Александр Север - Антикоррупционный комитет Сталина
«По имеющимся данным, мы потеряли: 419 тысяч куб. сажен дров и 2383 тысячи пудов угля, антрацита, торфа; руды и прочего сырья — 66 800 тысяч пудов; главных материалов и изделий (чугун литый, алюминий, олово, цинк и прочее) — 5 миллионов пудов; слитков, болванок и заготовок мартеновских, бессемеровских — 6 миллионов пудов; железа и стали (сортовое, кровельное, проволока, рельсы и прочее) — 8 миллионов пудов; соли поваренной — 4 миллиона пудов; соды каустической, кальцинированной — 255 тысяч пудов; нефти и керосина — 900 тысяч пудов; медикаментов — на 5 миллионов рублей; материальные склады Мотовилихинского завода и Пермских железнодорожных мастерских; осевой парк путей сообщения с большими запасами американских осей; склады Районного управления водного транспорта с ватой, мануфактурой, олеонафтом, с гвоздями, телегами и прочее; 65 вагонов кожи; 150 вагонов продовольствия отдела снабжения армии; 297 паровозов (из них больны 86); более грех тысяч вагонов; около 20 тысяч убитых, взятых в плен и без вести пропавших воинов, 10 вагонов с ранеными воинами; 37 орудий, 250 пулеметов, более 20 тысяч винтовок, более 10 миллионов патронов, более 10 тысяч снарядов… Мы не считаем всей сета потерянной железной дороги, ценных сооружений и прочее».[62] Понятно, почему падение Перми для большевиков стало катастрофой. Очень большие потери.
Ленин поручил «члену Совета Обороны т. Сталину и председателю Всероссийской Чрезвычайной комиссии т. Дзержинскому» выяснить истинные причины «падения Перми».[63]
Обратите внимание, читатель, на эти две фамилии. Выбор Ленина был не случайным. Именно Сталину и Дзержинскому предстояло в дальнейшем возглавить борьбу с коррупцией в верхних эшелонах власти.
Для исполнения решения В.И. Ленина 1 января 1919 года Центральный Комитет РКП(б) и Совет Обороны создают следственную комиссию в составе И. В. Сталина и Ф. Э. Дзержинского для выяснения причин сдачи Перми. 3 января И.В. Сталин и Ф.Э. Дзержинский выезжают на Восточный фронт и до конца месяца проводят тщательное расследование по «Пермскому делу». 31 января они предоставляют свой отчет Ленину.
Истинные причины сдачи Перми неприятно поразили главу Советского государства. Оказалось, что город фактически сдали местные руководители, чтобы скрыть множество случаев хищений и злоупотреблений. Накануне падения Перми руководство Советской России планировало провести ревизию, и нужно было срочно уничтожить следы преступлений. Сдав Пермь врагу, городские начальники не только избежали ответственности, но и заслужили милость Колчака. Таким образом они сохранили свои головы и наворованное народное добро.
О возможности отхода 3-й советской армии, оборонявшей Пермь, было известно еще в августе 1918 года, за четыре месяца до катастрофы, однако местные власти не только ничего не сделали для эвакуации материальных ценностей города, но повели дело так, что эвакуация фактически вообще не проводилась.
Вот что происходило тогда в Перми (из отчета Сталина и Дзержинского):
«Несмотря на разговоры об эвакуации, начавшиеся еще в августе месяце, для практической организации самой эвакуации ничего или почти ничего не было сделано. Никто, ни одна организация не попыталась призвать к порядку Центроколлегию, которая путалась в ногах у учреждений, вела бесконечные прения о плане эвакуации, но ничего, ровно ничего, не сделала для дела эвакуации (не приготовила даже описи «своих собственных грузов»).
Никто, ни одно учреждение не пыталось организовать действительный контроль над Уральским округом путей сообщения, оказавшимся подозрительно беспомощным в борьбе с искусно организованным саботажем железнодорожных служащих.
Назначение начальника военных сообщений Стогова начальником эвакуации, состоявшееся 12 декабря, не подвинуло дело эвакуации ни на шаг, ибо, несмотря на торжественное ручательство Стогова срочно эвакуировать Пермь («ручаюсь головой — эвакуирую все»), у него не оказалось ни плана эвакуации, ни аппарата эвакуации, ни воинской силы для того, чтобы обуздать попытки отдельных учреждений и дезорганизованных воинских частей к беспорядочной, самочинной «эвакуации» (захват паровозов, вагонов и проч.). Результаты: эвакуировалась всякая мелочь, ломаные стулья и прочая рухлядь, в то время как готовые составы с механизмами и частями Мотовилихинского завода и Камской флотилии, составы с ранеными воинами и запасы редких американских осей, сотни здоровых паровозов и прочее богатство остались не эвакуированными.
Облком и Облсовет не могли не знать всего этого, но они, видимо, «не вмешивались» в это дело…
Та же бесхозяйственность и нераспорядительность сказывается в вопросе о взрыве Камского моста и уничтожении оставленного в Перми имущества. Мост был минирован за несколько месяцев до падения Перми, но минировка не проверялась никем (никто не берется утверждать, что минировка была в полной исправности накануне предполагавшегося взрыва).
Более того… не оказалось формального (письменного) приказания об обязательности взрыва или порчи оставленных сооружений и имущества. Этим и объясняется порча (сжигание) большей частью малоценного имущества в порядке частной инициативы (например, вагонов), при оставлении нетронутым весьма важного имущества (мануфактуры, обмундирования и прочего), причем некоторые должностные лица в интересах «предотвращения паники» не позволяли сжигать и взрывать неэвакуированное (эти лица не разысканы)…
Картина общего развала и дезорганизации армии и тыла, бесхозяйственности и безответственности армейских, партийных и советских учреждений дополняется неслыханным, почти повальным переходом целого ряда ответственных работников на сторону неприятеля».[64]
Как уже говорилось, большинство перебежчиков во время своего нахождения на советской службе активно использовали свое служебное положение для личного обогащения, а потом при первой возможности вместе с накопленными ценностями сбежали из Советской России на территорию, где работали законы рыночной экономики. Ведь на службу большевикам большинство перебежчиков устроилось явно не из-за политических симпатий к коммунистической идеологии. В противном случае они бы с оружием в руках сражались бы за советскую власть, а не перешли бы на сторону противника при первой же возможности.
Возникает и другой вопрос. А может быть, противник заранее заплатил перебежчикам сохранность материальных ценностей? Из материалов дела этого не следует, но ведь Сталин и Дзержинский прямо написали, что расследовать все обстоятельства до конца не удалось.
Самое же главное, что в «Пермском деле» были замешаны не только руководители Перми, но и многие неустановленные лица из более высоких эшелонов власти. Ленин запомнил это, и деятельность Сталина и Дзержинского по борьбе с коррупцией в «верхах» получила потом дальнейшее развитие.
«Максимальная чистка аппарата…»
После окончания Гражданской войны у В.И. Ленина появилась, наконец, возможность вплотную заняться проблемами верхушки государственного аппарата. Выводы и предложения Ленина содержатся в его широко известных работах, получивших название «Политическое завещание» Ильича.
Напомним их некоторые положения. Ленин пишет, например, о неимоверно раздутом государственном аппарате, поглощающем огромные средства, и при этом неэффективно работающем. «Наш аппарат… из рук вон плох». Ленин считал необходимым организовать строгий контроль за действиями государство венного аппарата. Для этой цели в свое время была создана Рабоче-крестьянская инспекция (РКИ, или Рабкрин), но Ленин недоволен ее работой. Он предлагал объединить Центральную контрольную комиссию (ЦКК) партии с РКИ. По мнению Ленина надо было выбрать 75–100 новых членов ЦКК из рабочих и крестьян, которые будут пользоваться всеми правами членов ЦК партии. Всего в Рабкрине должно быть не более 400 служащих «особо проверенных по части добросовестности (Курсив мой. — Прим. авт.) и по части знания нашего госаппарата, а также выдержавших особое испытание относительно знакомства их с основами научной организации труда вообще и, в частности, труда управленческого, канцелярского и т. д.» То есть, говоря современным языком, следовало сделать работу государственного и партийного аппаратов более «прозрачной».
Можно ли было найти таких контролеров среди рабочего класса России? В.И. Ленин уверен, что можно: «Мне думается, что 50–100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрезмерного напряжения его сил». «Несколько десятков рабочих, входя в состав ЦК, могут лучше, чем кто бы то ни было другой, заняться проверкой, улучшением и пересозданием нашего аппарата».
Помимо требования улучшить работу партийного и советского аппаратов у Ленина можно уловить намек на то, что часть высших партийных и государственных деятелей за годы пребывания у власти «обюрократились», или «обуржуазились». Владимир Ильич, в присущей ему категорической манере, называет их «коммунистической сволочью», «партийными чинушами» и требует безжалостно очищать от них органы власти.
