Владимир Лисичкин - Война после войны: информационная оккупация продолжается
«Ленинградское дело» во многом предопределило весь ход послевоенной истории. Группировка партфункционеров (Хрущев, Маленков и др.) обеспечивает себе основные рычаги власти.
Физически устранив первую группировку, партфункционеры обращаются к третьей. В 1951 г. наступает очередь Л. П. Берии. К этому времени он добивается больших достижений в решении атомной проблемы: проведено второе успешное испытание ядерного оружия, причем соответствующее устройство имеет в некоторых отношениях преимущество перед американским. Берию необходимо нейтрализовать. И вот ему, мингрелу по национальности, поручается возглавить партийную комиссию по расследованию дела «мингрельских уклонистов», для чего он был отправлен в Тбилиси. А тем временем группа следователей, направленных из Москвы, пытается выбить из арестованных мингрелов показания против него самого.
В июле 1951 г. был арестован министр государственной безопасности Абакумов, преданный лично Сталину и ранее находившийся в дружеских отношениях с А. А. Кузнецовым. Партфункционеры захватили МГБ. Его возглавил партийный деятель, их ставленник — Игнатьев. Организуются аресты людей, близких И. В. Сталину. В 1952 г. арестован генерал Власик, многие годы стоявший во главе охраны Сталина.
Игнатьев лично возглавил Управление охраны Кремля, совмещая эту должность с постом министра госбезопасности. Без ведома Игнатьева и Маленкова получить выход на Сталина никто не мог. Другие источники информации были перекрыты. К концу 1952 г. Сталин уже тяжело больной человек: высокое давление с приступами головокружения, ангины. Вот как характеризует его состояние в этот период времени П. Судоплатов [26]:
«То, что я увидел, меня поразило. Я увидел уставшего старика. Сталин очень изменился. Его волосы сильно поредели, и хотя он всегда говорил медленно, теперь он явно произносил слова через силу, а паузы между словами стали длиннее. Видимо, слухи о двух инсультах были верны».
Перед группировкой партфункционеров, расправившейся со своими политическими противниками, стояла задача завершения переворота. Когда стало ясно, что дни И. В. Сталина сочтены, началась операция «контраст» — нагнетание атмосферы несправедливости, неуверенности, неустойчивости, формировался внутренний протест людей. Раскручивается дело, затрагивающее общество в целом: за полтора месяца до кончины И. В. Сталина 13 января 1953 г. было опубликовано сообщение ТАСС об аресте «врачей-вредителей»:
«Некоторое время назад органами госбезопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сокращать жизнь активным деятелям Советского Союза».
Среди этих деятелей назывались имена А. А. Жданова, А. С. Щербакова, А. М. Василевского, Л. А. Говорова, И. С. Конева, С. М. Штеменко, Г. И. Левченко. Врачей обвиняли в связях с международной еврейской организацией «Джойнт». «Делу врачей» придали характер сионистского заговора. Смятение многих людей увеличивалось специально раздуваемыми слухами о переселении всех евреев в Биробиджан (кстати, никаких следов каких-либо решений по этому вопросу обнаружено не было). Иногда говорят, что «дело врачей» инспирировано письмом Ольги Тимашук, но оно было написано за три года до этих событий и касалось лишь лечения Жданова. Бытует также мнение, что это дело организовано Сталиным, но к этому времени его здоровье подорвано и его деятельность полностью контролируется группировкой Маленкова— Хрущева — Игнатьева.
После смерти Сталина те, кто раскручивал это дело, выступили как избавители. Для Г. М. Маленкова и Н. С. Хрущева были и другие «дивиденды»: окончательно задвинуты на задний план Ворошилов, Молотов, Каганович (первые два были женаты на еврейках), снято подозрение по поводу внезапной кончины Жданова (после «дела врачей» оно приняло пародийный или даже провокационный характер), руководитель МГБ В. Абакумов объявляется участником сионистского заговора.
После Сталина
Через сутки после смерти И. В. Сталина Министерство госбезопасности и Министерство внутренних дел были объединены под руководством Л. П. Берии, который уже через неделю создает четыре группы для пересмотра фальсифицированных дел: «дела врачей», «сионистского заговора», «мингрельского дела» и «дела МГБ». Берия предложил на Президиуме ЦК КПСС проект широкой амнистии для политических заключенных, который не приняли. Берия ставил вопрос и о ликвидации ГУЛАГа. По сути, действия Берии по анализу фальсифицированных дел начали представлять большую опасность для группировки Н. С. Хрущева.
В июне 1953 г. Берию арестовали. Его объявляют заговорщиком и английским шпионом, действовавшим с 1918 г. По официальным данным, следствие продолжалось почти полгода. В декабре 1953 г. появилось сообщение «В прокуратуре СССР» [27], где говорилось:
«Следствие по делу Берия и других заговорщиков закончено. Начавшийся на следующий же день суд завершился 23 декабря. В объявленном приговоре Л. П. Берия обвинялся в том, что он „сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, которые ставили своей целью использовать органы внутренних дел против Коммунистической партии и Советского правительства, поставить МВД над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии. В обвинительном заключении прямо говорилось, что Л. П. Берия и его сообщники строили свои преступные расчеты на поддержку заговора реакционными силами из-за рубежа, установление связи с иностранными разведками“.
Вот как комментирует дело Берия известный французский историк Николя Верта (цит. по [25]):
«10 июля пресса сообщила об аресте Берия, обвиненного в том, что он был английским шпионом и ярым врагом народа. По официальным сведениям, суд, вынесший смертный приговор, и казнь Берия состоялись в декабре 1953 года; по другим же сведениям, исходившим, в частности, от Хрущева, он был расстрелян сразу же после ареста. Общество имело все основания задуматься о смысле свержения Берия… Скрывая обстоятельства убийства Берия и прикрываясь мнимым соблюдением „законности“, его противники заботились прежде всего о собственной безопасности и одновременно утверждали свою легитимность. Чтобы развенчать положительную репутацию, которая стала складываться у Берия, они прибегли к испытанному методу коллективных петиций и массовых митингов против „гнусного предателя“.
Обвинения против Л. П. Берия комментирует В. Н. Удилов, генерал в отставке, бывший заместитель начальника КГБ по линии контрразведки [28]:
«С середины 50-х годов, да и в настоящее время, Берия обвиняется как один из создателей судебных „троек“, как организатор массовых расстрелов государственных служащих, военных и других специалистов в 1937—1938 годах.
Думаю., кем-то допущена злонамеренная натяжка. Берия был назначен на пост наркома внутренних дел в конце 1938 года и практически, после ознакомления с делами и огромным хозяйством, приступил к работе в мае 1939 года. До этого он работал в Закавказье, никакого отношения к репрессиям в России, тем более в Москве, не имел. Следовательно, 1937—1938 годы, с повальными арестами, истязаниями на допросах и массовыми расстрелами, — дело других!
Если говорить объективно, следует отметить, что с приходом Берии на пост наркома НКВД, в 1939-м, 1940-м и 1941 годах по его указанию было пересмотрено несколько десятков тысяч дел лиц, отбывающих наказание или находящихся под следствием по статье 58 УК РСФСР (осужденные как враги народа, изменники Родины, шпионы, диверсанты, за антисоветскую агитацию и пропаганду).
В результате этого пересмотра несколько тысяч человек были тогда освобождены из-под стражи и вернулись к исполнению своих служебных обязанностей. Среди них были, например, будущие маршалы Советского Союза Рокоссовский и Мерецков, генерал армии Горбатов, сотни других генералов и командиров Красной Армии. По указанию Берии из лагерей были освобождены и в начале войны направлены в Красную Армию 157 тысяч молодых узников. Многие из нихcmалuпотом Героями Советского Союза. В их числе писатель, Герой Советского Союза Владимир Карпов».
До сих пор многое в деле Берии остается неясным [26]:
«Непонятно, каким судом он был осужден и приговорен к расстрелу как палач и агент международного империализма. Ни следственного, ни судебного дела никто не видел».
Дело Берии вели те же люди, протеже Хрущева, которые осуществляли прокурорский надзор за делом «врачей-вредителей». В протоколе Пленума ЦК по делу Берии [26] из выступлений Маленкова, Хрущева, Молотова, Микояна видно, что обвинения основываются на слухах, распространяемых самими же членами Президиума ЦК. Ни о каких прямых уликах нет ни слова. Характерны замечания типа: «Я думал», «Я с самого начала ему не доверял» и т.п. П. Судоплатов [26] пишет о своих впечатлениях на партактиве МВД, собранном после ареста Берии:
