Авигдор Либерман - Ничего, кроме правды
Единственный способ обеспечить нашу безопасность — это ясно дать понять нашим соседям, что наше прекраснодушие имеет предел. И наглядно продемонстрировать, где этот предел пролегает. Враг должен знать, что суровая кара постигнет его, где бы он не находился и кем бы он ни был. Иммунитета от нашего праведного гнева не должно и не может быть ни у кого. Только так мы добьемся тишины на наших границах (и в их пределах). Попытки сдерживания конфликта, перевода его в «вялотекущее состояние» для нас смертельны. Они неизбежно приведут нас к экономическому, социальному и моральному краху. Высший стратегический интерес Израиля — прекращение конфликта любой ценой — даже ценой невиданного в нашем регионе военного противостояния.
Кроме нашего нежелания непосредственно «разбираться» с главарями террора, наше положение как страны и нации усугубляет отсутствие твердой идеологической основы, на которую опиралось бы наше политическое руководство. Мы так и не выработали для себя ясных целей, мы постоянно держим оборону, вечно оправдываемся. А вот палестинцы сформулировали для себя и для всего мира простую и ясную цель: самоопределение. Они внушили всем, что на данном этапе они борются исключительно за свое право на самоопределение, что, разумеется, очень популярно в наши времена. Они выставляют себя несчастными страдальцами, вынужденными тесниться в лагерях беженцев. Всей этой, весьма выигрышной, бутафории Израиль мог противопоставить только одно: четкую и всем понятную формулировку собственной цели, иными словами, выдвинуть антитезу: антисионизм — это современное название антисемитизма.
Это даже не близнецы-братья — это одно и то же лицо. В наше время пока еще не политкорректно быть антисемитом, вот и пришлось придумать новое название старой песне. Теперь она называется антисионизм. В ходе последней кампании по выборам президента во Франции в лагере социалистов открыто говорилось, что победа невозможна без поддержки огромной прослойки выходцев из исламских стран и что этой поддержкой необходимо заручиться с помощью соответствующих жестов в сторону мусульман вообще и арабов в частности.
Некоторые из этих «жестов» были продиктованы трезвым (до цинизма) политическим расчетом, некоторые же — обыкновенным классическим антисемитизмом, глубоко укоренившимся в сознании многих французов. Все это мы давно должны были разъяснить мировому сообществу. И если мы, пусть и с опозданием, не сделаем этого, то наши шансы выстоять будут сведены к нулю. Практически не возможно противостоять палестинцам с их лозунгом борьбы за самоопределение, не противопоставив этому собственного четкого, ясного и, главное, идеологически обоснованного лозунга. А у нас еще никогда, ни в какой форме всерьез не обсуждался вопрос национальной самоидентификации, определения наших целей как государства и нации.
Невнятно мы ведем себя и в психологической войне, навязанной нам палестинцами. Мы никак не реагируем на их информационную агрессию, даже не пытаемся разъяснить простым палестинцам, каковы на самом деле факты, что происходит, как их обводят вокруг пальца их вожаки. Нам надо позаботиться о том, чтобы на палестинской улице были преданы огласке точные данные о суммах, «осевших» на личных счетах Арафата и его присных, в каких странах и как живут их семьи (все они позаботились о том, чтобы расселить своих близких подальше от нашего неспокойного региона в условиях, далеких от того, что даже с натяжкой можно назвать скромными). Эта информация должна любыми способами доводиться до сознания палестинцев, не исключая и разбрасывание листовок с воздуха.
Любому государству для того, чтобы поддерживать свое существование, необходимо иметь «критическую массу», которую составляют средства производства, производительность труда, минимальный бюджет, рабочие места. В Палестинской Автономии нет в достаточном объеме ни одного из компонентов этой критической массы. Я как-то встречался в Израиле с видным и высокопоставленным в прошлом аналитиком из КГБ, специализировавшимся на тематике Ближнего Востока. Он рассказал мне, что еще в 80-е годы аналитический отдел КГБ пришел к выводу, что создание палестинского государства невозможно в силу полного отсутствия у палестинцев минимальных условий, необходимых для создания и существования суверенного государства: у них нет никакой, даже элементарной культуры власти — ни с точки зрения нормативной, ни с точки зрения финансовой базы, нет средств производства, нет возможности привлечь необходимые инвестиции.
Поэтому единственно возможным для них образом существования является террор и поддержание постоянной угрозы всему Ближневосточному региону. Они попросту шантажируют богатые арабские режимы, угрожая их стабильности, а заодно вымогают деньги у всего остального мира — либо в качестве платы за свое согласие поиграть в «умеренность», либо в виде помощи «обездоленным беженцам». Шантаж — это их самое эффективное оружие и к нему они будут прибегать постоянно. Грубо ошибаются те, кто полагают, что палестинский конфликт может быть разрешен исключительно политическими методами, т. е. за столом переговоров. Палестинский конфликт может быть разрешен, в первую очередь, методами экономическими, затем — военными, и уже только в третью очередь — дипломатическим путем. И только в этом порядке. Попытки его нарушить и/или «сэкономить» на каком-либо звене — обречены.
Один из факторов, порождающих террор — нищета, обреченность, беспросветное существование палестинских масс. Именно поэтому палестинское руководство не заинтересовано в развитии экономики Палестинской Автономии. Именно поэтому оно и впредь будет тратить все поступающие в Автономию деньги на свои личные цели и на вооружение своих боевиков. Мы же, напротив, кровно заинтересованы в экономическом развитии всего региона. И нам надо добиваться этого в обход тех, кто служил опорой трона Арафата — иначе все наши усилия окажутся тщетными. Наши меры, направленные на развитие палестинской экономики, должны касаться непосредственно рядовых палестинских жителей, наша экономическая помощь не должна оседать в карманах коррумпированных местных князьков и полевых командиров. Если когда-нибудь кто-то задастся целью проанализировать причины первой интифады, то исследователь неизбежно придет к выводу, что эти причины были вовсе не политическими, а экономическими. До нашего ухода с Синайского полуострова доходы, извлекаемые нами из эксплуатации его (разведанных нами же) нефтяных месторождений, служили главным источником финансирования деятельности гражданской администрации в Иудее, Самарии и секторе Газы. Лишив себя этого источника финансирования и в поисках альтернативы, мы, по нашей чудовищной глупости, сочли таким источником массивное налогообложение этих регионов. Это «соломоново решение» пришло во многомудрые головы нескольких финансовых гениев из Минфина: ни на что более сложное, чем примитивное «драть три шкуры» их воображения не хватило. До меня к идентичным выводам пришел один из руководителей нашей гражданской администрации тех времен (этот человек все еще находится на государственной службе и потому я не вправе называть его имени). Надеюсь, когда-нибудь он внесет ясность в этот вопрос, ведь его мнение эксперта в этом вопросе прозвучит гораздо авторитетнее моего.
Вопросы безопасности
Вопросы, связанные с безопасностью на «территориях», должны находиться в исключительной компетенции Государства Израиль. Палестинская полиция, если таковая будет создана, должна находиться в прямом подчинении израильским военным и полицейским властям и не должна быть подведомственна никаким палестинским структурам.
И лишь когда мы, со временем, достигнем этих двух первых целей (налаживание экономики и обеспечение безопасности) — можно будет перейти к политическому, то есть окончательному урегулированию конфликта: к созданию кантонов, о которых я неоднократно говорил. Этими кантонами должны стать Газа и прилегающие к ней территории: Иудея, Самария, Иерихон и, возможно, отделенный от Иудеи пятый — христианский кантон с центром в Вифлееме.
Всем, кто имеет дело с террором (то есть большей части человечества) важно осознать, что природа современного террора — это радикальный ислам. В этом всемирном противостоянии военная составляющая — самая простая, то есть поддающаяся решениям, достигаемым с относительной легкостью. Сегодня это лучше других понимают американцы, убедившись, что военные победы в Афганистане и в Ираке — это вовсе не конец войны, а лишь начало, ведь налаживание в этих странах мирной, стабильной, экономически состоятельной жизни — дело куда более трудное, чем военный разгром любого противника.
Противостояние исламскому террору и радикальному исламу поставило современный западный мир перед невиданными доселе задачами и испытаниями. При всем справедливом неприятии коммунистической идеологии, лишавшей людей элементарных человеческих прав, Западный мир все же мог быть уверен, что в лице коммунистов он имеет противника, мыслящего рационально, действия которого предсказуемы и который, при известных обстоятельствах, будет прислушиваться к доводам логики.
