Внутренний СССР - Дело было в Педженте
Картина 6. Первое общежитие свободных женщин
«Гулко звучали удары молотка. Сухов стоял на инкрустированном слоновой костью столике и прибивал фанерную вывеску над дверью помещения, в котором разместился гарем. На вывеске неровными буквами было написано: «Первое общежитие свободных женщин Востока . Посторонним вход воспрещен».
— Они же взяли самые ценные экспонаты, — в паузах между ударами молотка объяснял Сухову смотритель музея Лебедев. Он придерживал покачивающийся под тяжестью красноармейца инкрустированный столик.
— Какие еще экспонаты? Я же сказал барышням — брать ковры похуже.
— Это же одиннадцатый век! Чем старее ковер, тем он ценнее.
— Сейчас посмотрим, что они там взяли, — проворчал Сухов и слез со столика. Мимо прошел Петруха с большим медным кувшином в руках; следом шла, закутавшись в чадру, Гюльчатай.
— Они вас за хозяина принимают, — хихикнул Петруха, остановившись. — Как будто, значит, вы их муж…
Сухов насупился.
Из каменного колодца вверх вела узкая лестница. По ней, набрав воды в кувшин, поднимались Петруха и Гюльчатай.
Петруха обогнал Гюльчатай на две ступени и закрыл ей дорогу.
— Открой личико, открой, а? — попросил он. — покажись хоть на секундочку. Ты не думай, я не какой-нибудь. Если что — я по серьезному… замуж возьму… Женюсь то есть. Мне ведь наплевать, что ты там чьей-то женой была. Ты мне характером подходишь. Откройся… Гюльчатай, покажи личико.
Гюльчатай негромко рассмеялась».
“Гюльчатай негромко рассмеялась”, потому что она лучше Петрухи понимала символику ухаживания. Так иносказательно поданы претензии марксизма на особые отношения с еврейством, которое само претендует на особое место среди “малых народов” всех национальностей. Но в процессе киносъемок в эту сцену вставлен эпизод с выбрасыванием гаремом Петрухи из «общежития». Но это как раз был тот случай, когда лица “женщин Востока” оказались открыты. То есть в системе символов, предложенных нами, марксизм пытался войти к народам России и не был ими принят. Другое дело — представители “малых народов”. Они не только не чурались марксизма, но наоборот — стремились продемонстрировать ему свою верноподданность, истинной целью которой был захват руководящих постов в сфере управления, чтобы авторитетом партии можно было давить трудящихся всей мощью государственного аппарата.
“— Гюльчатай, открой личико. Ты не думай, я не какой-нибудь. Если что, я и по — серьёзному… Ты мне по характеру подходишь. Я шустрых люблю. Я ведь и посвататься могу, у меня мама хорошая, добрая, её все уважают. Да открой ты личико!” — говорит Петруха в фильме.
Если сравнить эти “домогательства” Петрухи, над которыми так любит посмеяться зритель, с приведенным выше текстом киноповести, то видно, что из него исчезла реплика об отношении “героя-любовника” к прошлому Гюльчатай, зато появилось упоминание о “хорошей и доброй маме, которую все уважают”.
Марксизм — порождение психического троцкизма, и он неразборчив в “любовных связях”, когда дело касается прошлого его “дамы сердца” (Мне ведь наплевать, что ты там чьей-то женой была). Именно благодаря его неразборчивости при формировании кадровой базы управленческого корпуса уровня государственной ответственности горбачевы, ельцины, собчаки, назарбаевы, акаевы, алиевы и прочие шеварднадзе забрались на вершину марксистско-троцкистской пирамиды власти в СССР и без труда развалили великую державу. Свою “политическую всеядность” марксизм всегда прикрывал интернацизмом, который подавался толпе в облике «интернационализма». Перевод этого слова на русский язык двоякий: кто понимает его, как символ дружбы народов, тот переводит как “многонационализм”; кто видит в нём палец, указующий на некую общность, рассеянную среди других народов для достижения определенных целей, тот переводит его как “межнационализм”. Предлагая Гюльчатай руку и сердце, Петруха в фильме говорит ей о своей “хорошей и доброй маме, которую все уважают”. Чтобы поближе познакомиться с “мамой” марксизма, приведем главы из книги польского писателя Льюиса Бельского “Секреты Израиля и его коммунистической революции”, включенные в качестве отдельного приложения к вышедшей недавно на испанском языке книге Мориса Пинау “Заговор против церкви [67]”.
Сионизм и коммунизм [68]
Народ Израиля является, очевидно, кочевым племенем. Тем не менее еще до разрушения Иудеи римлянами (70 г. до н.э.) почти 19 веков назад это племя, подобно его братьям по расе финикийцам, уже имело свои колонии среди других наций, сохраняя в то же время собственное территориальное государство. Когда римляне разрушили Иудею, сравняв с землей второй Храм, иудаизм, будучи распространен среди различных народов земли, продолжил свое существование в израильских колониях, существовавших к тому времени среди указанных народов. Еврейские эмигранты [69] укрепили и размножили эти колонии. Их внутренняя прочность обеспечивалась специальными политическими институтами власти, превратившими эти колонии в клетки единого организма, каковым и является иудейский народ в рассеянии. Единое международное руководство ими осуществлялось Раввинскими Синодами, собиравшимися, как правило, в секрете на протяжении многих веков.
Царям древней Иудеи и Великому Синедриону унаследовал Наси (князь или патриарх, ударение падает на «и»), наделенный верховной властью над народом Израиля в изгнании [Здесь автор произвольно смешивает понятия «Иудея» и «Израиль» — примечание переводчика]. Наси был ранее главой Великого Синедриона. Вавилонская ветвь диаспоры противопоставила ему Exilarc’a или Князя Изгнания, наделив его теми же полномочиями, что Наси в израильских колониях из его сферы влияния.
Во времена Наполеона Бонапарта по его инициативе вновь был открыто собран Великий Синедрион под председательством Наси. В ХХ веке институты Всемирного израильского правительства стали открытыми для всех. После первой мировой войны в этом качестве выступил “Комитет Еврейских Делегаций”, успешно отстаивавший еврейские интересы на Версальской мирной конференции. В августе 1932, сентябре 1933 и августе 1934 в Женеве открыто собирались Всемирные израильские Синоды, хотя большая часть их решений сохранялась в тайне. Их официальное наименование было “Всемирные Еврейские Конференции”. На последней из них было решено публично учредить “Всемирный Еврейский Конгресс” как самостоятельный официальный орган центрального правительства израильского народа, рассеянного по всему миру. Упомянутый Всемирный Еврейский Конгресс окончательно обосновался в Женеве в 1936 году под председательством раввина Стивена С. Вайза (Stephen S. Wise), бывшего президента “Комитета Еврейских Делегаций”, сделавшего тогда заявление, на которое следовало бы обратить внимание: «евреи означали уже не веру и не религию, а народ, единый еврейский народ, включающий всех нас».
В действительности в настоящее время Всемирный Израиль включает в себя не только многочисленные враждующие между собой религиозные фракции, но и всех неверующих иудеев — деистов, материалистов и атеистов, являющихся частью израильской нации с теми же правами, что и религиозные иудеи.
Важнейшей задачей Диаспоры Великого Израиля было создание при первой возможности Государства Израиль -не для возвращения туда всех евреев, расселенных по планете, как они лживо декларировали, поскольку они не собирались оставлять доминирующие позиции, завоеванные ими в политике и экономике гойских народов; но просто по патриотическим и религиозным мотивам, а также из претенциозности, в большей или меньшей степени характерной для израильтян.
Восстановление Государственности Израиль и Храма Соломона было их навязчивой идеей на протяжении веков. Однако уже во втором веке христианской эры между ними возникли серьезные разногласия на этот счет. Те из них, в ком национальные чувства превалировали над религиозными, продолжали мечтать о завоевании Палестины политическими или военными средствами. Напротив, ортодоксы считали тяжким грехом реакцию подобных попыток до обещанного в Священном писании пришествия Мессии, — только он один мог реализовать подобные святые прожекты. Неудачная попытка Бар-Кохбы отвоевать Палестину у римлян (135 г. н.э.) привела к тому, что возобладала точка зрения ортодоксов, в связи с чем дальнейшие попытки предпринимались уже серией ложных мессий, появлявшихся то тут, то там в израильских колониях, начиная с Серено (Sereno) в 720 г. и оканчивая Саббатаем Цеви (Sabbatai-Zevi) (1626 — 1676) и Яковом Франком (Jakob Frank) в 1757 г., что, впрочем, не мешало в отдельных случаях израильским националистам вынашивать планы возвращения в Сион и завоевания Палестины, не ожидая пришествия Мессии, несмотря на оппозицию и гнев раввинов-ортодоксов, чьи теологические предубеждения на этот счет были в XIX столетии решающим образом поколеблены ввиду двух обстоятельств.
