Внутренний Предиктор СССР - Мёртвая вода. Часть 2
Минимум прикладной фактологии, наиболее важной, по-прежнему мог бы относиться к категории, подлежащей распространению в директивно-адресном порядке, как это и делается сейчас.
Такая организация системы информационной безопасности позволила бы свести до минимума интенсивность циркуляции закрытой информации в системе “секретности”, основанной на личном доверии специалистов друг другу, ускорила бы темпы обработки научно-технической информации и повысила бы качество научно-технических разработок.
Но функционирование предлагаемой системы может быть успешным только, если подкреплено воспитанием культуры обращения с информацией “открытой” и закрытой у всех специалистов в сферах науки, техники и управления. Это означает, что в каждом вузе и техникуме (ну разве кроме кулинарного, но включая и педагогические) должен читаться курс ИНФОРМАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ОБЩЕСТВА. Курс должен состоять из двух частей: информационная безопасность СССР в целом и информационная безопасность отрасли в общественном объединении труда по профилю учебного заведения.
В настоящее время мы “стыдимся”, совершенно неоправданно, существования в СССР системы режима “секретности”, но не стыдимся того, что в СССР нет системы ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. В результате представление о “секретности”, т.е. информационной безопасности, большинства специалистов народного хозяйства, находится на уровне более низком, чем в анекдотах про майора Пронина.
***Вставка 1998 г.
Чтобы не быть голословным приведем пример примитивно-анекдотичного понимания проблем обеспечения информационной безопасности специалистами, которые по должности должны её обеспечивать. “Правда” от 21.12.96 поместила беседу с генерал-майором Владимиром Ивановичем Денисовым, в бытность СССР осуществлявшим кураторство спецпропаганды в Главном политическом управлении Министерства Обороны. Как и многие бывшие высокие чиновники СССР, ныне он работает в структурах бизнеса и занимается обеспечением информационной безопасности[35] Торгово-промышленной палаты РФ. Беседа с В.И.Денисовым озаглавлена “Россия остается главной мишенью на полях информационной войны”.
В беседе дискутируется вопрос о причинах краха СССР, а также и о том, насколько нынешняя Россия чувствительна к воздействию тех процессов, по отношению к которым СССР оказался беззащитным.
« — Владимир Иванович, Советский Союз погиб в результате предательских действий, спровоцированных враждебными силами извне, сделавших основную ставку на использование инормационно-психологического оружия. Вы придерживаетесь этой точки зрения. А вот ваш коллега, руководитель пресс-бюро СВР Юрий Кобаладзе, в одном из интервью категорически заявил, что не верит в существование каких-то заговоров, “жидомасонских центров, агентов влияния”. Он утверждает, что “Советский Союз развалило не ЦРУ. Мы сами его развалили”.
— Я не буду искать возражений, а, пожалуй, соглашусь с Юрием Георгиевичем. Особенность информационно-психологического воздействия заключается в том, что оно позволяет достигать поставленной цели руками противника. И в этом смысле действительно мы разрушили СССР, а сейчас, вновь наступив на те же грабли, разваливаем Россию. Марионетка, не понимающая, что она всего-навсего марионетка, — самое эффективное оружие, если вести речь о психологической войне.»
Приведенный пример показывает, что мнение Кобаладзе о причинах краха СССР (мы сами его развалили) всего лишь — фрагмент мнения Денисова (мы сами его развалили, вследствие того, что нам это “навеяли извне”). Но и мнение Денисова — тоже фрагмент еще более широкого мнения: 1) Мы сами его развалили, 2) вследствие того, что нам это “навеяли извне”, 3) но “навеять извне” это нам успешно смогли только потому, что в нас были “психологические”[36] основания к тому, чтобы воспринять наваждение, 4) а они (“извне”) смогли эксплуатировать Божеское попущение в отношении нас.
То есть формально лексически это в целом тождественно мнению Кобаладзе: «Советский Союз развалило не ЦРУ. Мы сами его развалили», но смысл этого иерархически четырехуровневого[37] высказывания всё же совсем иной, и весьма отличный от того, что имели в виду Кобаладзе и Денисов. Но в зависимости от того, на каком месте оборвать приведенное четырехуровневое выражение определенного понимания проблемы информационной безопасности, посчитав сказанное истинным, а отсеченное избыточным либо ложным, получится и информационная безопасность, но уже не как политический термин, а как объективный процесс в жизни общества и каких-то его подмножеств: политических партий, фирм, семей, личностей и т.п.
Но кроме этого, коли речь зашла об объективном процессе информационной безопасности, следует понимать, что крах СССР, как процесс, начался не 30 декабря 1922 года[38], а гораздо раньше. То есть понимание иерархически четырехуровневого ранее приведенного выражения определенного мнения об информационной безопасности обусловлено еще и хронологической глубиной исторического мифа[39], на основе которого осуществляется управление в обществе. Поскольку история всегда географически конкретна, то соответственно наивысший уровень информационной безопасности требует рассмотрения частной проблематики на фоне и во взаимосвязи с глобальным историческим процессом на возможно более длительном интервале исторического времени.
***Студент сталкивается в вузе только с секретными тетрадями и книгами и, если его спросить, как он должен обращаться с ними, то он скажет только, что их нельзя выносить из зоны режима; некоторые еще скажут, что об их содержании нельзя говорить за пределами зоны режима секретности.
Приходя в НИИ и КБ, выпускник сталкивается с ведомственными приказами о режиме, приказом предприятия и редко с общегосударственной инструкцией о режиме секретности работ. Далее он видит что-нибудь из этого примерно раз в год при возобновлении подписки о том, что он все это «знает и обязуется соблюдать». В это же время он обнаруживает, что основная часть фактологии — мнимые секреты, известные потенциальному противнику, как это видно даже и не из спецхранной зарубежной литературы. С этого момента он относится к информационной безопасности как к «игре в секреты», соблюдая установленные правила формально, а неписаные традиции их нарушения фактически, поскольку иначе работать невозможно. При таких условиях информационная безопасность, естественно, обеспечена быть не может. Однако такая система режима секретности снижает скорость и качество научно-технических разработок. Это стало вполне очевидным в последние тридцать пять лет; было бы желание увидеть.
Курс же информационной безопасности позволил бы у большинства выработать, по крайней мере, осознанное отношение к тому, что разговоры на служебные темы вне зоны режима неуместны; что одинаково неуместно как собственное праздное любопытство, так и праздное любопытство окружающих, не имеющих доступа к той же или смежной тематике; что информационная безопасность строится на основе знания статистических закономерностей циркуляции информации в обществе, а подрывается циркуляцией в системе “секретности” личного доверия, в которой все действуют из лучших побуждений, но создают все вместе статистическую предопределенность утечки за рубеж информации через взаимную вложенность структур.
Только после того, как подавляющее большинство начнет осознавать, как секретная информация утекает за рубеж, и потому будет способствовать снижению меры статистической предопределенности этих утечек, обретет реальный смысл существующий ныне механизм учета и контроля за пользованием секретными источниками информации и контроль кадровой политики.
Все, выше сказанное, касается обеспечения информационной безопасности сферы управления и научно-технических разработок, но не должно затрагивать обеспечение информационной безопасности строевых частей Вооруженных сил, КГБ, МВД, где характер информационных потоков отличен от науки, техники и сферы управления. Там система режима секретности складывалась органически исторически, а в науку и технику она была взята именно из них в готовом виде уже в ХХ веке без учета специфики этих во многом бесструктурных отраслей деятельности.
Создание системы контроля и защиты контуров циркуляции информации в обществе в целом, т.е. системы информационной безопасности, должно начинаться с разработки и введения в программу вузовского курса ИНФОРМАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ и более глубокого и предметного исследования информационной безопасности в различных отраслях общественного объединения труда в СССР. Настоящий раздел представляет собой только общий взгляд на проблему информационной безопасности общества в глобальном историческом процессе.
