавшей стороне компенсацию в денежной форме или в виде сокращения тарифов на другие товары. Однако уже само существование стабильной процедуры разрешения таких споров представляет собой шаг вперед по сравнению с прошлым, когда любой, даже незначительный спор мог спровоцировать полномасштабную торговую войну. Теперь «слово чести» по крайней мере не позволяет государствам нарушать заключенные соглашения. Однако в нескольких случаях, имевших широкий резонанс, Евросоюз все же пытался сохранить тарифы, получившие негативную оценку ВТО. Одним из таких примеров является многолетняя дискриминация в отношении латиноамериканских бананов и мясных продуктов, прошедших гормональную обработку. Правительства стран ЕС ведут себя так, будто для промышленно развитых государств действуют одни правила, а для развивающихся стран — другие, что в долгосрочной перспективе неизменно нанесет большой урон репутации ВТО.

Если мы признаем импорт благом, из этого следует вывод о вредности антидемпинговых мер. Политики часто заявляют, что страну необходимо защищать от демпинга со стороны других государств: если, например, Малайзия будет продавать нам обувь по чрезвычайно низкой цене, не покрывающей производственных издержек или ниже уровня расценок на внутреннем рынке названной страны, это, по их мнению, следует рассматривать как «нечестную конкуренцию». То есть малайзийские производители занимаются демпингом, от которого нам следует защищаться. Однако, как остроумно заметил экономист Мюррей Ротбард, если кто-то заговаривает о «честной конкуренции», берегите кошельки — это значит, что вам собираются залезть в карман. Это замечание, несомненно, справедливо и для ситуации с введением антидемпинговых тарифов. Наделе единственное, от чего они нас «защищают», — это дешевая обувь, телевизоры и продукты питания. Естественно, возникает вопрос — а зачем защищаться от товаров, предлагаемых нам по выгодным ценам? Когда иностранные производители прибегают к демпингу, это далеко не всегда означает, что они преследуют некие мошеннические цели. Возможно, им приходится идти на это, чтобы проникнуть на новый рынок, — такая цель вполне законна. Если подобное разрешается вновь создаваемым местным компаниям, то почему нельзя иностранным? Отсутствие равноправия между своими и зарубежными производителями намного большая несправедливость, чем любой демпинг. Кстати, не исключено, что малайзийские обувщики продают свою продукцию на внутреннем рынке дороже, потому что имеют у себя в стране преимущества, которых лишены за рубежом, — например, преимущества, получаемые за счет протекционистских тарифных барьеров!

Соединенные Штаты заявляют о поддержке свободной торговли, но на деле являются главным нарушителем ее принципов, когда речь идет о введении антидемпинговых тарифов. Эти тарифы не только наносят ущерб производственным секторам других стран: они приводят к тому, что американская экономика ежегодно теряет миллиарды долларов за счет высоких цен и низкой эффективности. За последнее десятилетие практика применения таких тарифов расширилась. Поскольку правила ВТО и международные соглашения затрудняют введение прямых протекционистских мер, США и ЕС используют с этой целью антидемпинговые тарифы[68].

Несмотря на правила ВТО, государства имеют возможность (которой они часто пользуются) фактически создавать торговые барьеры в виде субсидий и льгот отечественным производителям. К примеру, американская сталелитейная промышленность пользуется множеством таких льгот: государственными гарантиями в области пенсионного обеспечения и кредитов, освобождением от налогов и экологических нормативов, грантами на научные исследования и опытно-конструкторские разработки. По достаточно скромным оценкам, общая стоимость этих льгот и субсидий за период с 1975 года составила около 23 миллиардов долларов; авторы других исследований приводят иную цифру — более 30 миллиардов только за 1980-е годы. У американских налогоплательщиков есть все основания возмущаться подобными масштабными тратами общих средств, в результате чего не только пускаются на ветер налоговые поступления в казну, но и поддерживается существование неэффективных корпораций, а значит, ресурсы используются неэффективно. Однако иностранным потребителям следует не требовать «защиты» от этой «нечестной» конкуренции, а радоваться, пусть и не без доли удивления, что благодаря правительству США они имеют возможность дешево покупать американскую сталь. Американские налогоплательщики, по сути, субсидируют потребителей сталелитейной продукции в Швеции и других странах. Поэтому решение правительства любого иностранного государства о субсидировании экспортных отраслей промышленности нам следует рассматривать не как угрозу, а как неожиданный подарок[69].

Либерализация торговли — явление позитивное прежде всего потому, что она несет с собой свободу: дает людям возможность покупать то, что они хотят и у кого хотят, а также продавать товары и услуги любому, кто пожелает их купить. Дополнительное экономическое преимущество свободной торговли заключается в том, что эта свобода обеспечивает эффективное использование ресурсов и капитала. Компания, регион или страна специализируются на той сфере экономической деятельности, где они имеют сравнительные преимущества, а значит, способны произвести максимальное количество материальных ценностей. Капиталы и трудовые ресурсы перемещаются из менее эффективных секторов в новые, более динамичные. В результате страна, благоприятствующая свободной торговле, выходит на новый, более высокий уровень производства и благосостояния, а значит, по крайней мере в первые несколько лет, добивается существенного увеличения темпов экономического роста. Открытость экономики ведет к тому, что повышение эффективности производства превращается в непрерывный процесс, поскольку конкуренция со стороны иностранных производителей вынуждает корпорации производить все более качественную и дешевую продукцию, позволяя потребителям свободно приобретать товары и услуги у того, кто предложит им самые выгодные условия. Постоянный рост эффективности в традиционных отраслях высвобождает ресурсы, которые вкладываются в разработку новых методов производства, научные исследования и новые виды продукции. Этот же фактор поддерживает и конкуренцию в целом: даже простое расширение масштабов конкуренции усиливает ее интенсивность.