Евгений Примаков - Мир без России? К чему ведет политическая близорукость
Если затронуть проблему шире, то главная суть мирового кризиса для России в том, что внешние источники перестали быть основными в финансировании нашей экономики. Следовательно, для ее сохранения на плаву и развития необходимо создание адекватной внутренней системы финансирования российского производителя товаров и услуг.
В новых условиях особое значение приобретают долгосрочные депозиты юридических лиц и населения, свободные средства Пенсионного фонда, часть средств Фонда благосостояния и профицит бюджета. Цели создания внутренней системы финансирования экономики в России несомненно служит и увеличение ликвидности российских банков. Но это правильное направление правительственных антикризисных мер не должно вступать в противоречие с необходимостью уже сейчас, уже в настоящий момент целенаправленно использовать накачиваемую в российскую банковскую систему ликвидность для смягчения кризисных проявлений в реальной экономике.
Необходима прямая государственная поддержка производителей под конкретные проекты. В Китае, например, выделяемые государством огромные средства (15 % ВВП) непосредственно направляются в реальный сектор: строительство транспортной инфраструктуры, выполнение экономических и социальных программ.
В США выделили еще в феврале 2008 года почти 170 млрд долларов на стимулирование потребительского спроса – главным образом через налоговые скидки на малый и средний бизнес, индивидуальных налогоплательщиков, а также возвращение части подоходного налога. Вначале, согласно плану министра финансов США Г. Полсона, намечалось выкупать безнадежные ипотечные ссуды. Но, по словам Полсона, планы изменились: покупка проблемных активов перестала быть основным направлением – средства антикризисного фонда пойдут на расширение потребительского кредитования.
Характерно, что еще до вступления в должность президента Б. Обама настаивал также на необходимости выделить 50 млрд долларов непосредственно «для спасения автомобилестроителей США».
Особое значение приобретают в России меры стимулирования производства – налоговые облегчения и антикоррупционные действия. Не следует, очевидно, опасаться быть неправильно понятыми, если изменятся те решения, которые принимались раньше, до того, как Россия почувствовала дыхание финансового кризиса. Я имею в виду решение об откладывании на будущее сокращение НДС.
Для снижения коррупционного давления на бизнес очень важное значение имеет наращивание усилий в деле защиты прав собственности. Особенно острой в России стала проблема разгула рейдерства, которое, по сути дела, есть не что иное, как криминальный сговор между нечистоплотными бизнесменами и коррумпированными представителями властных инстанций и судебных учреждений.
Государственные антикризисные меры должны быть нацелены на поддержку всего бизнеса – малого, среднего и крупного. Более того, малый и средний бизнес, как известно, отличаются от крупного меньшей способностью сопротивляться кризисным явлениям. Не надо отрицать важность линии на поддержку крупных предпринимателей – банков и нефтегазовых компаний, – особенно в деле покрытия их зарубежных договорных обязательств. Но нельзя объективно способствовать тому, чтобы кризисная ситуация помогла укрепиться монопольному сектору во вред средним и малым компаниям, которые должны стать становым хребтом экономики. Неизбежный в целом рост государственного присутствия в экономике в кризисных условиях не должен ударить по конкуренции.
Сконцентрироваться на поиске оптимальных решений, способных вывести страну из надвигающейся тяжелой экономической ситуации, должно помочь осмысление того, что не было сделано или сделано неправильно в прошлом:
– отказ от вливания значительной части накапливаемых средств в реальную экономику;
– вложение накапливаемых средств в американские ценные бумаги вместо их использования внутри России для диверсификации ее экономики;
– отсутствие докризисных мер по увеличению капитализации российских банков, ликвидности всех звеньев финансовой системы, в том числе при использовании части накапливаемых средств;
– фактическое поощрение получения кредитов, необходимых нашим предпринимательским структурам, из зарубежных источников;
– слабое использование налоговой системы для развития экономики на инновационной основе;
– потерянное время, связанное с явно запоздалым признанием промышленной политики, стратегического планирования, создания инвестиционного фонда;
– медленное использование бюджетных средств и осуществление уже принятых программ, в том числе создание особых экономических зон, сети венчурных компаний, призванных стать механизмом поддержки высокотехнологичного производства и экспорта.
И конечно же необходимым атрибутом кризисного управления является обязательная для всех министерств, ведомств, субъектов хозяйственной деятельности жесткая дисциплина. Вспоминаю, когда в 1998 году один из министров сказал на заседании кабинета, что не сможет выполнить предписанного ему снижения на 50 процентов тарифов на перевозку сельскохозяйственной продукции (страна начала испытывать ее нехватку), то ответ председателя правительства был немногословен: «Не подпишите, завтра на ваше место придет другой, который подпишет». Предостережение незамедлительно подействовало.
Социально ориентированная экономика
И Д.А. Медведев, и В.В. Путин подчеркивают: антикризисные меры не должны осуществляться за счет проводимого курса, направленного на рост благосостояния россиян. Такая позиция чрезвычайно важна, в том числе и для поддержания социально-политической стабильности в России.
С самого начала рыночного реформирования российской экономики либералы-догматики твердили: государство должно заботиться лишь о немощных людях, а остальные самостоятельно решат все свои социальные проблемы. Государственные вложения в человека ими, по сути, отрицались. В последние годы президентства Путина произошел поворот к социально ориентированной экономике. Были выдвинуты четыре национальных проекта – по здравоохранению, образованию, жилищному строительству и развитию сельского хозяйства.
Ориентация государства на подъем уровня жизни населения – это важная характеристика курса, которым пошла Россия. Старт был дан с очень низкой отметки. Общие потери российской экономики за время проведения либеральных реформ 1992–1998 годов превысили более чем в 2 раза потери советской экономики в годы Второй мировой войны.
На восстановительном этапе борьба с бедностью в России ограничивалась небольшими прибавками к пенсиям и зарплатам бюджетников. Однако уже к 2007 году рост реальных доходов населения почти в полтора раза превысил рост ВВП. Произошло снижение уровня безработицы, который все-таки оставался высоким в деревне и в малых населенных пунктах. Пока не преодолено тяжелое материальное положение пенсионеров, получающих в виде пенсий лишь 25 процентов от зарплаты.
Следует обратить внимание и на другую, отягощающую сторону проблемы низкого уровня жизни российского населения. Известно, что в развитых странах бедность локализуется среди безработных, мигрантов, многодетных семей, а у нас в России 35 процентов лиц, находящихся ниже или рядом с чертой прожиточного минимума, составляют семьи работающих с одним или двумя детьми. Основная масса бедных в России – это работающие по найму или пенсионеры. Достаточно сказать, что в сельском хозяйстве зарплату ниже прожиточного минимума получают более двух третей работников. Дешевизна рабочей силы, помимо всего прочего, создает незаинтересованность в технико-технологическом прогрессе.
Социальная ориентация развития России может быть обеспечена, когда национальные программы приобретут постоянный характер, будут год от года набирать вес. Надо признать, что даже при небывало больших для России затратах на социальную область, прежде всего в рамках приоритетных национальных проектов, уровень финансирования социальных расходов у нас вдвое ниже среднемирового и втрое ниже уровня развитых стран.
Постоянный рост социальных расходов из консолидированного бюджета должен положительно сказаться на выходе России из демографического кризиса. Достижения в этом плане имеют место: растет рождаемость и сокращается смертность – это очень важный показатель полезности предпринимаемых мер. Но другим аспектом демографической проблемы является отток населения из азиатской части России. За Уралом на площади в 15 млн кв. км, что в 5 раз больше территории европейской части нашей страны, проживает всего около 20 млн человек. А там сосредоточено 80 процентов природных богатств России. К концу 2025 года, по прогнозу Росстата, в Сибири останется чуть больше, чем 17,5 млн человек, то есть по сравнению с 1991 годом население сократится почти на 20 процентов. Причем население там проживает крайне неравномерно. Как говорил, выступая на заседании «Меркурий-клуба», представитель президента в этом округе А.В. Квашнин, если ножкой циркуля провести круг радиусом в 300 км вокруг Новосибирска, то окажется, что 12 млн из ныне проживающих в Сибири сосредоточено в этом круге.
