Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 17 (27 февраля 2013)

В дальнейшем структурализм использовался отнюдь не только для изучения принципов организации жизни первобытных племен. Он использовался крайне широко. И очень продуктивно. В какой-то момент даже казалось, что на его основе можно будет создать некий универсальный метод исследования всего и вся.

Наряду с таким крайне позитивным использованием структурализма в филологии, архитектуре, музыковедении, искусствознании вообще, в целом ряде естественных наук — структурализм использовали и иначе. Для подкопа под марксизм.

Потому что для марксистов анализ любого явления основан на выявлении динамики и обнаружении механизма, порождающего эту динамику. Он же — движущее противоречие. Марксизм утверждает, что выявление движущего противоречия — это и есть познание в полном смысле этого слова.

Анализ структур и анализ процессов — это два полюса аналитики как таковой. При этом все исследователи, противопоставлявшие структурный метод методу анализа процессов и противоречий, понимали необходимость синтеза. Потому что любая система обладает и структурой, и траекторией движения. Более того, двигаясь по определенной траектории, система меняет структуру.

Итак, мы двигаемся по определенной траектории. Анализ этой траектории носит диахронный характер.

Но ведь на разных этапах мы испытываем одинаковые воздействия, сталкиваемся со сходными проблемами и вызовами. Совокупность этих воздействий, проблем и вызовов плюс наши ответы — это структура. Постольку, поскольку она сходным образом воспроизводится на разных этапах, допустима и ее синхронная, структуралистская аналитика.

Совокупность синхронной и диахронной аналитики — это системная аналитика.

Для начала займемся синхроном, то есть выявлением того сходного, а порой и поразительно совпадающего, что возникает в разные моменты времени, в разных ситуациях, при существенно разном накале большого политического процесса.

Такие сходства и совпадения надо обнаруживать, каталогизировать, систематизировать и осмысливать.

Вопрос о том, как именно их обнаруживать — в каком порядке, с опорой на какой метод — требует слишком долгого обсуждения. Поэтому представим себе следующее. Перед тобой груда разных предметов. И тебе нужно вытащить из груды один предмет… Потом положить рядом с ним предмет, чем-то похожий на тот, который ты почему-то в самом начале вытащил из груды ему подобных предметов. И так далее.

Так ли важно в этом случае, почему ты вытащил из груды сначала этот предмет? То есть, это, конечно, важно, но долгое обоснование важности этого превращает прикладную аналитику в весьма развернутый теоретический экскурс. Для осуществления таких экскурсов газета малопригодна. Так что давайте признаем высокое значение в подобных случаях фактора интуиции. Признаем также, что есть такая отрасль знаний, как эвристика. И что эвристический подход может быть основан на произвольном выборе направления, в котором ты осуществляешь исследование. Что если ты двинешься в неверном направлении, то это вскоре станет понятно. И тогда надо вернуться и скорректировать направление движения. Что есть такой метод — проб и ошибок. А еще есть метод последовательных приближений. И так далее.

Короче, я имею право сказать, что выбираю для анализа первый предмет, потому что на него взгляд упал. А также, потому что у меня есть опыт. Аналитическая интуиция. И так далее. Не все ли равно читателю, почему я вначале выбираю этот предмет? Если я делаю неправильный выбор, то мне придется дольше заниматься отбором и классификацией, отказываться от ложных гипотез и проверять гипотезы новые. Но я же все это не буду делать при читателе. Я это буду делать на подготовительном этапе. А читателю я в любом случае представлю готовые результаты.

Так что, пусть читатель

а) поверит, что я выбираю первый предмет неслучайным образом;

б) не обижается на меня за то, что я не объясняю, почему я вначале выбираю именно этот предмет;

в) признает, что выбор первого предмета важен только с точки зрения сокращения длительности исследовательской процедуры и

г) наберется терпения и дождется, пока я изложу метод выбора первого предмета в капитальной книге про методы системного (а точнее, целостного) анализа.

Кстати, кое-что об этом я уже рассказал в ряде своих книг, посвященных аналитической проблематике («Слабость силы», «Качели» и так далее).

Первый выбранный мною предмет — это статьи Самариной в «Независимой газете» и Колесникова в «Новой газете». Что привлекло мое внимание?

Александра Самарина — заведующая отделом политики «Независимой газеты». Она пишет в один день — 11 февраля 2013 года — сразу две статьи, посвященные событию в Колонном зале. Одна статья носит обзорный характер. Она называется «Время назад». Другая носит характер подробного разбора всего того, что происходило на нашем съезде. Она называется «Лояльные сопротивленцы».

Уже в этих статьях Самарина закладывает краеугольные камни того здания, которое потом будут сооружать. Например, говорится о том, что «Суть времени» в считанные дни после объявления о намерении собрать съезд и учредить Родительское Всероссийское Сопротивление получила самую престижную площадку страны — Колонный зал Дома Союзов.

Кто-то скажет: «А ведь в самом деле, такая престижная площадка. И почему-то она была получена сразу после заявления о намерении собрать съезд». Что ж, если этот «кто-то» никогда не занимался политикой и ничего не понимает в оной, такой вопрос правомерен. Но Самарина все прекрасно понимает. Она понимает, что Колонный зал Дома Союзов не является самой престижной площадкой страны. Что на этой площадке собираются очень и очень многие, включая Зюганова. Что, поскольку эта площадка лишена современной гламурной инфраструктуры, ее не любят «новые русские», желающие лицезреть себя совсем в иных интерьерах и пользоваться совсем иными удобствами. Что по этой причине руководство Дома Союзов с огромным удовольствием сдает Колонный зал в аренду желающим. Что стоит эта аренда не так дорого. А главное — разговор о том, что сразу после объявления о намерении собраться была получена площадка, носит просто бредовый характер. Потому что сначала был подписан договор с Домом Союзов, а потом было объявлено о намерении собраться. Иначе просто быть не могло! Несколько раз я говорил активистам: «Мы пока не знаем, где будем собираться. А значит, я не могу сказать, когда вам приезжать. Но я вот-вот скажу, после того как договорюсь с руководством той площадки, на которой мы соберемся». Наконец, договор был подписан. Его подписал мой фонд — фонд Кургиняна — и руководство Дома Союзов.

Оплата за аренду зала была переведена со счета нашего фонда на счет Дома Союзов. На следующий день после этого я выступил с телеобращением, которое размещено в интернете, и сказал: «Собираемся там-то и тогда-то». Нормальная логика любого вменяемого руководителя, собирающего крупное мероприятие.

Во что эту логику превращает Самарина? В дурдом! «Смотрите, — говорит она, — они заявили о том, что собираются, и тут же получили зал». Да нет, голубушка, не тут же. Мы его получили раньше, чем заявили, что собираемся. И любая другая логика говорила бы о том, что мы сумасшедшие. То есть мы собираем мероприятие неизвестно где и неизвестно когда, но, еще не зная, где и когда его будем проводить, уже объявляем… О чем?

Дальше Самарина пишет: «Мероприятие называлось учредительным съездом общественной организации «Всероссийское Родительское Сопротивление» (на самом деле, «Родительское Всероссийское Сопротивление», но это не важно — С.К.). Выдавалось оно за некое оппозиционное власти выступление, хотя главным героем съезда и стал представитель высшей власти в стране, речь которого прерывалась аплодисментами не реже, чем спич ведущего — политолога Сергея Кургиняна».

Итак, приезд Владимира Путина на наш съезд означает, что наше движение лишь выдается за оппозиционное. Но таковым не является. Надо ли в этом случае признать, что приезд президента Дмитрия Медведева в «Новую Газету» лишает «Новую газету» оппозиционного статуса? А приезд президента Дмитрия Медведева на телеканал «Дождь», который был, по сути, штабом либеральных протестантов, собиравшихся на Болотной и Сахарова зимой 2011–2012 годов, лишает этот телеканал статуса оппозиционного СМИ?

И, наконец, следует ли признать, что встреча Дмитрия Медведева с вожаками Болотной и Сахарова лишает этих вожаков статуса оппозиционеров? А просьба одного из этих вожаков, Удальцова, адресованная Медведеву (мол, спасите нас от Путина и продлите неконституционным способом свои президентские полномочия), дезавуирует оппозиционность Удальцова?

Между тем, никто вообще никак не отреагировал ни на приезд Медведева в «Новую газету», где были сказаны сенсационные, с моей точки зрения, слова о том, что это единственная честная газета, которая «не лижет» (согласитесь, весьма изящное выражение). Ни на приезды Медведева к Синдеевой на телеканал «Дождь» (спрашивается, что такого особенного в этом телеканале, кроме того, что он задолго готовил митинги на Болотной и Сахарова?). Да и встреча Медведева с героями Болотной и Сахарова ни на кого не произвела впечатления. Все оппозиционеры остались оппозиционерами. И даже обрели еще более оппозиционный ореол, а как же иначе? — им же удалось чего-то добиться. С ними аж сам президент встретился!