Михаил Елисеев - Великий Александр Македонский. Бремя власти
По свидетельству Диодора, фиванцев погибло больше 6000 человек, а 30 000 взяли в плен. Предстояло решить, что делать с самим городом. Для себя Александр уже все определил, Фивы должны будут стать уроком для всей Эллады, на их примере он покажет остальным, что их ждет в случае неповиновения. Это отмечает и Плутарх, когда подводит итоги деятельности своего героя в Элладе: « Александр рассчитывал, что греки, потрясенные таким бедствием, впредь из страха будут сохранять спокойствие ». Здесь был именно холодный расчет, ничего личного. Это в дальнейшем Македонец будет стирать с лица Земли города, руководствуясь своими симпатиями и антипатиями, а сейчас это время еще не пришло. Но все надо было обставить как положено, в свете греческих демократических традиций, и царь, « собрав эллинских представителей, поручил общему собранию решить, как поступить с городом фиванцев » (Диодор). А вот то, что среди этих представителей находились жители Платей и Орхомена, беотийских городов, которых фиванцы когда-то сами стерли с лица Земли, сомнений в окончательном решении не вызывало. « Союзники, принимавшие участие в этом деле, которым Александр и поручил распорядиться судьбой Фив, решили поставить в Кадмее гарнизон, город же срыть до основания, а землю, кроме священной, разделить между союзниками; детей, женщин и фиванцев, оставшихся в живых, кроме жрецов, жриц, друзей Филиппа или Александра и македонских проксенов, продать в рабство. Рассказывают, что Александр из уважения к Пиндару сохранил дом поэта и спас его потомков. Сверх того союзники постановили восстановить Орхомен и Платеи и обвести их стенами » (Арриан). Следуя постановлению совета, Александр велел своим солдатам срыть город до основания, что и было исполнено – Фивы перестали существовать. Пленные все были проданы с торгов, и выручка составила, по Диодору, 440 талантов серебра. Но личной ненависти у царя к Фивам не было, как я уже говорил, на их примере он показал всей Греции, кто есть кто. Плутарх так и пишет: « Говорят, что впоследствии Александр не раз сожалел о несчастье фиванцев, и это заставляло его со многими из них обходиться милостиво… Из оставшихся в живых фиванцев не было ни одного, кто бы впоследствии, придя к царю и попросив у него что-нибудь, получил отказ ». Просто Александр шел воевать в Азию, и спокойный тыл ему был жизненно необходим, а грекам был нужен наглядный урок. Покончив с Фивами, грозный царь Македонии обратил свой взор на Афины.
А там перепугались не на шутку – хоть сами они и не приняли участия в восстании, но деятельность Демосфена могла навести Александра на определенные подозрения. В страхе перед македонским вторжением жители окрестных селений бросились в город, таща с собой годами нажитое добро. К царю срочно отправили посольство, составленное из приятных ему людей, они передали ему поздравления по случаю побед над северными варварами и подавления фиванского восстания. В ответ царь отправил народу письмо: « в котором требовал выдачи Демосфена, Ликурга и сторонников их. Требовал он также выдать и Гиперида, Полиевкта, Харета, Харидема, Эфиальта, Диотима и Мироклея, потому что они виноваты в бедствии, постигшем город у Херонеи, а позднее, после кончины Филиппа, в пренебрежительном отношении к нему и к памяти Филиппа; в отпадении фиванцев они, объявил он, виноваты не меньше, чем люди, поднявшие фиванцев на восстание » (Арриан). Но потом уступил просьбам и сменил гнев на милость – только стратег Харидем и его военачальники отправились в изгнание и прибыли ко двору Царя царей Дария. Здесь очень интересно наблюдение Юстина, который пишет, что афиняне « согласились на том, что военных вождей отправят в изгнание, а ораторы останутся. Военные вожди, отправившись из Европы к Дарию, немало принесли пользы военным силам персов » – например, Эфиальт стал одним из руководителей обороны Галикарнасса и едва не склонил чашу весов в пользу персов. Вот здесь и проявилась вся сущность афинян того времени – люди, способные действительно принести пользу своей стране, были изгнаны, а болтуны и демагоги остались. С таким подходом у города не было никаких шансов претендовать на ведущую роль в Элладе, и оставалось жить только воспоминаниями о былом величии. Зато Царю царей удача сама пришла в руки: в канун македонского вторжения он получил несколько отличных профессионалов, знакомых с македонским способом ведения войны. А урок, который Александр преподал Элладе, пошел ей впрок: в стране воцарилась тишина, те, кто бряцал оружием и призывал к войне с Македонией, попрятались от греха подальше, а где не успели, там сполна ответили за свои действия – в Аркадии их, например, казнили. Кампания в Греции была закончена, и царь повел свою армию на север, в Македонию.
Диодор сообщает, что по возвращении в Пеллу был созван военный совет, на котором обсуждали план похода в Азию. В числе присутствующих историк называет Пармениона, что, однако, маловероятно – он находился в Малой Азии с экспедиционным корпусом и чисто физически не мог присутствовать на совещании. После этого в течение девяти дней царь праздновал победу, а затем распустил войска на отдых, сам же занялся подготовкой Великого похода на Восток. И хотелось бы еще отметить, что именно во время кампании на северных границах и во время сражения за Фивы Александр сумел лучше узнать свои войска, и войска узнали его. У воинов появилась уверенность в своем полководце, они поверили в него, а царь, в свою очередь, поверил в своих солдат. Накануне войны с Персией это приобретало решающие значение. И еще один небольшой штрих к портрету этого молодого человека, который только недавно получил власть, а ведет себя уже как опытный политик. « Прежде чем отправиться на войну с персами, Александр умертвил всех родственников своей мачехи, которых Филипп (в свое время) поставил во главе управления, выдвинув на самые высокие и почетные должности. Не пощадил он и собственных своих родных, которые казались ему способными царствовать, чтобы в Македонии, когда он будет далеко от нее, не было почвы для мятежей. Он увел (с собой) в качестве соратников всех наиболее одаренных царей-данников, оставив для охраны государства менее предприимчивых » (Юстин).
Глава 2 Сотер – значит Спаситель
Царское копье
В самом начале весны 334 г. до н. э. македонская армия была собрана у города Дион. Дион – главное национальное святилище страны, и именно отсюда цари всегда выступали в походы. Притаившийся у подножия Олимпа, город и в наши дни производит очень сильное впечатление, а некоторые достопримечательности сохранилось с тех легендарных времен. На равнине у города была построена армия, и царь, в окружении жрецов и прорицателей, приносил жертвы богам. Большинство источников сходятся в определении численного состава македонской армии: 30 000 пехоты, тяжелой, легкой и средней; а также 5000 кавалеристов, соответственно также тяжелых средних и легких. Около 12 000 бойцов было оставлено наместнику Антипатру, ибо Александр прекрасно понимал, что стоит ему уйти с Балкан, как в Элладе может разразиться смута. Да и персидское золото со счетов сбрасывать не следовало, он прекрасно знал, что агенты Царя царей будут подбивать антимакедонские силы на вооруженное выступление. А вот у самого македонского царя с золотом было скудно: « Средств на содержание войска у Александра было, как сообщает Аристобул, не более семидесяти талантов, по словам Дурида, продовольствия было только на тридцать дней, кроме того, по сведениям Онесикрита, царь задолжал двести талантов » (Плутарх). Поправить свои финансовые дела царь мог только за счет державы Ахеменидов, а в том, что так и произойдет, Александр не сомневался. И в контексте этого очень правдоподобно выглядит рассказ Плутарха о том, что царь Македонии перед походом раздарил друзьям все свои владения: « Когда наконец почти все царское достояние было распределено и роздано, Пердикка спросил его: «Что же, царь, оставляешь ты себе?» «Надежды!» – ответил Александр ». И что самое главное, основания для таких надежд у него были, и в первую очередь армия, которая маршировала по равнине у Диона. Очень интересное наблюдение по этому поводу оставил Диодор Сицилийский: « Когда он набирал войско для столь опасной войны, он взял в него не сильных юношей, не людей цветущего возраста, а ветеранов, в большинстве своем уже отслуживших свой срок, сражавшихся еще под командой отца его и дядей, так что можно было подумать, что это не солдаты, а отборные учителя военного дела. Командные должности занимали исключительно люди не моложе шестидесяти лет, так что если бы ты посмотрел на начальников лагерей, то сказал бы, что перед тобой сенат какой-то древней республики. Поэтому в сражении никто не думал о бегстве, а всякий – о победе, каждый надеялся не на быстроту ног, а на силу рук ». Но не надо думать, что эти ветераны в своем большинстве прослужили Александру до конца – в армии постоянно шел процесс омоложения за счет прибывающих подкреплений, а в разгар кампании царь стал выдвигать на командные должности за храбрость и воинское умение. И лишь теперь, после того как все жертвы были принесены и обряды выполнены, македонская армия двинулась на север – Великий поход на Восток начался.
