Южная Африка Инк. Империя Оппенгеймера - Дэвид Паллистер
Деловые круги были напуганы таким развитием событий, не в последнюю очередь из-за угрозы вывода иностранного капитала, и принялись за улучшение имиджа Южной Африки за рубежом. В результате был создан Южноафриканский фонд, впервые объединивший лидеров английского и африканерского бизнеса в согласованных и изощренных усилиях по смягчению международного имиджа страны. Оппенгеймер и ряд старших коллег из группы Anglo присоединились к плеяде банкиров, промышленников, бывших дипломатов и издателей. Одним из первых вице-председателей группы стал его друг и коллега по бизнесу, американский горнодобывающий магнат и владелец скаковых лошадей Чарльз Энгельгард.
По иронии судьбы, Фонд вызвал немало ярости со стороны Прогрессивной партии, отчасти потому, что оттягивал на себя потенциальную финансовую поддержку. Но политическая директива также обвиняла его в том, что он "поддерживает тщетные попытки сохранить фашистское общество в Южной Африке". Оппенгеймера, похоже, не волновали эти противоречия, поскольку обе позиции служили его целям. Фонд оказался неоценимым помощником для националистического правительства. Как сказал несколько лет спустя заместитель президента д-р Х. Дж. ван Эк, влиятельный председатель Корпорации промышленного развития, Фонд приобрел "хороших друзей и надежных сторонников на ключевых постах во властных структурах мира". Если оглянуться на многочисленные злобные нападки, которым подверглась Южная Африка за последние семь лет, то становится очевидным, что без закулисного вмешательства в наши дела на решающих этапах этих кампаний мы никогда бы не добились успеха, международного уважения и внутреннего мира и процветания, которыми мы наслаждаемся сегодня".
Испытание на прочность Фонд прошел через несколько недель после своего создания. В марте 1960 года убийство полицией шестидесяти девяти африканцев, протестовавших против законов о пропуске в Шарп-Вилле, прогремело по всему миру и привело к бегству иностранного капитала. За год отток составил 81 миллион фунтов стерлингов. Оппенгеймер сообщил, что стоимость котируемых акций группы упала на 23 процента. Его вклад в кризис был двояким.
Во-первых, компании Anglo присоединились к правительству и крупным страховым компаниям африканеров, чтобы сдержать финансовый разрыв. В годовом отчете за 1961 год объясняется, как это было сделано:
В июне 1961 года власти ввели жесткие правила валютного контроля, которые, в частности, препятствовали репатриации нерезидентами доходов от ценных бумаг, проданных в Южной Африке, и запрещали резидентам ЮАР переводить средства за границу для покупки южноафриканских или родезийских ценных бумаг на других рынках. Эти меры, а также привлечение частными компаниями ряда займов за рубежом привели к резкому сокращению чистого оттока частного капитала.
Один из этих частных займов в размере 30 миллионов фунтов стерлингов был привлечен компанией Anglo's Rand Selection Corporation. В 1960-е годы De Beers поддерживала государственные займы и к 1968 году подписалась на акции правительства на сумму 40 миллионов рандов.
Во-вторых, Оппенгеймер принял стратегию, заключающуюся в том, чтобы, с одной стороны, очернить движение чернокожих протестующих, а с другой - напасть на "Законы о пропуске". В заявлении, опубликованном одновременно в Йоханнесбурге и Лондоне, он продемонстрировал свое мастерское умение балансировать на шатком заборе. Критикуя пропускные законы Вервурда как невыполнимые, он заявил: "Не менее чем в четырех случаях крупные проекты пришлось на время законсервировать, поскольку наши зарубежные партнеры не желают приступать к их реализации до тех пор, пока политическая ситуация не изменится.
ситуация в Союзе стала более ясной. Несмотря на все эти трудности, наше доверие к Южной Африке непоколебимо". Затем он поддержал грубое мнение правительства о том, что в беспорядках виноваты агитаторы:
Нет никаких сомнений в том, что среди людей существует глубокое недовольство африканского населения в городских районах. Именно поэтому агитаторы добились такого успеха. Закон и порядок были восстановлены, но только за счет далеко идущего ущемления свобод населения, как черного, так и белого. Если мы не сможем создать условия, в которых агитаторы будут неэффективны не из-за драконовского законодательства, а потому что люди не хотят их слушать, будущее Южной Африки будет мрачным.
Одним из его предложений было смягчение законов о спиртных напитках для африканцев.
В интервью, данном через несколько дней после Шарпевиля, Оппенгеймера спросили, когда, по его мнению, чернокожие южноафриканцы получат политическую свободу. В конце концов, - признал он, - должно произойти значительное увеличение числа небелых избирателей. Когда это произойдет? Я не хотел бы говорить, но, по крайней мере, не в течение двадцати пяти лет".
Его взгляды широко освещались в международных СМИ. В интервью журналу US News and World Report он сказал:
Прежде всего, люди не одобряют то, что здесь происходит, справедливо или нет. Они осуждают это и считают аморальным. Это один из факторов... расовой политики правительства. В конце концов, даже у исследователей есть свое мнение о моральности подобных вещей, и это, я думаю, довольно серьезный фактор.
Другой фактор заключается в том, что люди думают - и я думаю, что это несколько преувеличено, - что то, что здесь происходит, будет своего рода революцией. Я думаю, что эта мысль в значительной степени проистекает из третьего фактора, который, на мой взгляд, вызывает недоверие к Южной Африке, а именно из идеи, что эта страна находится на той же основе, что и Тропическая Африка. То, что пыталось сделать правительство ЮАР, разделяя черную и белую расы, не обязательно было аморальным, поскольку разделение доказало, что оно решает проблемы во многих частях мира.
Но я считаю, что экономическая интеграция рас зашла слишком далеко, чтобы можно было успешно провести разделение. Поэтому я считаю, что политика южноафриканского правительства не может быть продолжена, а результатом попыток следовать политике, которая не может быть продолжена, является несправедливое отношение к африканскому населению.
Это была речь с таким количеством тонких оговорок, что ее можно было произнести в любое время в течение следующих двадцати пяти лет. В ходе своей кампании Оппенгеймер заявил Институту директоров в Лондоне, что Южная Африка - это хороший риск, на который стоит пойти. Вернувшись домой, он обратился к опыту независимости чернокожих на севере африканского континента: "Конго показывает, что примитивным, нецивилизованным людям нельзя доверять управление современным государством и что независимая демократия возможна только в том случае, если электорат имеет разумные стандарты образования и цивилизованности".
Несмотря на то, что Оппенгеймер поддерживал южноафриканское государство и неоднозначно относился к реформам, размер и влияние англоязычной группы и ее связь с прогрессистами по-прежнему вызывали осуждение и паранойю правительства. В 1962 году премьер-министр Хендрик Вервурд говорил в парламенте о могуществе "некоторых деловых предприятий, таких как группа Оппенгеймера":
Директора, встречаясь, проводят закрытые обсуждения. В случае с таким мощным органом есть еще и
