Николай Стариков - Так говорил Сталин
«Большевик», № 8, 30 апреля 1932 г.
Беседа с корреспондентом газеты «Нью-Йорк Таймс» г. Дюранти [30]
25 декабря 1933 г.
Дюранти. Не согласитесь ли передать послание американскому народу через «Нью-Йорк Таймс»?
Сталин. Нет. Калинин уже сделал это, я не могу вмешиваться в его прерогативы.
Если речь идёт об отношениях между САСШ и СССР, то, конечно, я доволен возобновлением отношений как актом громадного значения: политически – потому что это подымает шансы сохранения мира; экономически – потому что это отсекает привходящие элементы и даёт возможность нашим странам обсудить интересующие их вопросы на деловой почве; наконец, это открывает дорогу для взаимной кооперации.
Дюранти. Каков будет, по-Вашему, возможный объём советско-американской торговли?
Сталин. Остается в силе то, что Литвинов сказал в Лондоне на экономической конференции. Мы величайший в мире рынок и готовы заказывать и оплатить большое количество товаров. Но нам нужны благоприятные условия кредита и, более того, мы должны иметь уверенность в том, что сможем платить. Мы не можем импортировать без экспорта, потому что не хотим давать заказов, не имея уверенности, что сможем платить в срок.
Все удивляются тому, что мы платим и можем платить. Я знаю, – сейчас не принято платить по кредитам. Но мы делаем это. Другие государства приостановили платежи, но СССР этого не делает и не сделает. Многие думали, что мы не можем платить, что нам нечем платить, но мы показали им, что можем платить, и им пришлось признать это.
Дюранти. Как обстоит с вопросом о добыче золота в СССР?
Сталин. У нас много золотоносных районов, и они быстро развиваются. Наша продукция уже вдвое превысила продукцию царского времени и даёт сейчас более ста миллионов рублей в год. Особенно за последние два года мы улучшили методы нашей разведочной работы и нашли большие запасы. Но наша промышленность ещё молода – не только по золоту, но и по чугуну, стали, меди, по всей металлургии, и наша молодая индустрия не в силах пока оказать должную помощь золотой промышленности. Темпы развития у нас быстрые, но объём ещё не велик. Мы могли бы в короткое время учетверить добычу золота, если бы имели больше драг и других машин.
Дюранти. Какова общая сумма советских кредитных обязательств за границей?
Сталин. Немного более 450 миллионов рублей. За последние годы мы выплатили большие суммы – два года тому назад наши кредитные обязательства равнялись 1400 миллионам. Всё это мы выплатили и будем выплачивать в срок к концу 1934 года или в начале 1935, в очередные сроки.
Дюранти. Допустим, что нет больше сомнений в советской готовности платить, но как обстоит дело с советской платежеспособностью?
Сталин. У нас нет никакой разницы между первой и второй, потому что мы не берём на себя обязательств, которых не можем оплатить. Взгляните на наши экономические отношения с Германией. Германия объявила мораторий по значительной части своих заграничных долгов, и мы могли бы использовать германский прецедент и поступить так же точно по отношению к Германии. Но мы не делаем этого. А между тем мы сейчас уже не так зависим от германской промышленности, как прежде. Мы можем сами изготовлять нужное нам оборудование.
Дюранти. Каково Ваше мнение об Америке? Я слышал, что у Вас была продолжительная беседа с Буллитом, какого Вы мнения о нём? Считаете ли Вы, как и три года тому назад, что наш кризис – как Вы сказали мне тогда – не является последним кризисом капитализма?
Сталин. Буллит произвёл на меня и на моих товарищей хорошее впечатление. Я никогда не встречал его до этого, но много слышал о нём от Ленина, которому он тоже нравился. Мне нравится в нём то, что он говорит не как обычный дипломат, – он человек прямой, говорит то, что думает. Он вообще произвёл здесь очень хорошее впечатление.
Рузвельт, по всем данным, решительный и мужественный политик. Есть такая философская система – солипсизм, – заключающаяся в том, что человек не верит в существование внешнего мира и верит только в свое я. Долгое время казалось, что американское правительство придерживалось такой системы и поверит в существование СССР. Но Рузвельт, очевидно, не сторонник этой странной теории. Он реалист и знает, что действительность является такой, какой он её видит.
Что касается экономического кризиса, то он действительно не последний кризис. Конечно, кризис расшатал все дела, но в последнее время, кажется, дела начинают поправляться. Возможно, что наиболее низкая точка экономического упадка уже пройдена. Я не думаю, что удастся достигнуть подъема 1929 года, но переход от кризиса к депрессии и некоторому оживлению дел в ближайшее время, правда, с некоторыми колебаниями вверх и вниз не только не исключён, но, пожалуй, даже вероятен.
Дюранти. А как насчёт Японии?
Сталин. Мы хотели бы иметь хорошие отношения с Японией, но, к сожалению, это зависит не только от нас. Если в Японии возьмёт верх благоразумная политика, обе наши страны могут жить в дружбе. Но мы опасаемся, что воинствующие элементы могут оттеснить на задний план благоразумную политику. В этом действительная опасность, и мы вынуждены готовиться к ней. Ни один народ не может уважать своё правительство, если оно видит опасность нападения и не готовится к самозащите. Мне кажется, что со стороны Японии будет неразумно, если она нападет на СССР. Её экономическое положение не особенно хорошо, у неё есть слабые места – Корея, Манчжурия, Китай, и затем едва ли можно рассчитывать, что она получит поддержку в этой авантюре от других государств. К сожалению, хорошие военные специалисты не всегда являются хорошими экономистами, и не всегда они различают между силой оружия и силой законов экономики.
Дюранти. А как с Англией?
Сталин. Я думаю, что торговый договор с Англией будет подписан и экономические отношения разовьются, поскольку консервативная партия должна понять, что она ничего не выиграет, ставя препятствия в торговле с СССР. Но я сомневаюсь, чтобы в теперешних условиях обе страны могли получить от торговли такие большие выгоды, как можно было бы предположить.
Дюранти. Как Вы относитесь к вопросу о реформе Лиги наций в его итальянской постановке?
Сталин. Мы не получали по этому поводу никаких предложений от Италии, хотя наш представитель и обсуждал с итальянцами этот вопрос.
Дюранти. Всегда ли исключительно отрицательна Ваша позиция в отношении Лиги наций?
Сталин. Нет, не всегда и не при всяких условиях. Вы, пожалуй, не вполне понимаете нашу точку зрения. Несмотря на уход Германии и Японии из Лиги наций – или, может быть, именно поэтому – Лига может стать некоторым фактором для того, чтобы затормозить возникновение военных действий или помешать им. Если это так, если Лига сможет оказаться неким бугорком на пути к тому, чтобы хотя бы несколько затруднить дело войны и облегчить в некоторой степени дело мира, – то тогда мы не против Лиги. Да, если таков будет ход исторических событий, то не исключено, что мы поддержим Лигу наций, несмотря на её колоссальные недостатки.
Дюранти. Что является сейчас наиболее важной проблемой внутренней политики СССР?
Сталин. Развёртывание товарооборота между городом и деревней и усиление всех видов транспорта, особенно железнодорожного. Разрешение этих вопросов не так легко, но легче, чем те вопросы, которые мы уже решили, и я уверен, что мы разрешим их. Проблема промышленности решена. Проблему сельского хозяйства, крестьянско-колхозную проблему – самую трудную проблему – можно считать уже решённой. Теперь надо решить проблему товарооборота и транспорта.
...«Правда», № 4, 4 января 1934 г.
Речь в Кремлёвском дворце на выпуске академиков Красной армии 4 мая 1935 г. [31]
Товарищи! Нельзя отрицать, что за последнее время мы имели большие успехи как в области строительства, так и в области управления. В связи с этим слишком много говорят у нас о заслугах руководителей, о заслугах вождей. Им приписывают все, почти все наши достижения. Это, конечно, неверно и неправильно. Дело не только в вождях. Но не об этом я хотел бы говорить сегодня. Я хотел бы сказать несколько слов о кадрах, о наших кадрах вообще и в частности о кадрах нашей Красной Армии.
Вы знаете, что мы получили в наследство от старого времени отсталую технически и полунищую, разорённую страну. Разорённая четырьмя годами империалистической войны, повторно разорённая тремя годами гражданской войны, страна с полуграмотным населением, с низкой техникой, с отдельными оазисами промышленности, тонувшими среди моря мельчайших крестьянских хозяйств, – вот какую страну получили мы в наследство от прошлого. Задача состояла в том, чтобы эту страну перевести с рельс средневековья и темноты на рельсы современной индустрии и машинизированного сельского хозяйства. Задача, как видите, серьёзная и трудная. Вопрос стоял так: либо мы эту задачу разрешим в кратчайший срок и укрепим в нашей стране социализм, либо мы её не разрешим, и тогда наша страна – слабая технически и тёмная в культурном отношении – растеряет свою независимость и превратится в объект игры империалистических держав.
