Сергей Кара-Мурза - Кремль. Отчет перед народом
Тем не менее, с 1 июля 2003 г. вступил в силу подписанный В. Путиным Федеральный закон «О техническом регулировании», согласно которому, начиная с 2010 г., ГОСТы перестают быть… обязательными для исполнения. Госстандарт ликвидирован с массовым сокращением сотрудников. Учреждено Российское агентство по техническому регулированию и метрологии, несравненно более слабое по своим возможностям. Кроме того, закон отменил всю систему отраслевых стандартов (ОСТов). Система государственных стандартов заменяется Техническими регламентами (TP). Они разрабатываются фирмами для каждого вида продукции и утверждаются Государственной думой. Из тысяч необходимых регламентов в 2006 г. был разработан только один — по автомобильной промышленности. В других отраслях дело пока не пошло.
В Отчете правительства В.В. Путина перед Госдумой за 2009 г. сказано: «Серьезнейшие проблемы в системе госконтроля и надзора. Проверяли-проверяли, бумажки писали. Кучу бумаг написали, вроде, все правильно, все хорошо, а трагедии произошли… Зачастую придираются по мелочам и на «пустом месте», а реальных проблем никто не видит».
Странно слышать в Отчете такие признания: ведь «реальных проблем никто не видит» именно в правительстве. В действительности в «куче бумаг», написанных в его недрах, почти все было написано неправильно и все нехорошо!
Этому служат подтверждением следующие слова из Отчета: «Разного рода санитарные справочки. Это подчас приобретает характер издевательства — на килограмм произведенного мяса крестьянам приходится собирать в несколько раз больше килограммов всяких бумаг».
Но ведь килограмм мяса от забитой на подворье коровы с ящуром обойдется дороже, чем тонна «всяких бумаг». В 90-е годы в результате реформ и деградации госконтроля Россия оказалась перед новой для нее проблемой — фальсификации продуктов питания. Масштабы ее, судя по сводкам МВД, были огромны. Фальсифицированную водку потребляли миллионы людей — из них ежегодно около 30 тысяч (а в 1994 г. 55,5 тыс. человек) кончали смертельным исходом.
Ликвидация контроля привела к архаизации системы производства и распределения продуктов питания. Если производство мяса за годы реформы в 90-е годы упало в целом в два раза, то переработка скота на мясокомбинатах — в четыре раза. Скот забивали на подворьях, и мясо продавали на дорогах и в подворотнях. Вот выдержка из «Государственного доклада о состоянии здоровья населения Российской Федерации в 1992 году» (М., 1993, с. 99): «Настораживает расширение ареала синантропного трихинеллеза и увеличивающееся число заражающихся… Заболеваемость трихинеллезом, имеющая вспышечный характер, регистрировалась в 40 административных территориях Российской Федерации. Все вспышки трихинеллеза возникли в результате бесконтрольной торговли свининой подворного убоя без проведения санитарно-ветеринарной экспертизы… Прогноз по заболеваемости населения гельминтозами неблагоприятный. Развитие и интенсификация индивидуальных хозяйств (частное свиноводство, выращивание овощей, зелени, ягодных культур с использованием необезвреженных нечистот для удобрения) приводит к загрязнению почвы, овощей, ягод, инвазии мяса и мясопродуктов».
Такое развитие событий удалось приостановить — и вот, новые планы по отмене «разного рода санитарных справочек»…
И, наконец, еще одни потрясающие слова из Отчета правительства, касающиеся ослабления функции контроля: «Сейчас мы… отменяем нормативные акты, содержащие избыточные и нелогичные ограничения. В строительстве будут упрощены требования к градостроительной документации, ликвидирована монополия госструктур на проведение экспертизы проектов».
И это — после наглядного урока катастроф и аварий! Куда же мы придем с такими «программами развития»?
ОЦЕНКА КРИЗИСА
С сентября 2008 г. Россия втянулась в мировой экономический кризис. Повлиял финансовый кризис США, однако мы видим, что экономика России потеряла кризисоустойчивостьименно в ходе реформы. В финансово-экономической системе СССР действовал целый ряд защитных механизмов, которые были разрушены в 90-е годы без всякой замены. Даже после 1998 года защит не было создано — считалось, что российская экономика защищена Стабилизационным фондом.
Признаки назревающего в США и Западной Европе кризиса стали явными в 2004-2005 гг., и ряд экономистов предупреждали, что в этот кризис будет вовлечена Россия, «привязанная» к этой системе. Но ни формальные показатели, ни предупреждения аналитиков во внимание не принимались.
Прогнозы оставались оптимистическими вплоть до конца лета 2008 г., хотя уже с мая начался отток капиталов из России. На конец 2008 г. эксперты «Внешторгбанка» прогнозировали индекс РТС на уровне 3000 пунктов. 19 мая 2008 года он достиг отметки в 2498 пункта, 26 декабря — 644,5 пункта, снизившись на 74,2%.
Такой провал в предвидении власть должна была бы объяснить. Ведь на XII Международном Санкт-Петербургском экономическом форуме (6-8 июня 2008 г.), за два месяца до обрушения российского фондового рынка, Д.А. Медведев заявил: «В мире уже обозначились новые центры экономического развития. И Россия — это один из них, поэтому она намерена участвовать в формировании новых общих правил игры на мировом рынке. Поэтому уже в ближайшее время будет принят план превращения российской столицы в мировой финансовый центр, а рубля — в одну из ведущих резервных валют».
А в ноябре глава Минэкономразвития Э. Набиуллина на заседании Госдумы заявила: «Мировой экономический кризис, который только разворачивается, показал исчерпанность модели роста российской экономики, которая у нас была в предыдущие годы». Итак, модель роста (!) российской экономики в 1991-2008 гг. исчерпана. Это значит, что эксперты правительства использовали негодные инструменты для понимания того, что происходит в экономике.
Если «модель исчерпана», то, значит, верховная власть организует анализ причин, поставит диагноз именно российского кризиса, рассмотрит альтернативные стратегии действий и объявит обществу свой принципиальный выбор новой модели экономики. Посмотрим, как выполнение всех этих обязательных операций отражено в заявлениях первых лиц государства. Приведем серию заявлений 2008 г., а затем важные тезисы двух Отчетов правительства перед Госдумой (7 апреля 2009 г. и 20 апреля 2010 г.).
* * *25 сентября 2008 г. В.В. Путин сказал: «Россия подошла к этому кризису окрепшей, с большими резервами, с хорошо и эффективно работающей экономикой… Достаточно стабильная политическая и социальная ситуация говорит о том, что мы чувствуем себя уверенно».
Чтобы сказать «хорошо и эффективно работающая экономика», требуется назвать критерии оценки. Если взять динамику главных показателей и применить к ним общепринятые критерии, то, на мой взгляд, «Россия подошла к этому кризису» в состоянии деградации главных систем: техносферы и социальной сферы, кадрового потенциала и культуры.
Когда кризис разразился в полной мере, 20 ноября 2008 г. В.В. Путин дал такое определение: «Сегодняшний мировой кризис — с учетом его масштаба, как вы знаете, подобен стихии. В рамках давно созданной и действующей мировой финансовой системы его, как и природное бедствие, предотвратить было невозможно. Но что мы могли и должны были сделать — то, что делают все правительства развитых стран, — мы должны были предвидеть подобное развитие событий. И заранее должны были принять меры, чтобы пройти через кризис максимально безболезненно, без больших потерь. И можно с полным основанием сказать, что мы не растратили впустую время».
Метафора кризиса как стихии (шторма) не только ошибочна, она симптом важного методологического изъяна — натурализации общественных явлений. Кризис — творение современной культуры (уже постиндустриальной) и не имеет ничего общего со стихией. На стихию сваливают, чтобы оправдать собственное бездействие.
В.В. Путин сказал о том, почему кризис был неизбежен в России: «Россия стала частью мировой экономики, и это неплохо. Но сегодняшнее событие [кризис] — это и плата за то, что мы так стремились стать частью этой мировой экономики… За что боролись, на то и напоролись».
Как это понять? Россия всегда была «частью мировой экономики». Другое дело, что Россия с 90-х годов изменила себе и вошла в мировую шайку спекулянтов.
Но что же в этом хорошего? Кто эти «мы», которые «так стремились стать частью этой мировой экономики»? Это в России очень небольшое меньшинство. Но социальные тяготы как плата за это вхождение ложатся на большинство, которое его не желало. По вопросу, зачем российскому хозяйству надо было «бороться» за право участвовать в чужих кризисах, правительству следует объясниться с обществом, ибо вопрос это фундаментальный.
В январе 2009 г. В.В. Путин сказал в интервью: «Российская экономика является открытой, мы ввели 1 июля 2007 года правила, полностью либерализующие финансовый рынок, и мы сохраняем этот режим, несмотря ни на какие финансовые сложности. Мы к иностранным инвесторам будем относиться так же, как и к своим собственным, как к родным».
