Густав Лебон - Психология народов и масс
Без сомнения, архитектура Индии, как и всех восточных народов, архитектура по преимуществу религиозная; но как бы велико ни было религиозное влияние, в особенности на Востоке, однако, влияние расы еще гораздо значительнее.
Эта расовая душа, руководящая судьбой народов, руководит также их верованиями, учреждениями и искусством; какой бы элемент цивилизации мы ни изучали, мы всегда найдем ее в нем. Она — единственная сила, которой никакая другая не может превозмочь. Она представляет собой тяжесть тысяч поколений, синтез их мысли.
Отдел третий. Как изменяются психологические черты рас
Глава I. Роль идей в развитии цивилизаций
Руководящих идей в каждой цивилизации всегда бывает очень немного. — Крайняя медленность их возникновения и исчезновения. — Идеи влияют на поведение только после того, как преобразовались в чувства. — Они участвуют тогда в образовании характера. — Благодаря медленности развития идей, цивилизации обладают известной устойчивостью. — Как устанавливаются идеи. — Действие рассуждений на массы совершенно ничтожно. — Влияние утверждения и престижа. — Роль убежденных и апостолов. — Искажение, испытываемое идеями, когда они спускаются в массы. — Общепринятая идея действует скоро на все элементы цивилизации. — Благодаря общности идей люди каждого века имеют известный запас средних понятий, который делает их очень сходными в их мыслях ив их делах. — Иго обычая и общественного мнения. — Оно уменьшается только в критические эпохи истории, когда старые идеи потеряли свое влияние и еще не заменены новыми. — Эта критическая эпоха — единственная, когда оспаривание мнений может быть терпимо. Догматы держатся только под условием отсутствия критики. Народы не могут изменить своих идей и своих догматов, не будучи тотчас же вынуждаемы переменить свою цивилизацию.
Показав, что психологические черты рас обладают большой устойчивостью и что из этих черт вытекает история народов, мы прибавили, что психологические элементы могли, подобно анатомическим, под конец преобразоваться медленными наследственными накоплениями. Большей частью от этих изменений зависит развитие цивилизации.
Факторы, способные вызывать психологические перемены, весьма разнообразны. К числу их относятся: потребности, борьба за существование, действие известной среды, успехи знаний и промышленности, воспитание, верования и проч. Я посвятил их изучению уже целый том и не буду трактовать теперь об этом предмете подробно, а возвращаюсь к нему лишь с тем, чтобы показать механизм их действия, которому и будут посвящены настоящая и следующие главы.
Изучение различных цивилизаций, следовавших друг за другом от начала мира, показывает, что руководящая роль в их развитии всегда принадлежала очень незначительному числу основных идей. Если бы история народов сводилась к истории их идей, то она никогда бы не была очень длинной. Когда какая-нибудь цивилизация успела создать в век или в два основные идеи в области искусств, наук, литературы и философии, то можно рассматривать ее как исключительно блестящую.
Нам уже известно, что ход какой-нибудь цивилизации вытекает главным образом из характера, т. е. из наследственных чувств народа, у которого эта цивилизация проявилась. Мы видели также, что эти наследственные чувства имеют большую прочность, но что они могут под конец измениться под влиянием различных факторов. В ряду между этими факторами последними следует поставить влияние идей.
Но идеи могут оказать настоящее действие на душу народов только когда они, после очень медленной выработки, спустились из подвижных сфер мысли в ту устойчивую и бессознательную область чувств, где вырабатываются мотивы наших поступков. Они составляют тогда некоторым образом часть характера и могут влиять на поведение.
Когда идеи подверглись уже этой медленной выработке, сила их очень значительна, потому что разум перестает иметь власть над ними.
Убежденный человек, над которым господствует какая-нибудь идея, религиозная или другая, неприступен для рассуждений, как бы основательны они ни были. Все, что он может попробовать, это ввести путем искусственных мыслительных приемов и часто путем очень больших искажений опровергающую его мысль в круг господствующих над ним понятий.
Если идеи могут оказать влияние только после того, как они медленно спустились из сознательных сфер в сферу бессознательного, то не трудно понять, с какой медленностью они должны изменяться, а также почему руководящие идеи какой-нибудь цивилизации столь немногочисленны и требуют так много времени для своего развития. Нам нужно радоваться, что это так, ибо в противном случае цивилизации не могли бы иметь никакой прочности. Счастье также, что новые идеи могут в конце концов заставить принять себя, ибо если бы старые идеи остались совершенно неподвижными, то цивилизации не могли бы совершать никакого прогресса. Ввиду медленности наших психических изменений нужно много человеческих поколений, чтобы дать восторжествовать новым идеям и еще много человеческих поколений, чтобы заставить их исчезнуть. Наиболее цивилизованные народы — те, руководящие идеи которых сумели держаться на равном расстоянии от изменчивости и устойчивости. История устлана останками тех, которые не были в состоянии сохранить этого равновесия.
Итак, легко понять, почему при изучении истории народов более всего поражает не богатство или новизна их идей, но, напротив, крайняя бедность этих идей, медленность их изменений и власть, какую они имеют. Цивилизации являются результатами некоторых основных идей; когда же случайно изменяются эти идеи, то и питаемые ими цивилизации осуждены скоро измениться.
Средние века жили двумя основными идеями: религиозной и феодальной. Из этих двух идей вытекало их искусство, литература и их понятия о жизни. В эпоху Возрождения обе эти идеи немного изменяются; идеал, найденный в древнем греко-латинском мире, воспринимается Европой, и скоро понятие о жизни, искусство, философия и литература начинают преобразовываться. Потом начинает колебаться авторитет предания, научные истины заменяют собой постепенно откровенную истину, и снова преобразовывается цивилизация. В настоящее время старые религиозные идеи явно окончательно потеряли большую часть своей власти, и вследствие этого одного все общественные учреждения, опиравшиеся на нее, угрожают рухнуть.
История происхождения идей, их господства, отживания, преобразований и исчезновения может быть убедительно изложена только когда подтверждаешь ее многочисленными примерами. Если бы мы могли входить в детали, то показали бы, что каждый элемент цивилизации: философия, религия, искусство, литература и т. д., подчинен очень небольшому числу руководящих идей, развитие которых чрезвычайно медленно. Сами науки не избегают этого закона. Вся физика вытекает из идеи сохранения энергии, вся биология — из идеи трансформизма (изменяемости), вся медицина — из идеи действия бесконечно малых, и история этих идей показывает, что хотя последние обращаются к самым просвещенным умам, но устанавливаются они только мало-помалу и с трудом. В наше время, когда все идет так быстро, и притом в сфере исследований, где не говорят уже ни страсти, ни интересы, для установления основной научной идеи требуется не меньше двадцати пяти лет. Наиболее ясные, наиболее легкие для доказательства идеи, которые должны были давать меньше всего поводов для споров (например, идея кровообращения), потребовали не меньше времени.
Будет ли это научная, художественная, философская, религиозная, одним словом, какая бы то ни была идея, распространение ее совершается всегда одинаковым способом.
Нужно, чтобы она сначала была принята небольшим числом апостолов, которым сила их веры или авторитет их имени дают большой престиж. Они действуют тогда более внушением, чем доказательствами. Не в достоинстве какого-нибудь доказательства следует искать существенные элементы механизма убеждения. Внушают свои идеи престижем, которым обладают, или обращаясь к страстям, но нельзя произвести никакого влияния, если обращаться только к разуму. Массы не дают себя никогда убеждать доказательствами, но только утверждениями, и авторитет этих утверждений зависит от того обаяния, каким пользуется тот, кто их высказывает.
Когда апостолы успели уже убедить небольшой кружок своих учеников и образовали таким образом новых апостолов, новая идея начинает входить в область спорного. Она сначала поднимает против себя всеобщую оппозицию, потому что сильно задевает много старых и установленных вещей. Апостолы, ее защищающие, естественно, возбуждаются этой оппозицией, убеждающей их только в их превосходстве над остальными людьми, и они защищают с энергией новую идею не потому что она истинна, чаще всего они ничего этого не знают, но просто потому, что они ее приняли. Новая идея тогда все больше и больше обсуждается, т. е. в действительности принимается без оговорок одними и отвергается без оговорок другими. Обмениваются утверждениями и отрицаниями и очень немногими аргументами, так как они не могут служите единственными мотивами принятия или отвержения какой-нибудь идеи для громадного большинства людей, как мотивы чувства, в которых рассуждения не могут играть никакой роли.
