Наоми Кляйн - Заборы и окна: Хроники антиглобализационного движения

– Мы усвоили уроки Сиэтла и Вашингтона, – говорит мне по мобильному телефону из Виндзора констебль Королевской канадской конной полиции (Royal Canadian Mounted Police, RCMP) Мишель Парадис – она отвечает за связь с прессой во время совещания Организации американских государств (ОАГ), которое состоится в Виндзоре, провинция Онтарио, в предстоящие выходные. Здесь к ней присоединятся несколько тысяч протестующих против планов ОАГ расширить NAFTA на всю Латинскую Америку и Карибский бассейн.

– И какие же это уроки? – спрашиваю я.

– Боюсь, этого я сказать не могу, – говорит она.

Жаль, потому что канадская полиция могла усвоить сколько угодно уроков по части того, как обращаться с протестующими, после демонстраций против Всемирной торговой организации в Сиэтле и против Всемирного банка и Международного валютного фонда в Вашингтоне. В отсутствие подробной информации от констебля Парадис, вот несколько ключевых уроков, которые конники, похоже, усвоили у своих коллег с Юга.

УРОК № 1: НАНОСИ УПРЕЖДАЮЩИЕ УДАРЫ

Местные активисты в Виндзоре говорят, что сотрудники RCMP звонили им и приходили на дом. Джоси Хейзен, художница-дизайнер, сделавшая плакат с рекламой демонстрации и диспут-семинара, организованного Канадским трудовым конгрессом, говорит, что к ней обратился сотрудник RCMP с расспросами об этих абсолютно легальных мероприятиях, об их организаторах и других сведениях об анти-ОАГовской деятельности. «Так они звонят многим людям, мы считаем, что это тактика запугивания, чтобы мы держались подальше от этих протестов», – говорит Хейзен.

УРОК № 2: СДЕЛАЙ ПОЛИЦЕЙСКОЕ НАСИЛИЕ НОРМОЙ

В Вашингтоне я встречала нескольких девятнадцатилетних активистов, у которых с собой было защитное снаряжение в виде плавательных очков и головных повязок, смоченных в уксусе. И дело не в том, что они собирались нападать на Starbucks: они просто уже привыкли, что слезоточивый газ – это то, что к тебе применяют, когда ты выражаешь свои политические взгляды.

Когда в 1997 году во время саммита Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества в Ванкувере к студентам применили перечный спрей, в Канаде поднялась волна общественного возмущения. Теперь, за два с половиной года, мы видели столько насилий против демонстрантов, что вроде бы к ним и привыкли. В этом подлинное коварство полицейской жестокости: если с протестующими достаточно долго и открыто обращаться как с преступниками, они начинают выглядеть как преступники, и мы начинаем, пусть и бессознательно, приравнивать активизм к общественным злодеяниям, даже к терроризму.

УРОК № 3: СОТРИ ГРАНИ МЕЖДУ ГРАЖДАНСКИМ НЕПОВИНОВЕНИЕМ И НАСИЛИЕМ

Среди протестующих в Виндзоре есть фракция, собирающаяся осуществить акт гражданского неповиновения – собственными телами заблокировать доступы к совещанию ОАГ. Эта тактика известна в истории протестов и применяется во всем мире. В Северной Америке она пригодилась во времена движения за гражданские права, протестов против войны во Вьетнаме и, не так давно, в выступлениях индейцев, в трудовых спорах и в противостоянии 1993 года между экологическими активистами и лесозаготовителями в Клэй-окуот-Саунде близ западного побережья Канады. Это ненасильственная тактика, но она причиняет неудобства.

То, что планируют протестующие к совещанию ОАГ в Виндзоре, – это сидячая забастовка на улицах. Она может раздражать идущих на работу, но когда разумные пути выражения общественного мнения уже исчерпаны – иной раз мелкие раздражители приводят к важным политическим победам.

И однако же, когда я разговаривала с констеблем Парадис, она неоднократно отзывалась о планах сорвать виндзорское совещание как о «насилии», отказываясь признать, что блокирование дорог может быть устроено мирным путем. «Это различие демагогическое», – говорила она.

Никто из организаторов виндзорской акции протеста не призывает к насилию, из чего возникает –

УРОК № 4: РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ

«Нас не беспокоят мирные протестующие, – сказала мне констебль Парадис. – Только то меньшинство, что склонно срывать мероприятия». Это различие между хорошими протестующими – теми, кто только выкрикивает лозунги и размахивает плакатами в санкционированных местах, – и плохими, применяющими активные действия, было постоянным рефреном в устах полиции в Сиэтле и Вашингтоне.

Но активисты и сами усвоили некоторые уроки. Сиэтл показал, что гражданское неповиновение привносит столь необходимое чувство актуальности, привлекает внимание к официальным маршам и диспут-семинарам, мероприятиям, которые пресса, где главенствует принцип «принеси то, не знаю что», обычно игнорирует. Так что в преддверии Виндзора организаторы практически достигли консенсуса в том, что нет необходимости выбирать одну тактику – их могут быть сотни, и активисты могут работать одновременно на нескольких уровнях.

Подлинная ирония, содержащаяся в полицейских атаках на активистов движения против свободной торговли, состоит в том, что все это происходит во время многомесячной проповеди о том, как расширяющаяся торговля с Китаем наполнит его граждан ненасытной жаждой демократии и свободы самовыражения. Очевидная правда в совсем противоположном: эта модель свободной торговли наносит такой ущерб столь многим людям по всему миру, что демократические страны намерены жертвовать правами собственных граждан ради беспрепятственного распространения ее программ.

Что приводит нас к уроку № 5, к которому не желают прислушиваться ни полиция, ни политики. В эпоху корпоративной глобализации политика становится крепостью, для нормального функционирования которой требуется все больше охраны и насилия.

УПРЕЖДАЮЩИЙ АРЕСТ

«Это Дэвид Солнит. Тот самый».

Так представили мне в минувшую пятницу легендарного активиста из Сан-Франциско. Мы были в это время в Виндзорском университете – оба делали доклады на диспут-семинаре по деятельности Организации американских государств. Разумеется, я уже знала, что Дэвид Солнит – «тот самый». Он был одним из организаторов в Сиэтле. Я уже много лет слышу его имя, обычно произносящееся с пиететом молодыми активистами, посещавшими его мастер-классы «Искусство и революция».

Они выходят с них, переполненные новыми идеями об акциях протеста. О том, что демонстрации не должны быть квазимилитаристскими маршами, достигающими кульминации в размахивании плакатами у запертых на замок правительственных зданий. Нет, они должны быть «фестивалями сопротивления», полными гигантских марионеток и театральной импровизации. Что их великими целями должно быть нечто большее, чем символы: протесты могут «отобрать обратно» общественное пространство для гуляния или для сада, могут остановить запланированное совещание, которое они считают деструктивным. Это теория «показывания, а не рассказывания»[26], утверждающая, что одними криками о том, против чего выступаешь, умов не изменить. Ты изменяешь умы, устраивая акции, живо представляющие твои взгляды.

Поскольку я сама этой теории не обучена, моя речь перед студентами была бесхитростной лекцией о том, что протесты против расширения на всю Америку соглашения о свободной торговле суть часть более широкого антикорпоративного движения – против растущего корпоративного контроля над образованием, водоснабжением, научными исследованиями и другим.

Когда настала очередь Дэвида Солнита, он предложил каждому встать, обратиться к своему соседу и спросить, зачем он здесь. Во мне, дочери родителей-хиппи, выжившей в альтернативных летних лагерях, такие ритуалы мгновенной близости всегда вызывают желание убежать в свою комнату и захлопнуть дверь. Конечно, Дэвид Солнит должен был избрать своим соседом меня – и не удовлетворился простым «я приехала прочитать доклад». Так что я рассказала ему и про другое: как то, что я пишу о преданности молодых активистов борьбе за права человека и охрану природы, дает мне надежду на будущее и служит столь необходимым противоядием атмосфере цинизма, в которую погружены журналисты.

И только после того как мы все стали делиться своими открытиями со всем залом, я поняла, что это не просто была игра в знакомство, а еще и эффективный способ подразнить плохо замаскированных сотрудников полиции.

– Да, э-э, моего соседа зовут Дэйв, и он здесь для того чтобы бороться с угнетением, – сказал парень в нейлоновой куртке, и гул затих.

Менее чем через сутки Дэвид Солнит был в камере виндзорской тюрьмы, где просидел четыре дня.

На следующий день после того диспут-семинара и накануне большой демонстрации против ОАГ Солнит проводил в университете небольшой семинар по изготовлению марионеток. После семинара, всего в квартале от кампуса, его остановила полиция. Ему сказали, что он был раньше осужден за преступления в США и потому считается преступником в Канаде. Почему? Потому что пятнадцать лет тому назад его арестовали во время протеста против военного вмешательства США в Центральную Америку; он написал (смываемой краской) имена казненных сандинистов на стене правительственного здания. Вчера, после разъезда протестующих по домам, расследование, проведенное Immigration Review Board (Советом по надзору за иммиграцией), показало полную безосновательность его ареста и его отпустили.