Сергей Кургинян - Суть времени. Том 2
Начну с того, что в среднем опросы, осуществляемые не только на нашей территории ВЦИОМом, но и «Гэллапом» и другими, — это примерно 3–3,5 тысячи опрашиваемых. У нас опрошено больше 34-х тысяч людей. Опрос у нас проводили более 1500 активистов, проинструктированных, как именно надо проводить опросы, и выполнивших все нормы, которые содержались в этих инструкциях.
Опрос проведен по всем возрастным группам, по всем территориям России, по всем слоям населения. Его можно считать не просто репрезентативным, а одним из наиболее репрезентативных среди опросов, проводимых в стране.
Анкета содержала два вопроса.
Первый вопрос: «Просим Вас дать оценку этой программе десталинизации, с основными положениями которой Вы только что ознакомились, по 11-ти балльной шкале, имея в виду, что +5 — это максимально положительная оценка, 0 — нейтральная и -5 — максимально отрицательная».
Перед этим мы включили в анкету 9 осевых пунктов, и каждый, кто внимательно ознакомится с программой десталинизации, увидит, что все эти пункты не высосаны нами из пальца, что под каждый из них у нас есть фундаментальное, серьезное обоснование. Мы обсуждаем не некоторые фразы, случайно сказанные господином Карагановым, а только то, что внесено в программу, прозвучало в ней в той или иной форме.
Например, фраза господина Караганова о том, что «вся Россия — это большая Катынь», прозвучавшая в выступлении в присутствии президента Медведева, затем вошла в программу. Тезис о том, что всем госслужащим надо запретить высказывать позитивные оценки того, что авторы программы называют «тоталитаризмом» (а по существу это является всей нашей советской историей), вошел в программу. Вопрос о том, что вся Европа несет одинаковую ответственность за Вторую мировую войну, вошел в программу. В нее входят также слова типа «геноцид», «голодомор» и так далее, которые будут иметь тяжелейшие для нас последствия.
У меня не вызывает возражений пункт об установлении памятников жертвам репрессий. Но кого называть жертвами репрессий? Тухачевский — это жертва репрессий или это палач? Троцкий кто — жертва репрессий или палач? Если даже избежать всех этих двусмысленностей, а мы знаем, что их никак нельзя избежать, потому и остановилась эта волна почитания жертв репрессий… Роберт Рождественский написал стихотворение о «железном человечище» товарище Эйхе. Речь шла о Роберте Эйхе. «Навстречу письмам Эйхе встает партийный съезд»… Но Эйхе много чего накурочил в своей жизни, и есть масса людей, которые считают его палачом.
Кроме того, нам до конца не ясно: если все жертвы красных — это жертвы репрессий, то кто такой Лазо, сожженный в паровозной топке? Это негодяй, которого справедливо покарали белые? Но если это так, то ни о каком национальном примирении нельзя говорить, и это всем понятно… Так что речь идет не о национальном примирении. И авторы программы сразу говорят, что это десоветизация. Не десталинизация даже, а десоветизация. Детоталитаризация (еще такое слово!), проводимая по аналогии с денацификацией.
Но, когда проводилась денацификация, никто не говорил о национальном примирении между Гитлером и его жертвами. Жертвы денацифицировали тех, кто их привел в соответствующее ужасное состояние, согнал в Освенцим и другие лагеря, топтал ногами, унижал. Потом эти жертвы взяли реванш вместе с оккупационными войсками на обломках, на руинах Германии. Не было никакого национального примирения. Почему же десоветизацию, равную денацификации, можно назвать национальным примирением? Мы будем оплакивать Лазо и других, мы будем учитывать их мечты, их идеалы, их веру в светлое будущее? Или мы будем в одностороннем порядке принимать позицию одной стороны и после этого говорить о национальном примирении? Так же нельзя.
Это делается с подачи Вильнюсской конференции Парламентской Ассамблеи ОБСЕ. Есть резолюция ОБСЕ, по которой именно так надо приравнять нацизм к сталинизму, советизму и пр. Авторы этой резолюции требуют юридических последствий от России, когда она признает все это. Это далеко идущие последствия, потому что потребуется признать оккупацию Прибалтики, а это очень серьезный вопрос.
Как я уже говорил, реабилитация жертв, в которые будет включен атаман Краснов и другие, будет означать актуализацию снова темы «Казакии», а также других тем. Проводить эту десоветизацию будут басмачи и Ваффен СС, то есть те, кто служил когда-то в Ваффен СС, или те представители новых поколений, кто по-прежнему служит этим же идеалам. Они будут десоветизаторами! Бандеровцы будут десоветизировать Харьков и Донецк, Севастополь и Николаев, а также Одессу и другие города.
Мы понимаем, что машина запускается из-за рубежа и запускается очень серьезным образом. Казалось бы, в 2009 году президент Медведев, который руководит международной политикой, дал соответствующие санкции на то, чтобы МИД осудил эту программу. Ведь у нас президент руководит внешней политикой, МИД не может сам по себе осуждать программу. Государственная Дума осудила эту вильнюсскую затею. Все сказали ей «нет» в 2009 году. В том же 2009 году президент Медведев в Послании к Федеральному Собранию отметил, что все, чем мы пользуемся, все, что мы имеем, все, что спасает нас от катастрофы, есть советское наследство. Это советские атомные электростанции, советская промышленность. Он сказал, что нехорошо же так: мы живем за счет предков, это они все сделали, нам надо и самим что-нибудь сделать.
Одновременно с этим господин Караганов в присутствии президента Медведева говорит о том, что за последние 100 лет России почти нечем гордиться. Разве что Великой Отечественной войной, говорит он дальше, да и то с соответствующими натяжками.
А Гагарин? А созданный гигантский промышленный комплекс? А новое качество жизни, которое мы тем не менее обеспечили? А великая индустрия, наука, культура? Всем этим нельзя гордиться?
Президент Медведев говорил в 2009-м году, что мы должны гордиться всем этим. Что у нас ничего нет, кроме того, что нам досталось в наследство от Советского Союза, и поэтому мы, новое поколение, почитая все это, должны хоть какой-то вклад внести сами. Говорил о том, что за 20 лет ничего не создано, а то, что было создано нашими отцами и дедами, прожирается…
Теперь же, в 2011-м, в программе президентского Совета по правам человека говорится о том, что нам нечем гордиться. Понятна разница?
Итак, в 2009 году Россия с негодованием отвергла в лице ее руководства, президента Медведева, инвективы Парламентской Ассамблеи ОБСЕ — Вильнюсскую резолюцию.
А в 2011 году мы вдруг читаем документ, в котором густо вкраплены тезисы Вильнюса. Ровно те тезисы, которые были произнесены тогда, и согласно которым мы должны приравнять свое историческое прошлое к нацистскому, должны соответствующим образом подвергнуться денацифицикации — в точности так, как это было в Германии, и так далее.
Внимательно читая программу, выявляйте ее пункты, которые являются ключевыми. Ведь суть, ось программы не в том, чтобы поставить памятники жертвам репрессий, определив, кто это такие (я уже говорил об Эйхе или Тухачевском), и после этого осуществить какое-то национальное примирение.
Ось программы не в том, чтобы открыть архивы… Чем плохо — открыть архивы? Самые разные историки, в том числе и наши сторонники, будут изучать эти архивы, и неизвестно еще, кто из них сделает более глубокие и адекватные выводы. Значит, суть не в этом.
Суть — в некоторых пунктах, которые мне еще раз хочется зачитать, потому что граждане нашей страны не понимают, о чем идет речь. Итак, речь идет о следующем.
1. Необходимо признать, что «народу и элите после последних 100 лет себя почти не за что уважать».[17]
2. Необходимо признать советский период нашей истории одним большим преступлением, а Советский Союз — преступным государством.
3. Необходимо признать, что «вся Россия — „большая Катынь“»[18]. при этом имеется в виду точка зрения, что массовое захоронение в Катыни — дело рук НКВД.
Но если вся Россия — большая Катынь, а в Катыни осуществлялось массовое военное преступление, то Россия — преступное государство, то есть Советский Союз — преступное государство, а мы, Российская Федерация, — его правопреемники. Мы находимся в Совете Безопасности ООН, потому что мы правопреемники, и так далее. Так что ж получается? Что мы правопреемники преступного государства? Если мы правопреемники преступного государства, то мы должны каяться, выходить из Совета Безопасности ООН, и мало ли что еще от нас потребуется, если вообще мы имеем право на жизнь.
4. Необходимо признать, что в СССР осуществлялся «геноцид», то есть советское руководство осознанно истребляло советский народ.[19]
Но ведь это ответственная юридическая формулировка! Геноцид — это геноцид. Мне иногда кажется, что у нас все люди воспитаны в небрежности к праву, чего нет в западной культуре… Не знаю точно, сам я не разводился, но рассказывают, что в советский период разводы происходили так, что «на глазок» делили имущество и все прочее. А там каждое слово на вес золота. «Извини, Джек, был грешок». Джек взял и записал на диктофон рассказ жены о том, что был грешок. И дальше общее имущество делится с учетом грешка. А не было бы диктофонной записи — пришлось бы делить имущество менее выгодным для Джека образом.
