Александр Усовский - Как Черчилль развязал Вторую Мировую. Главный виновник войны
Война де-юре не закончилась — перемирие, подписанное Германией и Францией в Компьенском лесу, в том самом вагоне, в котором маршал Фош принимал германских представителей в ноябре 1918 года, было лишь приостановкой боевых действий. Война закончилась лишь де-факто — и это была на самом деле полу-Победа, эрзац, фанфары для народа и не более того.
Германии как воздух необходимо было заключение немедленного мира с Великобританией — причем на максимально компромиссных условиях, с учетом того простого факта, что Англия все еще была не побеждена ни на суше, ни на море, ни в воздухе.
И поэтому речь Гитлера в рейхстаге 19 июля 1940 года была исключительно миролюбивой.
Он говорил тихо — в этот день он мог рассчитывать, что Европа будет вслушиваться даже в его шепот. Он говорил не спеша — просто потому, что спешить было больше некуда. Он говорил уверенно — это позволяли ему германские танковые дивизии, стоящие на берегу Атлантического океана. И он говорил О МИРЕ — потому что война для Германии была закончена.
«Из Британии я слышу сегодня только один крик — не народа, а политиканов — о том, что война должна продолжаться. Я не знаю, правильно ли представляют себе эти политиканы, во что выльется продолжение борьбы. Верно, они заявляют, что будут продолжать войну, а если Великобритания погибнет, то они будут продолжать войну из Канады. Я не могу поверить, что под этим они подразумевают то обстоятельство, будто английскому народу придется перебраться в Канаду. Очевидно, что в Канаду поедут те джентльмены, которые заинтересованы в продолжении войны. Боюсь, народу придется остаться в Британии и увидеть войну другими глазами, нежели это представляется их так называемым лидерам в Канаде.
Поверьте мне, господа, я питаю глубокое отвращение к подобного рода бессовестным политиканам, которые обрекают на гибель целые народы. У меня вызывает почти физическую боль одна только мысль, что волею судеб я оказался тем избранным лицом, которому придется наносить последний удар по структуре, уже зашатавшейся в результате действий этих людей. Мистер Черчилль будет к тому времени в Канаде, куда, несомненно, уже отосланы деньги и дети тех, кто принципиально заинтересован в продолжении войны. Однако миллионы простых людей ждут великие страдания. Мистеру Черчиллю, пожалуй, следовало бы прислушаться к моим словам, когда я предсказываю, что великая империя распадется, — империя, разрушение которой или даже причинение ущерба которой никогда не входило в мои намерения.
В этот час я считаю долгом перед собственной совестью еще раз обратиться к разуму и здравому смыслу как Великобритании, так и других стран. Я считаю, что мое положение позволяет мне обратиться с таким призывом, ибо я не побежденный, выпрашивающий милости, а победитель, говорящий с позиций здравого смысла.
Я не вижу причины, почему эта война должна продолжаться». Конец цитаты.
Гитлер желал сохранения Британской империи. По той простой причине, что англичане построили в рамках всего мира такую же систему, которую Гитлер желал построить для Европы — с Германией во главе. Интересы Германии и Великобритании в послевоенном мире объективно не пересекались — англичане владели половиной мира, и их политический уход с Европейского континента (который ждала от них Германия), уступка прав главенства в Старом Свете немецкому государству взамен сохранения Империи был бы минимально возможной потерей в данной ситуации.
Вместо этого Великобритания ввязалась в пятилетнюю войну, истощившую ее ресурсы, расшатавшую ее колониальную систему и, наконец, явившуюся главной причиной краха Британской империи.
7
Летом 1940 года сложилась странная ситуация — Гитлер желал мира и сохранения Британской империи, Черчилль жаждал сражаться до упора, рискуя эту самую Империю в конце концов потерять. Хотя ничего странного на самом деле не было.
Черчилль был поставлен во главе британского кабинета теми силами, которые жаждали крушения и гибели национал-социалистической Германии. И этот потомок герцога Мальборо наилучшим образом подходил на роль «рыцаря без страха и упрека», который не вложит меч в ножны до того момента, когда последний немец не рухнет убитым или не поднимет руки вверх, сдаваясь на милость победителя.
«Забияка Уинстон» еще в Первую мировую войну проявил свои «полководческие» способности, затеяв кровавую и бессмысленную Дарданелльскую операцию. И на него в первую очередь обратили взоры реальные властители западного мира, когда прежнее руководство Англии («мюнхенцы») заколебалось в своей решимости продолжать войну до последнего англичанина.
Когда читаешь его мемуары, посвященные лету сорокового года, создается впечатление, что писал их в лучшем случае командир корпуса территориальных войск — львиную долю содержания книги занимают мысли премьер-министра об организации обороны Острова. Особенно трогательна картинка — Черчилль инспектирует бригаду береговой обороны, ее комбриг вызывающе говорит Лидеру нации, что у него на пять противотанковых пушек — по шесть снарядов, и нельзя ли его расчетам выпустить хотя бы по одному — «для практики». Нет, заявляет пламенный трибун, все снаряды — только по врагу!
Красавец и герой. Борец.
Премьер-министр — это, вообще-то, должность политического руководителя страны. Который не должен командовать противотанковой обороной побережья — в его служебные функции входит как раз умение не допустить ситуации, в которой данная оборона вообще понадобится!
Вместо политического руководства страной (включающего, между прочим, способность ставить во главу угла интересы собственного государства) Уинстон Черчилль деятельно руководит войсками обороны метрополии — похвальное занятие для военачальников и довольно странное, если не сказать больше, для премьер-министра.
Но ничего другого он не умеет! Вернее, ни для чего другого его и не назначали…
Посему нет ничего удивительного в том, что в первые же свободные выборы в Англии в июне 1945 года Черчилль с треском проиграл лейбористам и Клементу Эттли — английский народ, пусть с изрядной отсрочкой, но смог высказать свое отношение к «героическому Уинстону» и к «его» войне.
Тем временем 22 июня 1940 года в 18.50 война во Франции была закончена.
Авианосец «Глориес»
Пикирующие бомбардировщики Ю-87
Катастрофа под Дюнкерком
Брошенная английская техника
Выступление канцлера Германии А. Гитлера в рейсхтаге
Глава четвертая
1
Ну и что?
В Компьенском лесу не было уполномоченных английских представителей — и подписание перемирия из трагической драмы немедленно превращалось в жалкий фарс. Именно в фарс — потому что война с падением Франции не прекратилась. Потому что вместо семисот километров сухопутного фронта и трехсот километров десантоопасной береговой черты Германия получала требующий обороны периметр почти в восемь тысяч километров — все северное и западное французское побережье, все побережье Норвегии, все датское побережье, а также береговую черту Голландии и Бельгии.
Победа над Францией, Бельгией, Голландией и в Норвегии серьезно ослабляла Германию — потому что теперь французские, голландские, бельгийские колонии, будучи де-факто бесхозными, большей частью пополнят ресурсную базу врагов Германии. Потому что с момента окончания военных действий на континенте Третий рейх получает в качестве весьма сомнительных союзников никчемные силы вишистского режима, двор бельгийского короля Леопольда и немного голландских и бельгийских добровольцев, а в качестве противника — движение Сопротивления во всех оккупированных вермахтом странах, позже изрядно попортившее кровь оккупационным властям. Потому что в Англию уходит почти весь огромный норвежский торговый флот (четыре с половиной миллиона тонн тоннажа) и весь норвежский золотой запас.
Ситуация июня 1940 года прозрачна, как слеза. Франция вышла из Большой войны — но всерьез воевать она и не собиралась. Франция лишилась армии — но эта армия просто растворилась в воздухе, никак не усиливая вермахт. Вооружение девяноста двух французских дивизий, конечно, весьма серьезное подспорье, но в июле 1940 года оно вермахту попросту не нужно — исчез враг, в сражении с которым можно было бы использовать это оружие.
Французский же военный флот, который мог бы реально пригодиться Кригсмарине, остался большей частью в заморских портах, до которых немцам было не дотянуться. Из крупных французских кораблей два старых линкора — «Париж» и «Курбе» — были интернированы в Англии, вместе с двумя лидерами, восемью эсминцами и семью подводными лодками. Четыре линейных корабля («Дюнкерк», «Страсбург», «Прованс» и «Бретань») вместе с шестью лидерами и гидроавианосцем «Коммандант Тест» стояли на якорной стоянке в Мерс-аль-Кебире и, хотя по условиям перемирия должны были вернуться в Тулон, делать этого не спешили. В Северной Африке находились и восемь легких крейсеров (в Алжире), и около тридцати эсминцев, сторожевиков и эскортных кораблей (в Оране). В Дакаре стоял новейший линкор «Ришелье», его систершип «Жан Бар», бежавший из Сен-Назера в Касабланку, тоже был недоступен немцам. Да и стоящие в Тулоне 4 тяжелых крейсера и 12 эсминцев формально оставались под юрисдикцией правительства Виши и использоваться немцами не могли.
