Рустем Вахитов - Революция, которая спасла Россию
«Если бы не Ленин и большевики…»
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Поэтому все столь любимые нашими антисоветчиками рассуждения о том, что бы было с Россией, если бы не Ленин и большевики, по большому счету глубоко антиисторичны. Конечно, сии богато одаренные фантазией господа могут сколько угодно тешить себя миражами преуспевающей демократической Российской республики с кадетом Милюковым в качестве президента или не менее преуспевающей Российской империи с царем Алексеем Вторым в качестве конституционного монарха – все это обнаруживает лишь их крайне слабое понимание специфики исторического процесса. Феномены такого масштаба, как обрушение великой империи, революция и гражданская война, не вызываются волей одного или нескольких, пусть даже самых гениальных и облеченных высшей властью людей. Естественно, есть границы и у исторического детерминизма, и определенные события могут варьироваться в силу влияния личностей, но общие тенденции остаются неизменными.
Существеннейших трансформаций общественной жизни в России начала XX в. не могло не быть. Российская империя была странным и противоречивым образованием, уродливо сочетавшим в себе архаику и модерн. Государственное православие здесь соседствовало с официально разрешенной проституцией, с которой имело доходы государство, называвшее себя православным. Полуфеодальная экономика и средневеково-сословное государство соседствовало с одной из наиболее передовых в Европе интеллигенций, «пропустивших сквозь себя» ультрасовременные европейские идеи – от марксизма до нового религиозного сознания. Эти противоречия были настолько остры, что такая империя была обречена. Она пережила саму себя и никому не была нужна. В Феврале никто даже не попытался ее защитить. Будущие белые генералы, затем с отчаянной злобой боровшиеся с большевиками, не вывели войска для защиты императора. Церковь спокойно приняла крах монархии, и в храмах слышались здравицы временному правительству. Революционным энтузиазмом были охвачены все – от простого солдата до великого князя. Собственно, большевики и не принимали сколько-нибудь заметного участия в февральских событиях. Русская монархия рухнула фактически не по вине большевиков. Как убедительно доказано историками на сегодняшний день, Февраль был детищем проанглийски и профранцузски настроенных политиков, прежде всего кадетов и кругов высшей аристократии, желающих свержения Николая II. Историк Г.В. Вернадский указывал, что готовившийся дворцовый переворот не состоялся только потому, что его сорвали беспорядки среди рабочих и солдат в Петрограде.
Конечно, большевики, наряду с другими партиями и вообще широкими кругами интеллигенции и общественности, настроенными негативно по отношению к русскому самодержавию, внесли свой вклад в расшатывание и без того прогнивших устоев империи Романовых. Но вряд ли этот вклад был решающим. Революция 1905 г., которая стала своеобразной прелюдией Февраля 17-го, была начата партиями умеренно либерального толка. Партия большевиков, правда, ярко заявила о себе во время Московского восстания 1905 г., но в результате столыпинской реакции она и пострадала больше других. Многие организации большевиков были разгромлены, вожди партии оказались за границей, в эмиграции, и имели весьма ограниченные средства, для того чтоб повлиять на события в России. Неудивительно, что Ленин не предвидел близкие революционные потрясения в России: еще в 1916 г., за несколько месяцев до Февраля, он заявил на социал-демократическом совещании в Швейцарии, что он, как представитель старшего поколения, вероятно, не доживет до падения русского самодержавия…
Но если практически все согласны с тем, что в общем-то падение монархии в Феврале могло произойти и без большевиков, то их роль в дальнейших событиях оценивается совершено иначе. Большевиков объявляют ответственными и за вооруженное восстание 25 октября 1917 г., которое без них якобы не произошло бы, и за переход власти к Советам, и за красный террор и гражданскую войну. Все эти события относят к тем, что как раз не вызваны объективным развитием ситуации, так что политики только вынуждены следовать этому развитию, а к тем, что определяются самими политиками. Так ли это? – мы и попытаемся выяснить. Для этого воспользуемся методом «альтернативной истории», осознавая всю его условность. Попытаемся представить, что у большевиков к 1917 г. не было бы такого напора и воли, что ими не руководил бы такой гениальный политик, как Ленин. При помощи такого нехитрого мысленного эксперимента мы сможем выяснить реальную, объективную роль большевиков в событиях 1919–1921 гг.
Произошло бы тогда вооруженное выступление против временного правительства? Сегодняшние либералы, как уже говорилось, пытаются представить все так, что якобы, не будь Ленина, временное правительство спокойно и уверенно повело бы страну к выборам первого парламента – Учредительного собрания, а уж парламентаризм привел бы Россию к невиданному процветанию и вожделенной «цивилизации». Однако, если отрешиться от эмоций и взглянуть на ситуацию между Февралем и Октябрем с позиций холодного политологического анализа, как сразу станет ясно, что восстание наподобие Октябрьского было бы неизбежно в любом случае, даже если бы Ленин остался никому не известным провинциальным адвокатом, а РСДРП(б) в октябре 1917 возглавлял бы совершено беспомощный политик, не способный к решительным действиям (например, Каменев или Зиновьев, которые, как известно, как раз и выступали против идеи вооруженного восстания). Как показывает опыт революционных событий в странах Западной Европы, раз начавшаяся революция развивается по восходящей линии. Революция по природе своей несет мощный заряд разрушения, и пока старый режим не будет разрушен до основания, радикализация революции и революционеров продолжается. Революционная энергия сметает умеренные партии, и власть переходит ко все более радикальным силам столько, сколько это возможно. Во Франции XVIII в. вполне закономерно умеренные жирондисты были сметены якобинской «Горой». Совершенно то же самое началось и в России в феврале 1917-го. Февральские события выпустили, если можно так выразиться, из бутылки джинна социального хаоса. Государство стало распадаться, свободы становиться все шире, разрушительные элементы в обществе все решительнее. На фоне этого верх в массах брали самые радикальные идеи, например ни до, ни после этих событий Россия не знала такого массового увлечения анархизмом.
Временные правительства все более левели от одного состава к другому, что также было своеобразным следствием радикализации всего общества. Весной подал в отставку министр-кадет Милюков, так как его требования войны до победного конца встретили сопротивление в Петроградском Совете и среди солдат. Летом князь Львов сменяется социалистом Керенским, который в самом начале революционных событий, как пишет в своих воспоминаниях Шульгин, воспринимался почти как радикал. Вообще, к осени 1917 г. временное правительство было в значительной части социалистическим – это ли не отражение радикализации настроений в обществе. Но это не делало правительство более устойчивым. Оно и сначала не имело значительной власти: приказ № 1 Петросовета так и не был дезавуирован временным правительством, хоть министры понимали его роковую роль для армии воюющей страны. Летом Керенский смог подавить мятеж Корнилова только при помощи социалистических партий, входивших в Петросовет и подконтрольных им войск. А 25 октября во время штурма Зимнего дворца никто, кроме женского батальона и кадетов, не выступил в защиту официальной российской власти, точно так же как несколько месяцев назад никто не выступил в защиту самодержавия.
Естественно, среди левых, приобретавших все большее влияние, стали высказываться антиправительственные лозунги и даже призывы к вооруженному восстанию. Причем это было свойственно не только большевикам. Петербургская организация анархо-коммунистов, которую возглавлял И. Блейхман, бросила лозунг «Долой временное правительство!» еще 21 апреля 1917 г. В этом анархисты опередили большевиков на несколько месяцев. А 9 июня И. Блейхман на волне забастовки рабочих Выборгского района и при поддержке матросов-анархистов создал Временный революционный комитет, ставящий себе целью продолжение революции вплоть до перехода к социализму и коммунизму. Знаменитая демонстрация 4 июля, в которой видят первый массовый протест против Временного правительства и в которой большевики заявили о себе как о мощной силе, тоже была организована при активном участии анархистов. Анархистам удалось разагитировать 1-й пулеметный полк и матросов Кронштадта. По призыву анархистов собралось от 8 до 10 тысяч солдат и матросов. Причем, в отличие от большевиков, которые пока не настаивали на вооруженном свержении власти, анархисты сразу ориентировались на вооруженную борьбу.
