Роза Люксембург - Накопление капитала
Не задумываясь над всеми социальными выводами, классическая экономия признала человеческий труд единственным фактором, создающим стоимость; она развила эту теорию до той степени ясности, которую мы находим в изложении Рикардо. Но коренная разница между рикардовской и марксовской теориями трудовой стоимости — разница, которую не сумели оценить буржуазные экономисты и которая почти всегда оставляется без внимания в популяризациях учения Маркса, — заключается в том, что Рикардо, соответственно своему общему естественно-правовому пониманию буржуазного хозяйства, считал и создание стоимости естественным свойством человеческого труда, индивидуального конкретного труда отдельного человека.
Это понимание выступает еще резче у Адама Смита, который, например, «склонность к обмену» прямо объявил особенностью человеческой натуры, после того как он раньше тщетно искал ее у животных, например, у собак и др.
Впрочем если Смит и сомневался насчет «склонности к обмену» у животных, то он все же приписывает труду животного наравне с трудом человека свойство создавать стоимость, он делает это там, где он изредка возвращается к физиократической концепции:
«Никакой другой капитал одинаковой величины не приводит в движение большее количество производительного труда, чем Капитал фермера. Не только его рабочая прислуга, но и его рабочий скот состоит из производительных работников… Итак, занятые в земледелии рабочие и рабочий скот не только воспроизводят стоимость, равную их собственному потреблению, или капиталу, дающему им занятия, вместе с прибылью капиталиста, как это делают фабричные рабочие: они воспроизводят гораздо большую стоимость. Сверх капитала арендатора и всей его прибыли они регулярно воспроизводят еще и ренту для земледельца»[81].
Здесь находит наиболее резкое выражение тот факт, что Смит прямо считал создание стоимости физиологическим свойством труда как проявления животного организма человека. Точно так же как паук производит из своего тела паутину, так создает стоимость работающий человек, — всякий человек, который создает полезные вещи, — потому что работающий человек с самого начала является товаропроизводителем, как человеческое общество от природы является обществом, покоящимся на обмене, а товарное хозяйство — нормальной формой человеческого хозяйства.
Лишь Маркс впервые увидел в стоимости особое общественное отношение, возникающее при определенных исторических условиях; он пришел вследствие этого к разграничению между обеими сторонами труда, создающего товар: между конкретным, индивидуальным и безразличным общественным трудом — к разграничению, благодаря которому решение денежной загадки бросилось в глаза, как при свете ослепительного фонаря.
Чтобы этим путем в пределах буржуазного хозяйства статически различить двойственный характер труда работающего человека и создающего стоимость товаропроизводителя, Маркс должен был сперва динамически, в исторической последовательности, провести разницу между товаропроизводителем и просто работающим человеком; это значит, что он должен был признать товарное производство лишь определенной исторической формой общественного производства. Словом, чтобы разгадать иероглифы капиталистического хозяйства, Маркс должен был приступить к исследованию с дедукцией, противоположной дедукции классиков; вместо того, чтобы рассматривать буржуазный способ производства как нечто отвечающее нормальной природе человека, он должен был бы понять его как явление исторически преходящее; метафизическую дедукцию классиков он должен был превратить в ее противоположность, в дедукцию диалектическую[82].
Этим самым сказано, что Смит не мог провести ясное различие между обеими сторонами труда, создающего стоимость, поскольку последний, с одной стороны, переносит старую стоимость средств производства на новый продукт и, с другой стороны, в то же время создает новую стоимость. Нам кажется однако, что его догмат о распадении совокупной стоимости на v + m вытекает еще из другого источника. Нельзя допустить, чтобы Смит упустил из виду тот факт, что всякий произведенный товар содержит не только стоимость, созданную при его непосредственном производстве, но и стоимость всех средств производства, использованных при его изготовлении. Как раз тем, что он для безостаточного разложения совокупной стоимости на v + m все время отсылает нас от данной стадии производства к предыдущей — от Понтия к Пилату, как выражается Маркс, — он доказывает, что он сам хорошо сознавал этот факт. Замечательно при этом только то, что он и старую стоимость средств производства разлагает на v + m и в конце концов сводит таким образом всю стоимость, содержащуюся в товаре, к этой формуле.
Так, в цитированном уже нами месте относительно цены хлеба он говорит: «Часть цены зерна, например, оплачивает ренту землевладельца, другая часть окупает заработную плату или содержание рабочих и содержание рабочего скота, а третья часть оплачивает прибыль фермера. Эти три части, как кажется, или непосредственно, или в конечном счете составляют всю цену зерна. Необходима, повидимому, и четвертая часть, чтобы возместить капитал арендатора или чтобы возместить снашивание его рабочего скота и других земледельческих принадлежностей. Но следует принять во внимание, что цена какой бы то ни было принадлежности земледелия, например, цена рабочей лошади, в свою очередь, слагается из трех частей: во-первых, из ренты на землю, на которой она выращена, во-вторых, из труда по уходу за лошадью и, в-третьих, из прибыли фермера, который авансирует и ренту с этой земли, и плату за этот труд. Поэтому, хотя цена зерна и может возместить как цену, так и издержки по содержанию лошади, все же цена непосредственно или в конечном счете целиком разлагается на те же три части: земельную ренту, труд и прибыль».
Что спутало Смита, так это, как нам кажется, следующее:
1. Всякая работа совершается с какими-нибудь средствами производства, но то, что для данной работы было средствами производства (сырым материалом, орудием и т. д.), само является продуктом прежнего труда. Для пекаря мука является средством производства, к которому он присоединяет новый труд, но мука сама произошла от труда мельника, где она была не средством производства, а продуктом, каковым является теперь выпеченный хлеб. Для этого продукта необходимо было зерно как средство производства, но если мы спустимся ступенью ниже, то окажется, что для крестьянина зерно было не средством производства, а продуктом. Нельзя найти средства производства, содержащего стоимость, которое само не было бы продуктом прежнего труда.
2. Выражаясь капиталистически, отсюда следует, что всякий капитал, который был потреблен для производства товара от начала до конца, можно в конце концов представить как известное количество выполняемого труда.
3. Вся стоимость товара, включая и затраты капитала, представляется таким образом просто как определенное количество труда. И то, что относится к каждому отдельному товару, должно иметь место и по отношению ко всей массе товаров, ежегодно производимой обществом: ее стоимость тоже представляется в виде определенное количества выполненного труда.
4. Всякий капиталистически выполненный труд распадается на две части: на труд оплаченный, который возмещает заработную плату, и на труд неоплаченный, который создает прибыль и ренту, т. е. прибавочную стоимость. Всякому капиталистически выполненному труду соответствует формула v + m[83].
Все приведенные до сих пор тезисы совершенно правильны и неоспоримы, и если они были постигнуты Смитом, то это свидетельствует о силе и последовательности его научного анализа, а также о том, что он в теории стоимости и прибавочной стоимости пошел дальше физиократов. Но он иногда сильно грешит в отношении третьего тезиса, умозаключая, что вся стоимость ежегодно производимой массы товаров представляется как количество труда, выполненного в этом году, в то время как он сам в других местах показывает, что ему хорошо известно, что стоимость товара, произведенного нацией за данный год, необходимо включает и труд прежних лет, именно труд, заключенный в перешедших от прежних лет средствах производства.
И тем не менее смитовский вывод, что вся стоимость любого товара, равно как и годовой товарной массы общества, распадается без остатка на v + m, — вывод, сделанный на основании вышеприведенных четырех совершенно правильных тезисов, должен быть признан ошибочным. Правильный тезис, согласно которому вся стоимость товара представляет только общественный труд, Смит отождествляет с другим тезисом, по которому вся стоимость товара представляет только v + m. Формула v + m выражает функцию живого труда при капиталистических хозяйственных отношениях, именно его двойственную функцию: во-первых, возмещение переменного капитала (заработной платы) и, во-вторых, создание прибавочной стоимости для капиталиста. Эту функцию наемный труд выполняет во время применения его капиталистом, а капиталист, реализуя товарную стоимость в деньгах, извлекает обратно авансированный на заработную плату переменный капитал и кладет себе в карман прибавочную стоимость; v + m выражает, следовательно, отношение между наемным рабочим и капиталистом, — отношение, которое прекращается всякий раз, когда кончается производство товара. Когда товар продан и отношение v + m реализовано для капиталиста в деньгах, в товаре исчезает всякий след этого отношения. Товар и его стоимость абсолютно ничего не говорят нам ни о той пропорции, в которой оплаченный и неоплаченный труд участвовали при их создании, ни о том, применялся ли неоплаченный труд вообще. Единственным несомненным фактом является то обстоятельство, что товар содержит определенное количество общественно-необходимого труда, что находит свое выражение в обмене товара. Следовательно, для обмена, равно как и для потребления товара, совершенно безразлично, распадается ли труд, который его производит, на v + m или нет. Только количество труда как стоимость играет роль в обмене, и только ее конкретные свойства, ее полезность играют роль в потреблении. Следовательно, формула v + m выражает только, так сказать, интимное отношение между капиталом и трудом; она выражает социальную функцию наемного труда, которая совершенно исчезает в продукте. Иначе обстоит дело с израсходованной частью капитала, вложенной в средства производства, т. е. с постоянным капиталом. Кроме наемного труда, капиталист должен запастись еще средствами производства, ибо каждый труд, — для того, чтобы он мог функционировать, — нуждается в определенных сырых материалах, орудиях и постройках. Капиталистический характер этого условия производства находит свое выражение в том, что эти средства производства выступают, как (с), как капитал, т. е. во-первых, как собственность лица, не принадлежащего к рабочим, как нечто отделенное от рабочей силы, как собственность неработающих; во-вторых, как простой аванс, как затрата, имеющая целью создание прибавочной стоимости. Постоянный капитал с выступает здесь лишь как основа для v + m. Но постоянный капитал выражает и нечто большее, именно функцию средств производства в процессе человеческого труда, независимо от какой бы то ни было общественно-исторической формы. В сырых материалах и инструментах для работы нуждаются в одинаковой мере житель Огненной Земли при изготовлении своего семейного челнока, коммунистическая крестьянская община в Индии при обработке общинного поля, египетский феллах при возделывании его полей и при постройке пирамид для фараона, греческий раб в маленькой афинской мануфактуре, феодальный крепостной крестьянин, средневековый цеховой ремесленник и современный наемный рабочий. Созданные уже человеческим трудом средства производства являются выражением соприкосновения человеческого труда с природой, а вследствие этого вечным и всеобщим условием процесса человеческого производства. Символ (с) в формуле c + v + m выражает таким образом определенную функцию средств производства — функцию, которая не исчезает с окончанием работы. В то время как для обмена и потребления товара совершенно безразлично, произведен ли он оплаченным или неоплаченным трудом, произведен ли он наемным, крепостным, рабским или еще каким-нибудь другим трудом, для потребления товара имеет решающее значение вопрос о том, является ли он средством производства или средством существования. Тот факт, что при производстве машины применен оплаченный и неоплаченный труд, имеет значение только для фабриканта машины и его рабочих; для общества, которое приобретает эту машину путем обмена, имеет значение только ее качество, как средства производства, только ее функция в процессе производства. И как всякое производящее общество всегда должно было считаться с важной функцией средств производства и заботиться в каждом периоде производства об изготовлении средств производства, потребных для следующего периода, точно так же капиталистическое общество может ежегодно приступать к производству стоимостей по формуле v + m, т. е. приступать к эксплоатации наемного труда только тогда, когда имеется налицо потребное для образования постоянного капитала количество средств производства как продукта предшествующего периода производства. Эта специфическая связь всякого истекшего периода производства с последующим — связь, которая образует всеобщую и вечную основу общественного процесса воспроизводства и которая состоит в том, что часть продукта каждого периода предназначена для того, чтобы образовать средства производства для следующего периода, — эта связь ускользнула от взора Смита. В средствах производства его интересовала не их специфическая функция в процессе производства, в котором они применяются, а лишь тот факт, что они, как всякий другой товар, сами являются продуктом капиталистически примененного наемного труда. Специфически капиталистическая функция наемного труда в процессе производства прибавочной стоимости совершенно скрыла от него вечную и всеобщую функцию средств производства в процессе труда. Благодаря своей буржуазной предвзятой точке зрения, он за особым социальным отношением между наемным трудом и капиталом совершенно проглядел всеобщее отношение между человеком и природой. Нам кажется, что здесь кроется действительный источник странного догмата Адама Смита о распадении общей стоимости всего общественного годового продукта на v + m. Смит упустил из виду, что (с), как первый член формулы c + v + m, является необходимым выражением для всеобщей общественной основы капиталистической эксплоатации наемного труда.
