Зимние Дацзыбао - Евгений Янович Сатановский
Ну ладно, не война. Смена режима. Правителей когда казнят – хорошо? По приговору или в спешке, тайком? А если их или кого-нибудь из их близких отпустят за взятку, после чего такая замятня закрутится?… Или тут всё по обстоятельствам? Когда им голову отрубают или расстреливают – это правильное решение, законы на стороне победившего народа. И когда через три поколения новая власть становится старой и рушится, а пришедшие ей на смену контрреволюционеры, называют они себя таковыми и понимают, кто они на самом деле, или нет, монарха реабилитируют и строят на нём культ невинно убиенного злодеями и обманутой ими толпой, мученика – это тоже правильно? А он был болван, неумёха, страну погубил, семью погубил, миллионы и десятки миллионов людей из-за него погибли, и судьбы их были искалечены на поколения – и что? Всё равно мученик? Ладно.
Нет простых ответов на простые, вроде бы, вопросы. Элементарные они, не элементарные… Прав был Эйнштейн, всё относительно. Хотя говорил совсем про другое. И для честных, неподкупных, высокоморальных, патриотичных нацистов был символом всего того, что их родной, горячо ими любимый фатерланд довело до катастрофического состояния Веймарской республики, из которого Германию вывел только её национальный лидер. Фюрер немецкого народа. Организатор национального подъёма и великих побед, которые известно куда эту страну привели. Никто не помнит, как этого человека звали? Некоррумпированный, кстати, в высшей мере высокоморальный был человек. Харизматичный. Детей по головкам гладил. Не пил, не курил, вёл чрезвычайно здоровый образ жизни. Вегетарианскую пищу предпочитал. Рисовать любил.
Тысячи лет так было, всю историю подряд. Так что благими намерениями действительно частенько бывает вымощена дорога в ад. Норм, единых для человечества во все времена и во всех странах, не существует. И не существовало никогда. Каждому Медичи, который в глазах соперников и простого народа есть наглый выскочка, зажравшийся развращённый диктатор, попиратель народных прав и свобод, милитарист, узурпатор, коррумпированный торгаш, гад ползучий и осточертевший до предела собственному городу старый хрыч, наследует свой Савонарола. После чего все кровью захлебнутся. И надолго… К вопросу о нашей оппозиции, её хотелках и последствиях возможного прихода к власти. Хотя многие из них говорят, что надеются на хорошее и только его и жаждут. На это все всегда надеются. Так мир устроен.
* * *
Запала в душу заметка интернетная о том, почему на Фарерских островах местные жители не особенно любят русских. Автор не то чтобы прожил там всю свою жизнь, просто туристом побывал, но его беседа с аборигенами на эту тему зацепила. Всегда так бывает, когда ответ на вопрос, откуда ты взялся, вызывает неожиданно негативную реакцию. Секрет прост: пока наши траулеры туда не заходили, у них двери в домах не закрывали. Глухая провинция, никто чужого не возьмёт, все всех знают. Вот и привыкли жить нараспашку. Удобное, кстати, дело. В Москве так при жизни автора особо не было, разве что в ранних 60-х, а вот в маленьких провинциальных городках, типа украинской Белой Церкви, вполне. Дети во дворах целый день на каникулах гуляли, ключи им давать – ещё потеряют, взрослые на работе, а если что, в туалет зайти, воды попить, от дождя укрыться, пообедать, всегда пожалуйста. Норма жизни – по крайней мере, была.
С развитием цивилизации эта самая норма неизбежно уходит в прошлое. Как у кого-то рядом квартиру обнесут, так сразу у людей привычки меняются… В израильских кибуцах, кстати, так ещё в 90-е было. В Сибири, в лесных избушках охотничьих, заимках. Там это вообще была норма жизни. Попользовался запасами хозяйскими, если нужно тебе, возмести. Или положи взамен что-нибудь нужное людям, что у тебя есть. Такой был неписаный кодекс. Когда в округе все свои – работает. Особенно когда все вооружены и при случае вопрос зададут. Проблемы начинаются, когда кто-то чужой заводится, который этих правил не знает, или они ему просто-напросто по барабану. Как с нашими рыбаками на Фарерах. И тут кто из них откуда и какой на самом деле национальности, не важно. Особенность такая у наших, переть что можно, пока можно. Есть, к сожалению, такой грех.
Тут ревнители традиционных отечественных ценностей могут сколько угодно возмущаться, звать проклятия на голову автора и требовать его привлечения за клевету и оскорбление их высоких чувств. Повторим: есть. И во все времена был. Причём тут речь не об уголовщине, с которой в стране всё хорошо и всегда было хорошо, хоть в царской России, которую мы отнюдь не теряли (Гиляровскому верится сильно больше, чем романтизировавшему старую Россию Говорухину), хоть в СССР: привет Макаренко, братьям Вайнерам и Шейнину, а о людях нормальных, советских. Образованных или нет, не важно. Иногда – о членах партии и комсомольцах. И уж точно не самых плохих. Которые у товарищей по работе, знакомых или соседей спичек коробок бы не взяли не спрося, но со своих предприятий, из институтов и колхозов-совхозов пёрли что ни попадя для дома и семьи. В хозяйстве всё пригождалось.
Называлось это: несуны. И было порождением времён всеобщего дефицита, в результате которого возникла поговорка: «Что охраняешь, то и имеешь». У тебя дома дети копчёной колбасы отродясь не видели, а ты в колбасном цеху работаешь. И не начальником, который себе и так взять может и берёт, особо не таясь, а простым работягой. И что, ты не вынесешь, в штанах? Через ту же родную проходную, что в люди вывела тебя? Вынесешь, вынесешь. В редком, да что там! В редчайшем случае воздержишься. Но это если пищёвка. А алкоголь… В себя в цеху влить – святое. В точности по миниатюре Жванецкого насчёт того, почему так и не удалось заслушать начальника транспортного цеха. В резиновой грелке унести. Вывезти, сховав во всех мыслимых и немыслимых частях транспортного средства. И тут уж со всей широтой души, хоть грузовик, если на воротах знакомый стоит. Что угодно везли. Дачи из краденого кирпича, бруса и вагонки строили. Квартиры отделывали. Особо ушлые, деловые, везли в товарных количествах – на свободный рынок, за наличные деньги. Не только себе, но и людям.
Когда всё в
