Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №12 от 18.03.2014
Вероятно, сильнее всего давили на командующего ПрибОВО генерал-полковника Ф.И. Кузнецова. В тот день Кузнецов, в числе прочего, приказал ввести и затемнение городов и военных объектов Прибалтики. Когда начальник главного управления ПВО генерал Н.Н. Воронов доложил об этом начальнику Генштаба Жукову, то
«В ответ услышал ругань и угрозы в адрес Кузнецова. Через некоторое время командующему Прибалтийским округом было дано указание отменить этот приказ». (Воронов Н.Н. На службе военной. — М.: Воениздат, 1963, с.172)
Если Жукова действительно заботила готовность войск к встрече врага, то он выразился бы в адрес командующего ПрибОВО корректно и с сочувствием, даже если тот в чем-то и переборщил. Но бешеная злоба Жукова в отношении действий Кузнецова говорит, что все мероприятия последнего по повышению боеготовности были в тот момент для Жукова костью поперек горла.
Около 15 часов 21 июня нарком Тимошенко в разговоре по телефону с Ф.И. Кузнецовым лично приказал последнему отменить свое распоряжение по затемнению Риги. (Яковлев Н.Д. Об артиллерии и немного о себе. — М.: Высшая школа, 1984, с.57). На этом в Генштабе не успокоились, и чуть позже командующий ПрибОВО-СЗФ получил еще и письменное указание от Жукова:
"Вами без санкции наркома дано приказание по ПВО о введении в действие положения №2 – это значит провести по Прибалтике затемнение, чем и нанести ущерб промышленности. Такие решения могут проводиться только по решению правительства. Сейчас Ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует общественность.
Требую немедленно отменить незаконно отданное распоряжение и дать объяснение для доклада наркому.
Начальник генерального штаба Красной Армии генерал армии Жуков". (Военно-исторический журнал. 1989 №5, с.29.)
Правда, несмотря на то, что это указание Жукова уже было перестраховкой, надо признать, что тут скорее прав был именно он. Даже если войска уже предупредили о нападении Германии и некоторые меры скрытности потеряли первоначальную актуальность, тем не менее, выставлять напоказ свои действия в Прибалтике, особенно в Риге, все же не следовало. Одно дело затемнять военные объекты где-то в лесу, и совсем другое – населенные пункты вообще, и Ригу в частности, в порту которой еще стояли иностранные суда. Линию сохранения скрытности приготовлений к войне с одновременной демонстрацией перед заграницей своего миролюбия и соблюдения пакта о ненападении, следовало проводить до конца. А тут напоказ выставляли приготовления к войне – иностранцам и гражданскому населению Прибалтики. Ведь открытая подготовка к войне сил МПВО – это фактически часть общей мобилизации гражданского населения.
Однако в данном скандальном случае главное другое. Отменяя своим письменным распоряжением приказание о затемнении Прибалтики, Жуков при этом ни в коей мере не отменял приведение в боеготовность как сил ПВО в частности, так и войск ПрибОВО-СЗФ – вообще! Войска округа, за исключением нескольких батальонов 5-й и 188-й стрелковых дивизий, остались там же, где и были – на боевых позициях у границы. То есть не имея права на отмену боеготовности, сами Жуков и Тимошенко в письменных директивах округам на такое не решались! Значит, все прочие действия командующего СЗФ по приведению в боеготовность войск были законными, т.е. выполнялись по решению правительства. А все устные приказы тех, кто не только отводил войска, но и вовсю отменял боеготовность, делались вопреки распоряжению председателя СНК от 20 июня. (Причину того, почему он не помешал подчиненным его нарушить, мы рассмотрим чуть позже.)
Таким образом, если бы Генштаб дал единый для всех ЗАКОННЫЙ приказ о снятии войск прикрытия со своих позиций и выводе их в лагеря, то они выполнили бы его везде одинаково. Но на деле получился явный и повсеместный раздрай. Одни дивизии даже в пределах одного округа оказались на позициях, другие – в лагерях, третьи – вообще не боеготовые. Т.е. утром 21 июня ряд военачальников, начиная Жукова и Тимошенко, каждый на вой лад стали незаконно тормозить выполнение «Директивы 20.6.41».
Почему скрыли?
И вот эта незаконность отвода войск объясняет, что про "откат" практически никто из командиров нигде не сказал! Все, что мы почерпнули об этом событии – из разрозненных и случайных проговорок участников и свидетелей тех событий. Во-первых, генералы не сказали об этом в своих мемуарах за все десятилетия от Хрущева до Горбачева. В 1947-1953 годах Военно-научное управление при Генштабе Советской Армии проводило опрос военачальников, командовавших в 1941г. войсками прикрытия. В числе других задавались вопросы, как и когда войска заняли свои оборонительные участки. Но об отводе с позиций в полевые лагеря не сказал практически никто из командиров!
Не менее показательно, что об откате почти ничего не сказано в доступных на данный момент документах военного времени. 22 июня во многих частях были заведены журналы боевых действий (ЖБД). Неудачи и поражения в первые дни боев потерпели практически все (кроме разве что 99-й стрелковой дивизии). Поэтому командирам естественно было бы оправдать неудачи тем, что их частям пришлось отойти в лагеря и они не были в полной боевой готовности, тем более что это правда. Но в тех журналах (написанных большей частью задним числом) об отводе в лагеря – тоже ни слова. Исключение составляет разве что ЖБД 10-й сад, зафиксировавший отмену готовности авиации, но то что это авиационное соединение, а не сухопутное – только подтверждает правило.
Известны ЖБД Западного и Северо-Западного фронтов, выдержки из ряда подобных документов приводились в этой книге (журналы 11-го и 17-го стрелковых корпусов, 10-й бригады ПВО, 12-го мехкорпуса). Правда, в журнале Западного фронта не упоминается объявление боевой готовности и выход на позиции 18-21 июня. Но это понятно – если 22 июня его дивизии не оказались на позициях, то как сказать о выходе туда 18.6 или 20.6, не указав про незаконный отвод 21.6?
Далее, спустя несколько недель после начала войны командиры многих соединений написали доклады о боевых действиях, в ряде случаев включив туда период с 18 по 21 июня. Вспомним отчет командира 7-й тд генерала Борзилова, написанный в июле 1941 г. Борзилов докладывал, что привел в боеготовность свою дивизию, в танки загрузили патроны и снаряды, что является правдой, поскольку его отчет подтверждают воспоминания других участников событий. Но когда немцы стали бомбить дивизию, то, как сообщает офицер входившего в состав дивизии 13-го танкового полка, патронов и снарядов в танках уже не оказалось:
"открыли склад – там оказались только цинки с патронами. Набрали, кто сколько мог. Экипажи расселись возле своих машин, стали набивать патронами магазины к пулеметам… На сборном пункте нам объявили, что Германия напала на Советский Союз. Мы получили ящики со снарядами прямо с подъехавших машин. По тридцать–сорок снарядов на танк, только осколочно-фугасного действия". (Сайт "Батьковщина", воспоминания Бородина Б.А.)
Даже в секретном отчете Борзилов не решился сказать, что ему пришлось по приказу сверху свести все проведенные мероприятия почти к нулю.
Но это еще не все. С 1942 по 1946 г. многие штабы написали истории боевого пути своих частей и соединений. Те из них, что воевали с 22.06.1941, также иногда включали туда события последних предвоенных дней. (К примеру, здесь приводятся выдержки из истории боевого пути частей 10-й сд и 137 ГвИАП). И нигде в этих документах об этом откате практически ни слова!
Боялись Сталина? Безусловно, поскольку было за что, ибо рыльце в пуху оказалось у многих военачальников. Но боялись также и Жукова, который в том же 1942 году стал заместителем Верховного Главнокомандующего! А через 10 лет после войны подошла политика «разоблачения культа личности», когда все можно было свалить на одного Сталина. В архиве министерства обороны хранится сборник воспоминаний ветеранов войны, датированный 1958 годом, когда Жуков и Сталин уже сошли с исторической сцены. Там записаны воспоминания военачальников до командующих армиями включительно. Возможно, на его базе хотели сделать книгу или учебное пособие по проблеме кануна и начала войны. Но и там об откате глухое молчание.
Вот это отступление, нарушение официального приказа в сочетании с проявленной командирами слабостью, уступивших не только незаконному давлению, но в ряде случаев и явно предательским требованиям некоторых начальников, и привели к образованию своеобразного табу для советского генералитета с самого начала, поскольку в нем были замазаны очень многие. А те, кто тогда устоял перед этим давлением, молчали уже из кастовой солидарности.
Вернемся, однако, к дальнейшим событиям дня 21 июня. Итак, буквально через 10-12 часов после появления «Директивы 20.6.41» ее выполнение вдруг стало резко тормозиться, а затем в ряде мест и полностью прекратилось. Давайте посмотрим, что произошло во второй половине дня, ближе к вечеру.
